но коли вспомнить князя Мышкина из романа Федора Михайловича Достоевского, то вроде бы и неплохо. Даже глубже, чем на первый взгляд может показаться…

Сегодня Соловьев как никогда ощущал себя странником. Хотя странником можно быть и не выходя из дома, путешествуя в мире невидимом, не подвластном разуму, но сейчас он в реальности направляется туда, куда позвал его невидимый мир и его Богиня. «Милый друг, иль ты не видишь, что все видимое нами – только отблеск, только тени от незримого очами?» – опять пришли в голову строки. Он откинулся на спинку сиденья. На душе было непривычно спокойно и тепло. Цоканье копыт по мостовой убаюкивало…

* * *

Ровно в семь, гордо неся тучное тело, в кафе вплыла Ленка. Охотницы за столиком у входа проводили ее сочувственно-насмешливым взглядом, каким обычно одаривают молоденькие шлюшки выбывших из конкурентной борьбы тридцатилетних «старушек», легкомысленно забывая, что потешаются над собственным неотвратимым будущим. Александра же вспомнила, как увидела Ленку первый раз в ресторане гостиницы «Пекин», куда была приглашена тогда еще не бывшим Ленкиным мужем, видимо, желавшим на потеху мужскому тщеславию продемонстрировать Александре достоинства своей, к слову сказать, уже второй жены. Обольстительная Ленка в коротком облегающем платье цвета перезрелой вишни, натренированно покачивая бедрами, прошла между столиками, приковывая взгляды всех мужчин, еще находящихся в активной стадии бытия. Казалось, все они вдохнули при ее появлении и дружно выдохнули только после того, как обольстительница села за столик, закинув ножку на ножку. Самец-культурист был счастлив! В отличие от Кузи, явно мечтавшего запаковать свою спутницу в черный мешок паранджи, он, напротив, получал кайф, замечая завистливые и похотливые взгляды на ту, которая волею судьбы была дарована ему для любовных утех, не без оснований считая, что красивая спутница повышает статус мужчины. Весь вечер он переводил плотоядный взгляд с Александры на новую спутницу жизни и, судя по задумчиво-томному виду и пеплу сигареты, стряхиваемому прямо в недопитую чашечку кофе, втайне лелеял мечту о групповом сексе…

Ленка, чмокнув Александру в щеку, расположилась напротив, сделала глоток красного вина и без вступления, словно они расстались несколько минут назад, напевно растягивая слова, продолжила нескончаемый рассказ о бывшем муже, уже несколько лет пребывающем с новой семьей в командировке где-то то ли в Сербии, то ли в Хорватии, а может, даже в Черногории, «да, впрочем, какая разница – алименты все равно не платит!», о незавидной доле заведующей социальной аптекой при районной поликлинике, о назойливом наркомане-соседе, уверенном, что у нее, фармацевта, в квартире должны храниться несметные запасы «дури», о любимой собаке, чуть не оставшейся без глаза в сражении с помойной кошкой, о нищенской зарплате и о многом другом, составлявшем жизнь одинокой разведенной женщины.

Потягивая апельсиновый сок через трубочку, Александра пыталась внимательно слушать подругу, которая, как всегда, вытащила ее «всего на полчасика» излить душу. Она и сама не знала, зачем ей были нужны эти встречи, похожие на самоистязание. Слушать было сладостно-противно. Хотя ничто так не сближает женщин, как союз против мужчины, который теперь уже и не их, а принадлежит вообще какой-то третьей… дуре. В том, что она дура, сомнений просто не могло быть.

Перескакивая с темы на тему, Ленка говорила и говорила, а Александра, стараясь не смотреть в ее располневшее лицо, слушала, окружая себя воспоминаниями, сотканными из нежных слов бывшего любовника, прикосновений, запахов и звуков. Почему она тогда отказалась от замужества? Видно, однажды, утомившись от секса, благоразумно поняла, что сладкоречивый красавец человек ненадежный, женским вниманием избалованный, на женщин падкий и изменяться точно не собирается. Готов только изменять, но мысль об этом отозвалась в ее душе запредельной, невыносимой тоской и болью и напомнила слова отца, который не раз повторял: «Чего мы больше всего боимся, то с нами и случается»… Почему они снова начали встречаться? Возможно, потому, что плод стал запретным, ведь это придавало ситуации особую пикантность. Самое счастливое время наступало летом, когда Ленка, следуя неизменному ритуалу, в погоне за загаром уезжала на море – сначала в Керчь, а потом в Ялту. Просыпаясь по утрам на плече любовника, Александра безмятежно наблюдала, как зеленая тюлевая занавеска лениво колыхалась от легкого, сонного, летнего ветерка, как скользил по стене солнечный зайчик, медленно подкрадываясь к подушке, и блаженно думала о том, как же она счастлива! Открывая чужой холодильник, почти единственным содержимым которого были припасенные впрок упаковки дефицитного в то время церебролизина, она поражалась черствости и равнодушию Ленки, бросившей мужа без борщей и котлет. А впрочем, кто знает, нужен ли молодому, здоровому мужику семейный борщ, когда вокруг столько поварих? Отношения между любовниками в то лето развивались так бурно, что окружающие стали делать вид, что не понимают ничего. Особенно Вадик, со скорбной усмешкой отводивший глаза от припухших после очередной упоительной ночи Сандрочкиных губ. Когда же Ленка вернулась – как всегда, загорелая, пропитанная запахом моря и красного вина, – она не нашла ничего лучше, как с циничным превосходством, глядя отпускнице прямо в глаза, спросить, что бы та сделала, если б узнала, что муж ей изменяет. Не то чтобы ее интересовал ответ, просто вопрос щекотал нервы.

«Я? – Ленка беспечно пожала плечами. – Да ничего. – Сказав это, она беззаботно улыбнулась. – Потому что мне так удобнее. И потом, где бы и с кем бы он ни встречался, вечером он все равно приходит сюда, в наш дом, приходит ко мне! Ко мне! А значит, он мой. Мо-о-ой! – повторила она, глядя счастливыми глазами. – Поэтому предпочитаю просто наслаждаться своим счастьем». А потом, наклонившись к уху подруги, доверительно сообщила, что мужик он потрясающий. Будто Александра сама не знала. Она даже невольно кивнула. Ленка, конечно, не заметила. К счастью, до обсуждения интимных подробностей – статистики и хронометража – дело тогда не дошло. «А женщин, которые воруют чужую любовь, – подруга повернулась к ней спиной, наливая кофе в чашки, – мне просто жаль. Это ведь воровство, не так ли? – спросила не поворачиваясь. – Только за него не судят, а предоставляют возможность судить себя самим».

Вернувшись домой и проревев в подушку полночи, Александра приняла решение и отошла в сторону. Несмотря на категорическое несогласие мужской половины.

Ленка же появилась в ее жизни снова спустя несколько лет. Уже с ребенком. Но без мужа.

– …сижу в своей аптеке, света божьего не вижу. К нам приходят одни дебилы! – ворвался в ее мысли Ленкин голос. – Нет, может