— Малышка, взгляни, — подозвал Александр Вивьен. — Как тебе нравится эта «штучка»?

Девушка присела на подлокотник капитанского кресла и внимательно посмотрела на изображение.

— Это же русский боевой линкор класса «Агат», только без орудийных башен и ракетных креплений, — узнала она корабль.

— Точно, — согласился Александр. — Его под крышку напичкали дорогой электроникой, сняли пушки и позолотили унитазы. Вот, а теперь продают гражданским лицам как самый надежный в мире раведывательно-туристический корабль.

— Что верно, то верно, — заметил первый пилот по кличке Выдра. — На Новой России умеют делать хорошие вещи, но они обязательно военно-прикладные, даже если преподносятся как сугубо гражданские.

— Ты серьезно? — недоверчиво спросила Вивьен, обращаясь к Александру.

— Что эта «птичка» продается? Вон цена. Видишь, в углу?

— Нет, что, правда позолотили унитазы?

Капитан и Выдра переглянулись.

— Только в каюте капитана. У остальных — серебряные… — с трудом сдерживая улыбку, заверил Александр.

— Но ты не расстраивайся, — сквозь смех сказал Выдра. — Серебро гигиеничнее…

— Дураки… — улыбаясь, объявила Вивьен, на что пилот и капитан отреагировали новым взрывом хохота.

— Ну, что, берем «Агат» или нет? — просмеявшись, спросил капитан.

— Если он тебе по карману, то о лучшем нельзя и мечтать, — согласился Выдра.

— Берем, — сказала Вивьен и улыбнулась.

Ей, честно говоря, было не до покупки. Она пребывала в том сладостном состоянии, когда люди абсолютно счастливы, даже не будучи при этом полными идиотами: ее Любовь наконец-то рассталась с Одиночеством…

— Оформить покупку по гиперсвязи? — с готовностью подхватила мысль София-Гера, второй пилот экипажа.

Ее Александр взял на службу с испытательным сроком и «поражением в правах»: в принятии коллективных решений она не участвовала.

— Передай в банк, чтобы внесли аванс. Мы еще посмотрим «товар лицом» прежде, чем купить…

— Само собой. — Осознав, что поторопилась, София почувствовала себя неловко.

— И приготовь, пожалуйста, нам кофе, — приклеив к лицу любезно-ядовитую улыбку, попросила Вивьен.

Капитан заметил, как сверкнули глаза Софии-Геры, и усмехнулся. Его новый экипаж начинал притираться. Александр не верил тестам психологической совместимости. Он верил только своему кадровому чутью и сварочному накалу сражений. Экипаж почти всегда живет и умирает вместе, поэтому первый же бой обтесывает острые углы любых взаимоотношений и нанизывает сердца людей на единую суровую нить. Почти всегда…

— Ну, что ж, легионеры, курс на Новую Россию, — отдал команду капитан. — Полный вперед!

Выдра торжественно водрузил руки на штурвал и развернул челнок в сторону портала. «Ворота» откликнулись сигналом готовности и начали обратный отсчет.

— Капитан, — внезапно ожил знакомым голосом приемник дальней связи. — Ты присвоил то, что тебе не принадлежит!

Вивьен подскочила с кресла и встревоженно посмотрела на Александра.

Он выгнул одну бровь и, недобро улыбаясь, включил микрофон.

— Рад, что тебе удалось спастись, Сева…

— Я иду, капитан…

— Лучше останься там, где ты сейчас находишься, пилот…

— Ты трусишь, Александр?! — В голосе бывшего пилота «Афины» клокотала злоба.

— Я оставляю тебе шанс выжить, — спокойно ответил капитан.

— Ты не бог, чтобы распоряжаться моей жизнью! Не уходи от Салмидесса, я скоро буду!

Портал пискнул, оповещая Александра и его экипаж о готовности перенести корабль к Новой России. Выдра вопросительно взглянул на капитана.

— Живи долго, Сева, — пожелал Александр и, выключив дальнюю связь, приказал: — Старт!

Александр лежал на широкой кровати из натурального дерева в капитанской каюте «Агата» и с интересом листал толстую старинную книгу из настоящей желтоватой бумаги. Вивьен купила ее в антикварной лавке за приличную сумму, как подарок капитану ко дню первого старта нового корабля. Книга именовалась сборником античной лирики.

— Ты так и не решил, как назовешь корабль? — спросила Малышка, переворачиваясь на живот и прижимаясь разгоряченной щекой к прохладному шелку простыни.

Александр покачал головой.

— Может быть, «Зевс»? — Девушка приподнялась на локтях и заглянула в книгу. — Что тебя так заинтересовало?

— Три тысячи лет…

— Кому?

— Вот этим стихам. — Капитан указал на открытую страницу. — И каждая строка — о нас… Ничего не изменилось… Забавно?

— Не знаю. — Малышка пожала плечами. — Только сомневаюсь, что античный поэт мог чувствовать то же, что и мы.

— Почему?

— Хотя бы потому, что всю жизнь пел под кифару, а не резал глотки андроидам…

— Нет, вот этот-то как раз был далеко не ангелом. Он всю жизнь провел в набегах и сражениях, был пиратом и наемником, дебоширом и скандалистом. Он облил такой грязью одного знатного дядю за то, что тот передумал выдавать за него свою дочь, что девушка от стыда чуть не повесилась. Однако именно он изобрел такой стихотворный размер, как ямб, и вообще написал массу гениальных строк…

— Капитан, да ты, оказывается, не такой уж и варвар?! — удивленно сказала Вивьен, целуя Александра в грудь.

— Не притворяйся, что ничего об этом не знала, — улыбнулся капитан.

— Каюсь, — согласилась Малышка. — Иначе мне никогда бы не пришло в голову подарить тебе эту книгу. Прочти что-нибудь…

— Хорошо, — Александр откашлялся, — слушай…

Сердце, сердце! Грозным строем встали беды пред тобой.

Ободрись и встреть их грудью, и ударим на врагов!

Пусть везде кругом засады — твердо стой, не трепещи.

Победишь — своей победы напоказ не выставляй,

Победят — не огорчайся, запершись в дому, не плачь.

В меру радуйся удаче, в меру в бедствиях горюй.

Познавай тот ритм, что в жизни человеческой сокрыт.

— Как его звали? — тихо спросила Вивьен.

— Архилох, с острова Парос.

— А ту несчастную девушку, его невесту?

— Ты не поверишь… Ее звали — Необула…

— Наемник и дочь богача. — Вивьен прижалась к Александру всем телом. — История древняя, как деньги…

Капитан поднес руку к лампе и, коснувшись выключателя, добавил:

— К тому же почти забытая…

Мы прогуливались по тенистой аллее, совершенно забыв о времени. Алена смеялась над очередными случаями из жизни своих многочисленных подруг, а я рассеянно кивал, с трудом улавливая нить ее рассказов. После «Войны за Необулу» я был весьма утомлен, потому что на создание книги у меня ушло ровно две недели. Срок весьма небольшой. Кроме того, меня терзало чувство, что в написанном мной не так уж много… «художественности», что ли… В документальность верить было бы глупо, но странное ощущение одолевало меня с неослабевающей настойчивостью. Я вспоминал периоды необъяснимой уверенности в том, что все написанное — правда. Насколько же близко я был к настоящей катастрофе?! Теперь я находил утешение в том, что скоро мой отпуск закончится, я снова займусь своей настоящей работой и выброшу весь груз лишних фантазий из головы. Однако кто-то внутри меня ехидно посмеивался и прозрачно намекал на то, что история вовсе не закончилась, а даже наоборот. Все только начинается…