Стефан проехал так близко от неё, что Алиса почувствовала обдавший лицо порыв воздуха. Покинув Нагою за четыре дня до этого, они всё так же, на автобусе, добрались до Сидзуоки, где и должны были состояться два последних показа шоу в турне. Несколько минут назад они с Алексом, откатав свой первый номер, ушли со льда и разбрелись по раздевалкам. Но едва сняв коньки, она пошла обратно. Она и сама не знала откуда взялось это желание, но внезапно ей очень захотелось увидеть Стефана на льду. Может, это было глупо, но почему-то ей казалось, что так она сможет разобраться в собственных чувствах и в том, почему же она позволила ему войти в свою жизнь.

В памяти всплыл их с Риной недавний разговор. Тогда, по дороге из Осаки в Нагою, Рината сказала, что он очень даже ничего. Да Алиса и сама понимала это. Богатый, красивый швейцарский мальчик… Она рассеянно посмотрела на белый лёд, исписанный тонкими следами от лезвий коньков, и снова подняла взгляд на Стефана. На нём были классические чёрные брюки и рубашка аметистового цвета с узорами из вышивки более тёмного оттенка. На лоб его падало несколько прядок волос, и от этого он казался немного похожим на мальчишку. Он скользил легко, почти бесшумно, так, будто это не стоило ему никаких усилий, и вместе с тем даже сейчас Алиса чувствовала окружавшую его ауру спокойствия. Она не пыталась сравнивать его с кем бы то ни было. Ни раньше, ни сейчас. Зачем? Для того, чтобы проводить какие-то параллели, её опыт личных отношений был чересчур сложным. Вряд ли стоило сравнивать его с побывавшими у неё в постели мужчинами. Впрочем, до Стефана их было всего двое. И всё же она поймала себя на мысли о том, что он не похож ни на одного из них. Не похож… Ни на Макса, ни на Руслана.

Россия, Москва, февраль 2009 года

Начало февраля выдалось холодным и ветреным. Столбик термометра не поднимался выше двенадцатиградусной отметки со знаком минус, а утром и вечером становилось ещё холоднее. Ледяной, пронизывающий ветер завывал так, что порой Алисе казалось, будто это и не ветер вовсе, а какое-то неведанное существо, потерявшееся, заблудившееся и отчаянно пытающееся найти дорогу домой, к своим собратьям. Но это, конечно же, был ветер – февральский, пробирающийся под одежду и леденящий руки так, что уже через несколько минут пальцы переставали слушаться. Больше всего она боялась, что старые сапоги не выдержат и развалятся ещё до окончания зимы. Собачка на левом оторвалась в прошлом году, но она заменила её маленькой, покрытой чёрным лаком для ногтей булавкой, а разошедшийся шов ей залатали в мастерской, расположенной рядом с ближайшим супермаркетом. Но за этот год сапоги совсем износились, и в том, что на следующий придется покупать новые, сомнений не было.

Вдоль обочины светили редкие фонари, и Алиса старалась идти так, чтобы не углубляться в темень. Проехавший мимо неё автобус затормозил у маячившей в десятке метров впереди остановки и со звуком, похожим на вздох большого животного, открылся. Люди, покинувшие светлый, манящий желтоватыми окнами салон, вжали головы в плечи и торопливо зашагали прочь, а Алиса прошла мимо призывно распахнутых дверей, из которых веяло теплом. Сумка оттягивала плечо, и она поправила ремень. Чем быстрее она доберется до дома, тем быстрее сможет сунуть руки под струю тёплой воды. Пальцы закоченели так, что начали болеть и, как ни пыталась она разогнать кровь, сжимая и разжимая кулаки, ничего не помогало. Оставалось пройти ещё две остановки, потом свернуть на другую улицу, а там практически по прямой, до самой общаги. Ещё минут тридцать, не больше. Можно было сократить через переулки, пройти мимо домов, а дальше по соседней улицы, но дорога там почти не освещалась и пролегала мимо ряда гаражей. Ходить там было жутковато даже летом, и она никак не могла пересилить себя. Новый порыв ветра поднял с земли снежинки, завертел, закружил их и швырнул в Алису, едва не сбив её с ног. Воздух был таким холодным, что она с трудом сделала вдох и, пытаясь хоть как-то согреться, спрятала нос в подаренный мамой шарф. Тёплый и длинный, она получила его на Новый год вместе с новыми джинсами и, каждый раз обматывая вокруг шеи, чувствовала любовь, вложенную мамой в вывязанные узоры. Мимо проехал ещё один автобус, и Алиса не удержалась от того, чтобы проводить его взглядом, но ветер дул так сильно, что ей пришлось опустить голову. Ничего. Сегодня тренер познакомил её с мамочкой девочки из младшей группы, и они договорились о двух подкатах на следующей неделе. Хоть какие-то деньги…

Автомобиль, прошуршавший шинами у самой обочины, остановился в паре метрах от неё. Дорога была немноголюдной, и Алиса настороженно обернулась. Подобные вещи ей не нравились. Зимний вечер, пустая улица… Но когда дверь со стороны пассажира открылась, тревога отступила.

– Садись, – сказал крепкий коренастый мужчина, глядя на неё с водительского кресла.

Она заколебалась. Из салона веяло теплом, и едва Алиса почувствовала это, кожа её покрылась мурашками. Она сжала губы, стиснула сползающую с плеча сумку лямки.

– Алиса, садись, – повторил мужчина настойчивее, и она, сдавшись, нырнула в машину.

– Спасибо, – сказала она, захлопнув дверь и, придерживая сумку за ручки, поставила её на мыски своих сапог.

Не спрашивая, он включил печку сильнее и направил струю тёплого воздуха в её сторону. Алиса сняла варежки и передёрнула плечами, вновь ощутив прокатившуюся по коже волну мурашек. От холода её буквально колотило, а начавшие согреваться пальцы заболели ещё сильнее. Руслан молчал, и только когда они преодолели половину пути, сказал:

– Заедем за кофе.

Тон его голоса вряд ли можно было считать вопросительным, и потому Алиса сочла, что может не отвечать. Они свернули к Макдональдсу и пристроились в конце автомобильной очереди, ожидающей свои заказы в окошке Макавто.

Спустя несколько минут Руслан забрал пакет с двумя стаканчиками кофе и протянул один из них Алисе.

– Не стоило, – сказала она, не выпуская из рук ручку сумки.

– Ты не пьешь кофе?

– Пью, – замявшись, отозвалась она. – Но всё равно не стоило.

– Алиса… – произнёс Руслан с нажимом, и она, поколебавшись ещё несколько секунд, взяла протянутый стакан.

На указательном пальце его правой руки красовалось широкое золотое кольцо. Как-то она даже видела его жену – хорошо сложенную молодую женщину с приятными чертами лица и волосами, цвет которых был, наверное, темнее её собственных. И дочку его она тоже видела: пухленькую трёхгодовалую девочку с круглым ротиком и внимательными бусинками карих глаз.

Алиса уже не раз ловила на себе заинтересованные взгляды Руслана. Она понимала, что интересна ему, понимала, чего он от неё хочет. Живя в одном общежитии, они частенько пересекались в холле, когда она отправлялась на утреннюю тренировку или в те редкие дни, когда забегала домой после школы, чтобы кинуть учебники. На носу были выпускные экзамены, и ей приходилось уделять школе больше времени, чем она могла себе позволить. Многие её ровесники, решившие связать жизнь с большим спортом, относились к учёбе попустительски, но она старалась вникать в суть уроков и добросовестно занималась дома. Как-то раз они с Русланом встретились в соседнем супермаркете, и он сделал ей комплимент… Что-то по поводу её катания на том самом юниорском чемпионате, где они с Устиновым завоевали серебро. Конечно же Алиса всё понимала. Его жена с дочкой остались дома, в Ставрополе, тогда как он, получив место тренера по греко-римской борьбе в одном из центров подготовки спортсменов, перебрался в Москву. Крупный нос, тёмные глаза, особенный выговор – всё в нём выдавало выходца с Кавказа. Он был старше её. Намного старше, хотя на сколько именно, она узнала уже позже.