— Черт, — Жора оглянулся на ведущий вниз трап. — Если бы не девчонка — попробовали бы прорваться. Совсем молоденькая. Жалко будет, если такую гладкую кожу испортят…

Он перевел рычаг управления двигателями в положение «Стоп» и крутанул штурвал вправо — навстречу подходящим пограничникам.

Катер береговой охраны прижался к борту «Миллениума» спустя минуту. Около десятка разнокалиберных стволов одновременно уставилось на четверых русских туристов, собравшихся на кокпите.

— Что это значит? — перевела Инга вопрос Георгия.

— Почему вы не остановили судно по первому сигналу? — спросил ловко перепрыгнувший на палубу белоснежного катера знакомый офицер — низкорослый филиппинец лет тридцати.

— Мы заметили одну красную ракету, но не поняли, кто ее выпустил и с какой целью.

— Но мы выпустили подряд три ракеты!

— Офицер, их было бы прекрасно видно ночью, но сейчас солнце находится в зените. Взгляните, какое яркое небо, — посмотрел Жора вверх. — Разве сложно не заметить на его фоне сигнальную ракету? Тем более наши двигатели работали на полных оборотах, и хлопков выстрелов мы не слышали.

— Ладно, оставим этот разговор, — нервно оборвал филиппинец собеседника. — У меня приказ задержать катер и отбуксировать его к причалу города Вирак.

— На каком основании? — удивился Устюжанин. — Нас в чем-то подозревают?

Лицо офицера скривилось в мстительной улыбочке:

— Господа, в приказе про вас нет ни слова. В нем фигурирует только катер под названием «Миллениум». Если не ошибаюсь, он проходит в качестве вещественного доказательства в уголовном деле, совершенном около трех недель назад.

— Но при чем тут мы?! Наши документы в порядке, аренда оплачена на несколько дней вперед, законов не нарушали…

— Вам я вынужден принести извинения за доставленные неудобства. Катером будет управлять мой помощник, а вы пока можете собрать личные вещи…

Спустя несколько минут оба катера шли обратно в бухту, держа курс к одному из причалов города Вирак. Три боевых пловца и девушка расположились на диванчике кокпита. Собранные дорожные сумки и чемоданы стояли здесь же.

Устюжанин выглядел мрачнее тучи. Недавно на его глазах полиция арестовала его лучшего друга. Он надеялся как можно скорее вывести катер в зону устойчивого приема и связаться при помощи мобильного телефона с Горчаковым. Теперь планы рушились. Они шли обратно в южную бухту острова Катандуанес, где не было никакой связи с внешним миром.

* * *

Филиппины; Манила.

Настоящее время

Марина выскочила на крыльцо тюрьмы временного содержания, оглянулась по сторонам, быстро спустилась по ступенькам и бросилась к ближайшей оживленной улице. На середине пути она вдруг вспомнила о необходимости срочно позвонить Сергею Сергеевичу. Выхватив из сумочки новенький телефон, девушка набрала номер, цифры которого повторяла про себя как заклинание, пока шла от комнаты свиданий до выхода из здания тюрьмы.

Динамик телефона ответил знакомым голосом седого дядьки:

— Да, слушаю.

— Здравствуйте. Это Марина Павлова.

— Марина?! Откуда вы звоните?

— Я в Маниле. Мне нужно срочно с вами встретиться.

— Хорошо. Где вы находитесь?

— Точно не знаю… — девушка оглянулась в поисках аншлага. На ближайших домах его не было. — Я рядом с тюрьмой временного содержания.

— Подождите, я сейчас уточню, как далеко это от посольства, — сказал Горчаков. Через несколько секунд в динамике вновь ожил его голос: — Марина, вы в двадцати минутах езды. Берите такси и подъезжайте к колледжу Святого Августина. Я буду ждать вас у главного входа…

* * *

Ее сердце отстукивало бешеный ритм, руки дрожали, а ноги едва слушались. Марина старалась все делать так, как наставлял Евгений: держалась людных мест, смотрела по сторонам, оглядывалась и сторонилась подозрительных мужчин. И все же страх не отпускал ни на минуту.

Подбежав к краю тротуара, Марина пропустила первый автомобиль желтого цвета и тут же махнула рукой, останавливая второй. Запрыгнув в салон, она назвала адрес:

— Колледж Святого Августина. И, пожалуйста, побыстрее — я тороплюсь.

Минут через пять девушка почувствовала облегчение: сидевший за рулем пожилой филиппинец уверенно вел машину по улицам Манилы, в салоне было прохладно и тихо, у назначенного места ее наверняка уже ждал седой добродушный дядька по имени Сергей Сергеевич…

Авто пронеслось сквозь район с высотной застройкой, пересекло по развязке оживленную трассу и въехало в кварталы, плотно застроенные добротными коттеджами.

«Мы уже близко», — подумала девушка, глядя сквозь окна наружу. И вскрикнула:

— Осторожно!

Обгонявший слева огромный Range Rover внезапно стал резко прижиматься к таксомотору, подрезал и заставил сбавить скорость. Дабы избежать столкновения, таксисту пришлось экстренно сбросить скорость.

От резкого торможения Марина ударилась лицом о спинку переднего кресла. Желтую машину занесло, а от контакта с бордюрным камнем подбросило и перевернуло. Пару раз перевернувшись, она застыла на узком газоне колесами вверх…

Марина лежала на обивке помятой крыши, ощущала, как по лицу стекают капли крови, и понимала: жить осталось несколько секунд. Из остановившегося метрах в двадцати огромного внедорожника спешили вооруженные пистолетами люди.

Ее рука нашарила лежавший рядом мобильный телефон. Палец несколько раз нажал на кнопки, повторив вызов последнего набранного номера.

— Слушаю, Марина, — послышался голос Горчакова. — Я уже на месте. А вы далеко?

— Я не приеду, — глухо сказала она. — Пожалуйста, помогите Евгению… Он…

Она хотела сказать, где находится Черенков, но не успела. Два выстрела оборвали ее жизнь.

Филиппины; Манила. Тюрьма временного содержания.

Настоящее время

Третий день в тюрьме преподносит очередной сюрприз: следователь организовал очную ставку. Как обычно, после завтрака меня повели вниз. Я ожидал вновь услышать набор осточертевших вопросов, но меня усадили у стены между двумя мужчинами европейской внешности, одетыми примерно так же, как и я. Сбоку за столом сидели двое. Следователь, ведший мое дело, — пожилой, упитанный мужичок, с округлой и почти лысой головой, и один из участников игры в «доброго и злого» — отвратительной наружности плешивый тип с заячьей губой. Кажется, этот «злой» был каким-то начальником в среде местных следователей и вел себя соответствующим образом: важничал, хмурился, выражал недовольство…

«Неужели опознание? — напрягся я в ожидании подвоха. — Интересно…»