Она направилась к двери со словами:

— Пожалуйста, помните, что я вам не враг. Я друг. И я сожалею о том, что совершила сегодня. Если бы я увидела газету раньше, то, наверное, придумала бы что-нибудь другое, менее публичное, чтобы свести вас. — Она посмотрела искоса и добавила: — С другой стороны, это может послужить оправданием вчерашней встречи. Вас пригласили в сегодняшнюю программу поговорить на тему пропавших без вести, и вы всего лишь обсуждали события, произошедшие в Вашингтоне. Не слишком убедительное объяснение, но это, пожалуй, все, что у вас есть.

С этим она ушла. Дакс и Кили еще долго смотрели на закрывшуюся дверь. Наконец повернулись друг к другу. Он вздохнул и потер шею сзади.

— Что ж, похоже, решение приняли за нас.

— Похоже, да. Мне очень жаль, Дакс. Ни за что на свете не хотела бы я поставить под угрозу результаты твоей предвыборной борьбы за место в Сенате.

— Знаю. И я ясно отдавал себе отчет в своих поступках, когда приглашал тебя на танец. Но я обманул себя, когда думал, что смогу обнимать тебя и испытывать платонические чувства. — Он жестом показал на газету, лежавшую у ног. — Фотография говорит больше, чем тысяча слов.

— Нам просто нужно позаботиться о том, чтобы не давать им больше поводов. Прошлой ночью ты сам сказал, что нам не следует… что мы не можем больше встречаться, какими бы невинными ни были эти встречи. То, что произошло сегодня, должно укрепить нас в своем решении. — Она подняла на него глаза. — Я по-прежнему замужем, Дакс. Какими бы ни были сопутствующие факторы, этот остается неизменным и делает все прочие столь жизненно важными. Я замужем.

Он направился к двери, но прежде, чем открыть ее, повернулся и обратился к ней:

— С тобой будет все в порядке? Что, если тебя загонят в угол и заставят комментировать эту фотографию?

— Прикинусь дурочкой — мы познакомились в Вашингтоне, принимали участие в ланче вместе с группой конгрессменов, известным журналистом и еще одной участницей ПРНС. Я ценю ту поддержку, которую ты оказал нашему делу, и всецело поддерживаю твою кандидатуру на пост в Сенат. А кроме этого — ничего.

Дакс уныло кивнул. Он походил на человека, приговоренного к виселице, который всеми возможными способами откладывает казнь.

— Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь…

Ее глаза ответили за нее.

Он ушел, и боль стала совершенно невыносимой. Ничего не видя перед собой, она ощупью нашла дорогу к своему столу и села, опустив голову на руки. Резкий телефонный звонок грубо ворвался в ее тихие всхлипывания.

— Да, — с раздражением сказала она в трубку.

— Миссис Престон, это Грейди Сирз из «Таймс-Пикайюн».

Она крепче сжала трубку и заручилась всей своей выдержкой.

— Да?

Этот звонок оказался первым из целой серии подобных звонков. Настойчивые репортеры были чрезвычайно разочарованы спокойными ответами Кили Престон Уилльямз на поток их исполненных намеков вопросов. Когда ее спрашивали, не связывают ли их с конгрессменом Деверексом романтические отношения, она беспечно смеялась:

— Уверена, конгрессмен не будет польщен, если его заподозрят в романтических отношениях с пожилой замужней дамой.

— Ваш муж числится пропавшим без вести уже более двенадцати лет, миссис Уилльямз. И вы совсем не старая. А у конгрессмена было множество романтических встреч.

Правда? Интересно, сколько? Неужели я одна из множества?

— Мне ничего не известно об интимной жизни конгрессмена Деверекса ни в прошлом, ни в настоящем.

— Как вы можете объяснить ту интимность, с которой вы танцевали? — спрашивалось с хитрой усмешкой. — Фотографии не лгут, миссис Уилльямз.

— Да, но их можно неверно интерпретировать. Мы с конгрессменом праздновали нашу общую победу в Вашингтоне. Он поддержал дело ПРНС. Если во время избирательной кампании он проявит такую же искусность, как на танцевальной площадке, то, несомненно, выиграет выборы.

Эту последнюю фразу произносила со сжавшимся горлом и натянутой улыбкой и была похожа на глупую жеманную бабу, но лучше уж так, чем оказаться заподозренной в запутанной любовной связи.

Все последующие интервью проходили по подобному же сценарию. Поскольку они с Даксом не предоставляли новой возможности раздуть пламя скандала, он стал умирать быстрой смертью. И когда Кили стало казаться, будто ей удалось перехитрить даже самых дотошных репортеров, вдруг оказалось, что ей угрожает самый опасный из них.

Это произошло через четыре дня после того, как они с Даксом появились в программе новостей. Джоу подбросил ее к машине у «Супердома» после тяжелого дня. Трое настырных репортеров звонили ей для дальнейших комментариев.

— Похоже, вас ожидает компания, — прокричал сажавший вертолет Джоу, стараясь перекричать громкий треск вращающихся лопастей.

Кили уже заметила машину, припаркованную рядом с ее машиной, а теперь увидела и человека, открывающего дверцу и выходящего из машины. Это был Эл Ван Дорф.

— Похоже, что так, — мрачно согласилась она. Поблагодарив Джоу за то, что благополучно доставил ее на место, она помахала ему рукой и вместо того, чтобы поспешно выбежать из-под лопастей, как обычно делала, пошла размеренной походкой к машине. Ван Дорф стоял на пути.

Он наблюдал за вертолетом, как тот взлетел и, сделав вираж, направился в сторону ангара, где Джоу держал его, когда он не был нужен.

— Никогда не устаю удивляться тому, как что-то может летать, — сказал он, глядя вслед все уменьшающемуся вертолету.

— Здравствуйте, мистер Ван Дорф. Что привело вас в Новый Орлеан? Неужели истощили весь запас тем в Вашингтоне?

Спокойнее, Кили, — предостерегла она себя. Не в ее интересах вызывать у него вражду. Она попыталась смягчить саркастические слова милой улыбкой и не смогла понять по зондирующему взгляду, который он на нее обратил, понял ли он, что она намеренно задала ему ехидный вопрос, или нет.

— Скажем, появилось много интересных тем, о которых хотелось бы написать, именно здесь и сейчас. — Его мрачные глаза, поблескивая, взирали на нее из-за старомодных очков. На губах появилась наглая усмешка. — Например, о вас и конгрессмене Деверексе.

Ее полный недоумения взгляд был достоин «Оскара».

— Я… Я не понимаю. Конгрессмен Деверекс и я?

— Почему бы нам не сходить куда-нибудь, чтобы выпить и обсудить все это? — Он приблизился, намереваясь взять ее под руку. Она уклонилась достаточно вежливо, но, тем не менее, определенно давая ему понять, что не желает, чтобы к ней прикасались.

— Нет, благодарю вас, мистер Ван Дорф, я еду домой.

— Что ж, тогда, полагаю, нам придется поговорить здесь. — Он засунул руку в нагрудный карман и вытащил сложенный газетный лист. Кили тотчас же его узнала. Склонив свою всклокоченную голову, он принялся внимательно рассматривать фотографию, на которой были запечатлены танцующими они с Даксом. — Вы хорошо получились на фотографии, миссис Уилльямз.