— Вивьен! — позвал Александр Малышку, и она тут же вошла.

— Я нарушила требование доктора? — виновато спросила она. — На кристалле были плохие новости?

— Нет. — Капитан покачал головой. — Все в порядке. Просто лишнее напоминание о том, что между полами существует не только физическая разница.

— Ты опять о женской и мужской логике?

— Нет, — Александр улыбнулся. — Во-первых, словосочетание «женская логика» абсурдно, а во-вторых, я имел в виду разницу в возрасте и количестве жизненного опыта…

— Количестве убитых нервных клеток…

— Можно сказать и так… Ладно. Забыли. — Александр ухватил девушку за плечо и, притянув к себе поближе, хитро заглянул в глаза. — А что за нюанс ты оставила на десерт?

— Тебе нельзя волноваться, — испытывая его терпение, сказала Малышка и лукаво улыбнулась.

— Говори немедленно, — с напускной строгостью потребовал капитан.

— Ну, не знаю… — протянула Вивьен, театрально поднимая глаза к потолку.

— Хочешь, чтобы я применил непопулярные меры? — Александр обхватил ее за плечи и, приблизив к себе, уперся лбом в лобик Малышки.

— Очень, — шепнула Вивьен и страстно припала своими пухлыми губками к губам капитана.

В больничном парке царила ароматная прохлада. Капитан и Вивьен медленно добрели до маленького пруда и, обойдя его по едва заметной тропинке, остановились под сенью огромных деревьев. Малышка вынула из кармана миниатюрный пульт дистанционного управления, нажала кнопку. Отключилась визуальная маскировка, и перед глазами капитана предстал сверкающий отчищенной металлокерамикой челнок. Вивьен взяла Александра за руку и подвела его к кораблю.

— Старые двигатели я выбросила, — сказала она, указывая на корму и нос челнока. — Купила самые новые, какая-то только что рассекреченная модель. Внутри поставила все самое современное, от туалета до бортового компьютера. Пушки — закачаешься, по два таланта за штуку!

— Не слишком?

— Ерунда!

— Ерунда? У нас что, появились лишние деньги?

— Капитан, тебе нельзя нервничать. Ты же только с больничной койки!

— А ты настойчиво загоняешь меня обратно…

— Идем со мной, я покажу тебе каюты экипажа… В моей стоит настоящая деревянная кровать, на ней такой хороший матрас… — Вивьен лукаво сверкнула глазами.

— Эй, барышня, у меня же сердце… — так же игриво ответил Александр.

— А у меня что, бензонасос? Идем, идем… Только сначала заглянем в трюм.

Капитан усмехнулся и прошел по пандусу в трюм их нового корабля. От имперского челнока-«невидимки» после Малышкиной реконструкции, по сути, остался только корпус и некоторые электронные системы, в частности система визуальной маскировки, благодаря которой Вивьен сумела спрятать трофей от полиции и тем самым отстоять свое право на приз. Он вошел на борт и оглянулся. Посреди грузового отсека стоял необульский военный грузовик на магнитоподушке. Александру тут же вспомнились слова, по которым он определил, что голос вымогателя является голосом Севы. Он тогда требовал доставить выкуп на грузовике…

Капитан запрыгнул в кузов и приподнял полог, прикрывающий груз. Сквозь полупрозрачный пластик упаковочных коробок тускло поблескивали столбики миллионов золотых монет.

— Черт возьми! — вырвалось у него.

— Самим сгодится, — весело возразила Вивьен и нежно прижалась к капитану. — Тебе понравился сюрприз?

— Деревянная? — ошалело моргая глазами спросил вдруг Александр. — Из натурального земного дерева?

— Да, — сразу сообразив, о чем он спрашивает, подтвердила Малышка.

— Стоит, наверное, кучу денег? — Капитан подтолкнул Вивьен к внутреннему проходу, ведущему к каютам.

— Почти как одна пушка, — возбужденно ответила девушка и хлопнула по кнопке закрытия грузового шлюза.

Пандус поднялся, створки люков сомкнулись, и корабль окружила тишина пригородного госпитального парка. Изнутри челнока звуки не просачивались тоже…

— Женское терпение может быть безграничным, при условии, что ты не идиот, — сказал Гриша, разбивая о край нагретой сковороды очередное яйцо. — Где у тебя соль?

— Где и у всех идиотов, — ответил я. — В шкафчике, на второй полке.

— Ты снова обижаешься, а было бы лучше задуматься…

— Ты пришел спасать меня от голода или читать нравоучения? — раздраженно спросил я.

— И то, и другое, — нагло ответил Гриня. — Ты дописал свое «пророчество»?

— Почти. Остался эпилог.

— Вот тебе чистейший животный белок для поправки истощенных мозгов. — Он поставил передо мной сковородку. — И рекомендация: — Ешь и поезжай к Алене. Она, как ни странно, тебя любит, а значит — простит.

— Какого черта ты приехал? Яичницу я сам умею жарить, а твои ценные советы мне и вовсе не нужны… — сказал я, вяло возмущаясь.

— Я, заметь, не обижаюсь, — Гриша поднял указательный палец, — потому, что не обделен интеллектом, как некоторые из присутствующих. Женщинам необходимо внимание. Или дети. Тогда они становятся действительно прекрасным полом, а иначе — они либо уходят, либо проедают мужчинам черепную коробку. Первое, по-моему, даже предпочтительнее.

— Хлеба нарежь…

— Сейчас… Я удивляюсь, как она не осталась у мамы в первый раз, когда мы собрались и не поехали в клуб?! На что она надеялась? Не понимаю. Но не важно, потому что именно эта нелогичность подтверждает тезис о ее крайне хорошем к тебе отношении.

— Хватит меня успокаивать, — попросил я, размешивая сахар в кружке с крепким чаем.

— Ты поедешь?

— Не твое дело…

— Не мое, согласен, только я все равно переживаю!

— Поеду. Допишу эпилог и поеду.

— Хотя бы так, — удрученно согласился Гриня и допил мой чай.

О Зевс, отец мой! Ты на небесах царишь,

Свидетель ты всех дел людских,

И злых, и правых. Для тебя не все равно,

По правде ль зверь живет иль нет.

Архилох

Капитан сидел в шикарном кресле, задумчиво разглядывая рекламную голограмму безумно дорогого космического корабля. Он провел рукой по изображению, и модель словно бы вывернулась наизнанку, демонстрируя интерьер звездолета. Внутренняя отделка отличалась утонченным вкусом и неоправданно высокими ценами на комплектующую аппаратуру. Александр смахнул изображение, и его место заняла новая картинка. Машина была проще, но мощнее и элегантнее. К тому же в нужных местах у нее были оставлены люки-заглушки, якобы ремонтные. Но любому нормальному человеку было ясно, что назначение фальшивых люков совершенно иное.