— Ни хрена себе, — выдавил Белый. — Значит, сейчас их шарят.

— Конечно! — подтвердил Маршал. — Они пальчики в доме, гдe были, не вытерли. Кощей и Влас сидели, так что милиция их ищет.

— И что теперь? — немного помолчав, спросил Белый.

— А что ты предлагаешь? — вопросительно взглянул на него Маршал.

— Что тут предлагать? — Алексей ухмыльнулся. — Если их хапнут, то и нам лапти свяжут. Валить их надо. Хотя, — сразу продолжил он, — об Орле мусора не знают. Но то, что они с нами, — для мусоров повод, чтобы нас к делу примазать. А за ментов, тем более я их не шмалял, мне торчать на хрен не надо..

— Но Кощей к Таньке приехал! — бросил Маршал. — Значит, сразу не уедет. А уезжать вместе и сразу — это и дураку станет понятно, что мы знакомы, Тем более я с Иринкой. Она и так поняла, что я парней знаю. Вот влипли! Что их убивать надо, это понятно. Но как? Эта фельдшерица глазки Кощею строит. Он ей что-то про стройку наболтал. Вот она и рада. Не удивлюсь, если завтра в сельсовет пойдут расписываться.

Удивленно посмотрев на него, Белый громко рассмеялся.

— Зря, — буркнул Маршал. — Хорошо еще, что их по дороге не взяли. Они доехали до Грязей. Оттуда в восемь вечера автобусом до Тамбова. Около автовокзала сняли комнату на ночь у какой-то бабуси. Днем пришли на автовокзал, чтобы куда-нибудь уехать, и Кощей увидел свою давнюю любовь. Так что, с одной стороны, даже хорошо, что они сюда приехали. Гораздо хуже было бы, если бы их взяли и они о нас следователю говорить начали. Мне подобная известность ни к чему.

— Даже если они мусорам что-нибудь и напели бы, — пожал плечами Белый, — то только про Трофима. А для мусоров это блевотина. Заявы по тому делу нет.

— А Зверобой? — кратко напомнил Маршал.

— Ванька — парень ништяк, — по-своему охарактеризовал его Алексей. — Да и эти двое вряд ли раскололись бы. Но с ними сейчас стремно. Мы пока нигде не засветились. Так что, — кивнул он, — на счет того, что валить надо, ты прав. Но сейчас не в жилу. А время…

— Вообще-то здесь их, наверное, не нащупают, — задумчиво перебил его Маршал. — Если мы правы и Бобр хочет нам предложить какое-то крупное дело, парни пригодятся. А там видно будет. Когда в Курск поедешь?

— Через два дня девять дней матери, — хмуро проговорил Алексей. — Сразу и рвану. Она сказала — двадцатого. Заскочу пораньше. С Бобром нужно нос по ветру держать. Как ты думаешь, — без перехода спросил он, — на кой мы ему понадобились?

— Насчет «мы», — усмехнулся Маршал, — ты правильно сказал. А вот зачем? — Он пожал плечами. — Не знаю. Но, скорее всего, наше предположение насчет Колымы правильно. Поэтому с парнями торопиться не будем. Конечно, если им на хвост плотно сядут… — Маршал с деланным сожалением развел руками. — Тут уж на опережение работать надо.

— А ты не думаешь, что кто-то из них про тебя Иринке ляпнуть может? — немного помолчав, предположил Алексей.

— Это может сказать только Ванька, — вздохнул Маршал, — и то только 0 своей сестре. Ведь я с ней почти месяц жил. Это не смертельно, но определенные неприятности возникнуть могут. Я имею в виду наши отношения с Ириной. B oбщем, так… — Маршал в упор посмотрел на Белого. — Ника и Толька — местные. Если что, они узнают.

— Ты имеешь в виду, если участковый начнет интересоваться парнями? У капитана стажер есть, — не дожидаясь ответа, продолжил Алексей, — он с Толяном в хороших. Так что…

— Но Толик говорит, что парни служили с ним вместе, — перебил его Маршал, — значит, он может и стажеру так сказать.

— Вряд ли, — ухмыльнулся Белый. — Толян не дурик с сельсовета.

— Мне тоже так показалось, — согласился Маршал. — Сельский учитель. А это в наше время говорит о многом. Интересно, — чуть слышно добавил он, — что Бобров предложить хочет?

— Тормози, — удивился Белый. — Разжуй, что ты имеешь против сельского учителя?

— Все просто, — весело ответил Маршал. — Парни вроде него либо рэкетом занимаются, либо коммерцией. И те, и другие хотят красиво жить. Толик, конечно, тоже этого хочет. — Заметив, что Белый хочет что-то сказать, опередил его: — И тем не менее преподает в школе географию. В сельской школе. И, заметь, по уши влюблен в твою сестру. Готов пасти коров, разводить кроликов. И все это только для того, чтобы сделать Нику счастливой. Знаешь, — покачал он головой, — я не пойму президента с его командой. Они сами отдают козыри коммунистам. Создается впечатление: поиграли в демократию, и хватит. На выборах вполне могут победить коммунисты. А это гражданская война. Потому что те, кто сумел создать себе капитал, просто так с ним не расстанутся. Я не имею в виду людей типа печально знаменитого Мавроди или ему подобных. Не говоря уж о мафии. Ведь много таких, кто в это время сумел своим трудом и умом заработать приличные деньги. И не думаю, что они просто так отдадут нажитое потом, а то и своей кровью. Впрочем… — заметив удивление в глазах Белого, улыбнулся он, — сие к нам не относится. Хотя свой выбор делать придется.

— Не думаю, чтобы коммуняки пришли к власти, — лениво возразил Белый, — хотя хрен их знает.

— Поживем — увидим, — прекратил разговор Маршал. — Сейчас главное — узнать, что хочет Бобров.

— Странные они какие-то, — посмотрев в окно, сказала Ника.

— Нормальные ребята. — Поняв, что она имеет в виду приехавших с Таней парней, Толик пожал плечами.

— Ну, конечно, ты же служил с ними. А однополчане — это святое, — засмеялась девушка. Анатолий смущенно опустил голову.

— Девять дней маме отметим, — прекратив смеяться, тихо проговорила Ника, — я на сессию уеду. И знаешь… — Наклонившись, чмокнула его в щеку. — Ты хороший, Толька. И будешь прекрасным отцом.

— Что? — спросил он.

Ника улыбнулась.

— Нет… — Она обняла. — Я не беременна. Просто y нас обязательно будут дети. Я люблю тебя, Толька.

— Значит, вы не видели? — насмешливо посмотрел на Боброва молодой мужчина с небрежно повязанным на крепкой шее пестрым платком.

— Послушайте, — гневно бросил Яков Павлович, — молодой человек! Что вы о себе возомнили?! Являетесь ко мне и чуть ли не обвиняете в убийстве каких-то парней!

— Не каких-то, — спокойно поправил его молодой, — а парней Софьи Андреевны Вишневской, — чуть подавшись вперед мускулистым телом, многозначительно добавил он. — И еще небольшая поправка. Я не прокурор, чтобы обвинять. И здесь только потому, что считаю вас умным, деловым человеком. Вы поставили не на ту лошадку, — развязно продолжил он. — Стаc — человек, у которого нет будущего. Он приговорен. Я понимаю… — Заметив, что Бобров хочет что-то сказать, он опередил его: — Сейчас вы можете сказать, что он ваш брат. Но я прекрасно знаю, что вы уже давно поставили на нем как на родственнике жирный крест. В том, что он где-то у вас, я уверен. Поэтому не надо лишних разговоров об одной крови и так далее. Надеюсь, вы не опуститесь до того, чтобы утверждать, что не знаете, где Стаc.