что вам нужно поговорить с гражданином Зуевым по кличке «Потап». И чтобы оба товарища показали паспорта с пропиской. Ну, и нужно приказать этой «шестёрке» запереть собаку в будку или клетку — где она там сидит. Оставляете ворота незапертыми, так, чуть прикрытыми, чтобы я потом мог войти, — стал развивать мысль Штелле.

— Ну, пока вроде здраво звучит. Только откуда у Петра форма появится? — кивнул головой Кошкин.

— Да разве ты не найдёшь из своих старых запасов, во что тёзку переодеть? Он с тебя ростом, да и в плечах не сильно уступает, — окинул подельников взглядом Пётр. Вот уж два бугая.

— Есть у меня в шкафу позапрошлогодняя, ещё с погонами старшего сержанта, — согласился старшина.

— Вот. Пойдём дальше. А дальше нам надо скрутить обоих — и не поднять при этом сильного шума, чтобы соседи не сбежались. Идти нужно около четырёх. Люди ещё на работе, так что много свидетелей быть не должно. А вот уходить будем, когда стемнеет — там ведь, наверное, фонарей нет.

— Ну, на площадке строящейся рядом школы есть парочка, — уточнил милиционер, — Но это довольно далеко, так что ночью на улице вполне темно.

— Вот и замечательно. Дальше… А дальше я вот что прикинул. Нам просто так его устранить мало. Любая работа должна быть оплачена — вот и труд по избавлению города Краснотурьинска от организованной преступности тоже должен быть оценен по заслугам. А если простыми словами, то это ведь держатель общака в нашем городе, а значит, у него в доме — или в сарае, или в подполе — должен быть тайник с припрятанными ценностями. Нужно эти ценности изъять в пользу нас, «робингудов». Кто против? Воздержался? Единогласно, — Пётр шутливо провёл голосование, разряжая обстановку.

— Он ведь постесняется про захоронки рассказать, — покрутил головой Кошкин.

— Я тут в одном зарубежном детективе прочитал про интересный способ добывать такую информацию у злодеев, — вспомнил Штелле десятки фильмов про «лихие» девяностые, — Вставляем в одно интересное место паяльник и включаем в розетку. Через минуту даже немой с радостью все расскажет.

— Вот проклятые капиталисты, чего напридумывали, — радостно заржал танкист, — Даже на зоне о таком способе не слышал. Там всё больше про иголки под ногти рассказывали.

— Я тоже не слыхал. Как книга-то называется? — заинтересовался Вадим.

— Что-то про английского шпиона Бонда, — наудачу ляпнул Штелле. Тут до издания бестселлеров Яна Флеминга и целого полчища его продолжателей ещё несколько десятков лет.

— Не слышал… А где сейчас эта книга? — не успокаивался милиционер.

— В Карпинске, когда ещё там работал, несколько лет назад в библиотеке брал, — продолжил выкручиваться Пётр, — Ладно, давайте продолжим.

— Так а что там продолжать? Выведаем про тайник, заберём ценности. Инсценируем повешение, да свалим по темноте, — развёл руками танкист.

— Ну, во-первых, тайников у него несколько, скорее всего. Есть с деньгами, есть с оружием, с золотишком, наверное — так что засовывать паяльник придётся несколько раз. Во-вторых, оставлять их дома нельзя. Нужно погрузить на машину и вывезти в лес. Да и там убивать не нужно — привязать к дереву, так, чтобы с гарантией не развязались, и оставить. Пусть Дед Мороз за нас эту неприятную работу сделает.

— Я тоже так думаю. Только маленькое дополнение: лес должен быть в Серовском районе. Рано или поздно их найдут, а раз они на территории Серова, то и заниматься ими будет их милиция, а у нас будет на один висяк меньше. Да и, может, опознают не сразу — а то и вообще не опознают. Волки, говорят, между Серовом и Воронцовском не редкость, — уточнил Кошкин.

— Да, чтобы потом не метаться в поисках верёвок, нужно их с собой взять. А ещё лучше — не верёвки, а медную проволоку от электродвигателя. Её и не перетереть, и не сломать, — опять вспомнил Пётр подсказку из девяностых, — Кроме того, нужен широкий лейкопластырь — рот заклеивать. А то орать будет, ещё соседи волноваться начнут да милицию вызовут.

— Есть у меня в гараже моток проволоки, а по дороге в аптеку заскочим, — согласно кивнул Кошкин.

— А куда ценности денем? — почесал макушку танкист, — Мне ведь машину в гараж надо будет обязательно отогнать.

— Может, в ваш, Пётр Миронович? — предложил старшина.

Вот те раз! У Тишкова гараж есть? А может, и машина? Пётр об этом за три недели даже и не задумался ни разу. Да никто его к этой мысли ни одним намёком и не подтолкнул. Вот влип.

— Правда, он сейчас снегом завален. Он ведь через три от моего, — продолжил сообщать новости милиционер, — Вы там хоть были с Нового Года?

— Да куда мне зимой ездить? — наудачу брякнул Пётр.

— Ну да. Аккумулятор хоть сняли? А то ведь потом мучайся с ним…

— Снял. Дак давай в твой гараж и забросим, а потом в портфеле потихоньку перетаскаем сюда, в кабинет. Тут точно искать не будут, — указал Штелле на ряд встроенных шкафов.

— Ладно. А что с машиной? Где оставим? — поднял вверх указательный палец старшина, вспомнив о немаловажной детали.

— Машину пока оставим здесь. Не нужно её там светить. А когда придёт время собираться, отпустим Петра. Он быстренько сбегает, тут и десяти минут хватит, и пригонит прямо в ворота. Потом закрываем их и едем в Серов. Так, — первый секретарь глянул на часы над входом в кабинет, — Давайте идите переодеваться, а то время — уже три почти.

Когда соучастники мероприятия по декриминализации Краснотурьинска ушли, Пётр достал лист и стал писать этот самый список возможных ценностей. Получилось солидно. И ведь всё это, скорее всего, на самом деле есть у Зуева-Потапа. Тут портфелем не отделаешься. Хорошо, что в шкафу на крючке висит рюкзак, а в нём, непонятно зачем, четыре мешка из-под сахара или картофеля. Точно пригодится.

Интересно, а что за машина стоит в гараже у товарища Тишкова? И где ключи от этого неизвестного гаража?

Событие двадцать восьмое

Пётр Фёдорович Оборин утром получил новый паспорт. Кроме серых корочек была и ещё пара новшеств. Главное, наверное — то, что фамилия тоже стала новой. Теперь он не Оборин, а Оберин. Вроде малость, одна буковка поменялась, но Пётр Миронович сказал, что это почти полностью вычёркивает из его биографии строчку про судимость. Начальник милиции Краснотурьинска, лично выдавая ему паспорт, эти слова Тишкова подтвердил, хоть и немного недоверчиво глядя на бывшего офицера-танкиста. Второе и не менее важное событие — это десять тысяч рублей, выданные Петром Мироновичем после того, как он утром привёз ему пять мешков всякого добра из гаража старшины Кошкина. Таких