Машина Дайлагая попала под удар сразу двух «пантер». Но старший лейтенант не потерял хладнокровия. Отрывисто и четко подавая команды, он не переставал стрелять с ходу. Орудие едва успевали заряжать. Одна «пантера» загорелась, вторая скрылась за холмом. И тут Нагуманов заметил, как еще один немецкий танк наводит из-за укрытия пушку в сторону машины Старокожева.

Дайлагай открыл беглый огонь по укрывшемуся «панцерннку». Одним из снарядов он срезал полствола вражеской пушки. Используя складки местности, фашистская машина ретировалась с поля боя.

Нагуманов начал преследование. Уже настигая «панцерник», он вдруг обнаружил, что попал в засаду. Четыре вражеских танка с черными крестами на броне, зловеще покачивая длинными стволами пушек, медленно двинулись со стороны Велишева. Смельчак принял бой. Последними снарядами, еще остававшимися в боеукладке, он поджег три «пантеры». Но и фашистам удалось зажечь советский танк. Надо было немедленно принимать решение. И старший лейтенант принял его. Остановив машину в укрытии, он приказал экипажу:

— Всем покинуть танк! Отправляйтесь на исходную, доложите ротному. Старший — Фонов.

— А вы? — спросил механик.

— Без вопросов! Выполнять! Живо! — резко потребовал командир.

Взяв с собой пулемет, танкисты покинули пылающую машину и отползли чуть в сторону, ожидая старшего лейтенанта. Но крышка люка захлопнулась, выплеснув наружу облако дыма. Дайлагай остался в танке. Перебравшись в отделение управления, он сел за рычаги и включил передачу.

Танкисты видели, как дернулись гусеницы, как рванулась вперед на врага израненная, оставлявшая за собой черный шлейф машина: Нагуманов повел ее на таран.

Затем они услышали страшный грохот взрыва. В вечернее небо взметнулся столб пламени…

Так, до конца выполнив воинский долг, разбив своей горящей машиной тяжелый танк противника, пал смертью героя комсомолец Дайлагай Нагуманов. Указом Президиума Верховного Совета СССР ему посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Вот что рассказали позднее польские граждане Станислав Бальковский и Владислав Понтек, когда весь район Яблонно-Легионово был очищен от гитлеровцев.

Небольшое село Велишев было целиком уничтожено фашистами. Жители его спасались, как могли. Скрывались в густом кустарнике и Понтек с Бальковским. Местность здесь лесисто-всхолмленная. И вот, у одного из холмов они увидели такую картину: три немецких танка со сбитыми набок башнями уткнулись в землю. Неподалеку от них лежала груда обгоревшего порыжелого металла. Они разглядели в ней остатки двух танков: немецкого и советского. Ствол «тридцатьчетверки», проткнув маску вражеской машины, ушел внутрь башни… Неподалеку на земле лежал шлем советского танкиста.

Так, проведя танковый таран, отдал свою молодую жизнь Дайлагай Нагуманов.

Война ушла далеко на Запад. В свои селения вернулись польские крестьяне. Они собрались на холмах, где 13 октября 1944 года разгорелся ожесточенный бой, бережно извлекли останки павших советских воинов и перенесли их на самое видное место в округе.

Позднее, по решению Польского Красного Креста и общества польско-советской дружбы, останки Д. С. Нагуманова и других захороненных вместе с ним советских воинов были перевезены в братские могилы на кладбище-мавзолей при аллее Жвирки и Вигуры в Варшаве.

Спустя 30 лет, в 1974 году мне довелось побывать в Польше в качестве одного из победителей конкурса журнала «Огонек» на лучшее знание Польской Народной Республики. Я посетил советское воинское кладбище-мавзолей в Варшаве. Внимательно осмотрел таблички, установленные на братских могилах павших в районе Велишев — Яблонно-Легионово, но не обнаружил имени Нагуманова. Выяснилось, что польские товарищи не имели всех необходимых данных. После моего представления, сделанного Польскому Красному Кресту на месте, меня заверили, что фамилия Героя Советского Союза Дайлагая Сыраевича Нагуманова будет занесена в списки захороненных. В те же дни я выступил на страницах газеты Войска Польского «Жолнеж Вольности» с рассказом о героическом подвиге Д. С. Нагуманова, совершенном на польской земле. Сделал также представление в Москву.

Прошло около четырех лет, и в июне 1978 года я получил сообщение из Москвы от Исполкома Союза обществ Красного Креста и Красного Полумесяца СССР, текст которого привожу:

«Уважаемый Всеволод Степанович!

Польский Красный Крест просит передать Вам, что фамилия Героя Советского Союза старшего лейтенанта Нагуманова Дайлагая Сыраевича внесена в списки захороненных на советском воинском кладбище в г. Варшаве, ул. Жвирки и Вигуры, в братской могиле № 308.

Зам. начальника правления по розыску

Исполкома СОКК и КП СССР

Р. Л. Кузнецова».

Я считал своим долгом от имени однополчан довести до конца дело увековечения памяти нашего героя в Польше и глубоко благодарен всем, кто оказал мне в этом помощь.

В городе Стерлитамаке свято хранят и чтут память о своем земляке-герое. У входа в школу № 4, где он учился, установлена мемориальная доска. В школьном музее Боевой славы, посвященном Нагуманову, большой портрет героя, написанный местным учителем физики.

Имя Дайлагая носит пионерская организация школы. А жители Стерлитамака, останавливаясь на углу улиц К. Маркса и Д. Нагуманова, еще и еще раз вчитываются в скромную табличку, и перед их глазами встает образ бесстрашного советского воина, отдавшего жизнь за свободу и честь не только своей Родины, но и польского народа.

Грамота Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Дайлагаю Сыраевичу звания Героя Советского Союза украшает большую экспозицию городского музея, посвященную Великой Отечественной войне.

Именно к таким героям относятся строки из стихотворения поэта Роберта Рождественского:

Будут ракеты мчаться,

пыля,

В кромешной

межзвездной мгле…

Минутой молчанья

почтит Земля

Тех,

кто лежит в земле.

Тех,

кто, мечту согревая в груди,

Не ждал готовых дорог,

А в трудные дни

ступенькою лег

На общем нашем пути.

После гибели Нагуманова Лукин, посоветовавшись со мной, решил назначить командиром танкового взвода лейтенанта Бобылева.

Видя, как тяжело переживает Бобылев потерю своего командира и боевого друга, я сказал ему:

— Андрей Денисович, помни, что ты — боец. Нельзя полностью отдаваться чувству скорби. Нацель себя и своих людей на то, чтобы отплатить врагу за горечь утраты. Понял?

— Понял, товарищ майор. Отплатим.

А вскоре он подтвердил свои слова на деле.

Во взводе оставалось два танка: лейтенанта Андрея Бобылева и лейтенанта Федора Герасименко. Они стояли в засаде на опушке кустарника. Впереди, на песчаном холме, тоже покрытом мелким кустарником, занимал позицию стрелковый батальон. Дальше, по скатам двух небольших высот, — вражеские траншеи. На высоте слева был оборудован окоп для «тигра», который имел широкую зону обстрела. Пулеметным огнем он не давал поднять головы нашим стрелкам.

Нам с Лукиным с НП было видно, что при налете авиации фашистский танк уходил с