Тёмные окна постоялого двора свидетельствовали, что за ними спят усталые люди, которых поутру ждёт дальняя дорога.

Она решила, что обойдёт здание кругом и поищет какой-нибудь вход. Где искать Алена в таком большом доме она тоже, пока, не представляла. Крадучись, она двинулась вдоль стены постоялого двора, ежеминутно опасаясь наткнуться на работника или постояльца, но всё было тихо.

За домом начались конюшни. Она слышала, как вздыхают и переступают с ноги на ногу лошади, чувствовала их тепло и запах навоза. Констанца обошла вокруг три конюшни, не решаясь заглянуть внутрь. Наконец, приоткрыла небольшую дверь и сразу же закрыла обратно. Она поняла, что Алена здесь нет, иначе дверь была бы заперта. Точно также она проверила остальные. Дальше, во дворе, стоял дровяной сарай. Она видела внутри, через настежь распахнутые ворота, аккуратно уложенные поленницы. За сараем была ещё одна конюшня, старая, с провалившейся соломенной крышей и небольшим отверстием высоко в стене.

Констанца, в нерешительности, постояла, глядя на это ветхое сооружение. Едва ли Ален может быть там. Всё же она направилась к конюшне и… замерла. Ей показалось, что она услышала какое-то бормотание. Крадучись, она обошла вокруг и тихо-тихо заглянула за угол. У запертой двери сарая сидел, закутавшись с головой в большой меховой плащ, человек. Он недовольно бормотал и время от времени прикладывался к какому-то сосуду, который извлекал из-за пазухи.

Её радости не было предела! Она нашла его! Наверняка Ален закрыт в этом сарае, но почему он не убегает?

Констанца оглянулась по сторонам в поисках какой-нибудь подсказки, которая помогла бы ей проникнуть внутрь. Сможет ли она влезть на крышу, а оттуда попасть в конюшню? Она посмотрела вверх. Отверстие в стене было под самой крышей, но как до него добраться? Она вспомнила про дровяной сарай. Может быть, там найдётся что-то подходящее?

Путаясь в полах плаща, Констанца побежала к сараю, заглянула в распахнутые ворота. Её глаза сразу наткнулись на массивную колоду, на которой, видимо, кололи дрова. Она подошла, с сомнением потрогала её рукой. Та стояла незыблемо. Девушка изо всех сил навалилась на её край, и колода покачнулась, нехотя опрокинулась на бок. Констанца обрадовалась. Теперь нужно укатить её под стену старой конюшни. Она не боялась насторожить охранника. Было видно, что он изрядно пьян, но всё же она старалась не шуметь.

Взобравшись на колоду, Констанца смогла просунуться в отверстие в стене. В конюшне было темновато, и ей пришлось некоторое время пережидать, чтобы привыкли глаза. А потом она сразу увидела человека, неподвижно лежащего на куче старой прелой соломы. Ален! Она принялась торопливо протискиваться в отверстие. Плащ мешал, и его пришлось снять и протолкнуть вперёд себя.

Наконец, она пролезла в дыру, или это было что-то вроде окошка? И спрыгнула на пол. Ален не двигался. Она подбежала, упала около него на колени, прошептала: — Ален, вы живы? — Человек шевельнул головой и снова замер. Она наклонилась к нему, всматриваясь в лицо. Луна светила в прорехи в соломенной крыше и в её слабом свете Констанца увидела, что его лицо залито запёкшейся кровью, а рот заткнут какой-то грязной тряпкой. Она осторожно потащила её. Он застонал, стал судорожно хватать воздух ртом. Констанца даже не замечала, как слёзы стекают по её щекам. Она чувствовала запах крови, видела, что у него разбиты губы и заплыл один глаз, а волосы на лбу, брови и ресницы слиплись. Он с трудом прошептал: — Констанца! Как ты сюда попала? Скорее беги! Скорее!

Не слушая, она стала его ощупывать, не зная, что делать, как вытащить его из этого сарая. Он сказал уже твёрже: — Констанца, немедленно уходи! Ты слышишь? Я приказываю тебе — уходи! — Она замотала головой:

— нет, мы уйдём вместе!

Он разозлился: — глупая! Нам вместе не уйти! Если они тебя поймают… — его голос дрогнул. Она прошептала:

— ну да, убьют, данн Джорджий мне сказал, но я не боюсь. Мы убежим, там охранник совсем пьяный, а я приехала на Громе, он увезёт нас двоих.

— Констанца, убирайся немедленно! Они не просто тебя убьют, а сначала…, - он судорожно вздохнул: — я прошу тебя, умоляю, беги, девочка! Ты поедешь в столицу и приведёшь помощь, меня спасут. Беги, милая! — Он попытался сесть, и она только сейчас увидела, что у него связаны руки и ноги. Стыд обжёг её:

— Ален, повернись, я развяжу тебя! — Он с трудом повернулся на бок. Она видела, что он сильно избит, его движения замедленны, а говорит он с трудом.

Констанца наклонилась над его руками, стянутыми за спиной, и едва сдержала рыдания. Верёвка глубоко впилась в кисти рук, они опухли и побелели. Она попыталась подёргать грубый узел, но поняла, что ей ни за что его не развязать. Внезапно девушка вспомнила про кинжал в сапоге. Через минуту Ален, скрипя зубами, растирал рубцы от верёвки.

Она даже не заметила, что стала говорить ему «ты». Жалость терзала её, его боль эхом отдавалась в её душе.

Он обрадовался, увидев кинжал, и снова хотел выпроводить её: — Констанца, теперь ты можешь спокойно оставить меня. С оружием им меня не взять.

Она, не слушая его, разрезала верёвки, стягивающие ноги, и, обняв его за плечи, попыталась поднять. Он хмыкнул ей в ухо: — ты сильна духом, девочка, но не физически. — Он с трудом встал на ноги, покачиваясь, тяжело опёрся на неё, — они здорово попинали меня, ублюдки, да ещё чем-то напоили, какой — то сонной гадостью.

* * *

Ален увидел ужас в глазах Констанцы и резко дёрнулся в сторону. Помешала толпа. Казалось, от удара треснул череп, и в затухающем сознании мелькнуло: только бы они не заметили её! А потом свет померк в глазах.

Он очнулся оттого, что стал задыхаться. Открыв глаза, увидел перед собой жёсткую лошадиную гриву, в которую он уткнулся лицом. Попытался пошевелиться и понял, что опутан верёвками и привязан к лошади. Наклоняясь вперёд, он упал на шею лошади и пришёл в сознание. Тут же понял, что не только связан по рукам и ногам, но и во рту какая-то вонючая тряпка. Вытолкнуть её языком не получилось. Повернув голову, увидел скачущих рядом всадников. По виду — обычные наёмники: грубые лица, бычьи шеи, потёртые плащи из толстого сукна сбоку оттопыривают пристёгнутые к поясу мечи. Увидев, что он зашевелился и пытается выпрямиться, наёмники свернули с дороги на обочину, спешились. Отвязав Алена, с гоготом скинули его на землю и принялись пинать ногами. Он прижал подбородок и колени к груди, стараясь максимально защитить внутренние органы. Почувствовал, как кровь заливает глаза и услышал, как один из наёмников сказал: — хватит! Лорд Фёрт разрешил его убить только в крайнем случае.

Стоящий рядом прошипел: — Прикуси язык, дурак! Ты забыл, что нельзя называть никаких имён?

Ален усмехнулся разбитыми губами: значит, лорд Фёрт. Он самый старший из заговорщиков и самый решительный. Ишь, не побоялся выкрасть Главного дознавателя. За одно это полагается смертная казнь. Но он уверен, что о похищении никто не узнает. Сгинул где-то на просторах королевства Семи Холмов лорд дар Бреттон и следов не оставил. А то, что следов не останется, Ален был уверен.