Катя кусает губы и крепче обнимает себя за плечи. Наверное, сейчас ей тоже нужна поддержка, но все, о чем я сейчас могу думать, так это о Маше, которая в эту минуту возможно начинает меня ненавидеть. Я уже потерял ее однажды, и не могу лишится снова.

— Я хочу с ней поговорить, — я обнимаю Катю за талию и, прижав к себе, быстро целую в лоб. — Нужно все ей объяснить.

Она тяжело вздыхает, но останавливать меня больше не пытается. Потому что понимает, что просто так я не уйду.

Сначала я хочу без предупреждения открыть дверь в комнату, но передумав, стучусь. Нужна максимальная деликатность, чтобы вернуть доверие дочери.

— Маш, можно к тебе?

Я вхожу. Дочка сидит на кровати ко мне спиной. В руках какая-то старая мягкая игрушка. Кукла, которую я ей подарил, валяется на полу.

— Я знаю, что ты на меня злишься, но…

— Ты обманщик, — резко произносит она, повернувшись. Личико заплаканное и разгневанное. — Я не хочу тебя видеть.

И пусть я был готов к таким словам, на душе все равно становится горько. Мы только-только нашли путь друг к другу, а сейчас он вновь оказался сломан. Меня отбросило на сто шагов назад.

— Выслушай меня, пожалуйста, а потом я уйду, если захочешь.

— Для чего мне тебя слушать, если ты постоянно врешь?

Логика в этом есть, если не принимать во внимание то, что я никогда ей не врал.

— Иногда случается так, что взрослые врут. Просто жизнь сложная шутка, Машуль. Но нас с тобой это не касается. Я действительно твой папа, но я никогда тебе не врал. Я собирался тебе сказать. Просто хотел сделать это осторожно, чтобы ты не слишком удивлялась. И я не бросал тебя и маму ради тети Наташи. С ней мы познакомились гораздо позже. Уже после того как ты родилась.

— Как вы с мамой могли потеряться? — глаза дочери смотрят на меня требовательно.

Я вздыхаю. Всего ей точно объяснить не получится.

— Так бывает иногда. Твоей маме пришлось уехать. Но если бы у меня был хотя бы малейший шанс вас найти, я бы ни за что тебя не отпустил.

— Я тебе не верю.

— Маша, Сергей говорит правду, — раздается голос Кати за моей спиной. — Это я уехала и не нашла способ сообщить ему правильный адрес. Он нас искал, но не смог найти.

Я чувствую облегчение. Катя на моей стороне. Сам бы я никогда не смог обвинить ее в расставании.

Маша поочередно смотрит то на нее, то на меня. Я чувствую себя как на суде, от решения которого зависит то, выйду я на свободу или нет. Сердце тревожно стучит.

— Значит, вы оба виноваты. Но маму я люблю и обижаться на нее не могу. Я слышала, что у тети Наташи скоро будет новый ребенок. Вот и иди к ней, а нас с мамой оставь в покое.

Маша отворачивается и снова начинает теребить старого уродливого мишку. Я ловлю на себе сочувственный взгляд Кати, ощущая себя так, будто получил пинок под дых. В груди горит, голова идет кругом. И как мне сейчас быть? Как вернуть себе дочь?

О том, чтобы остаться в квартире у Кати не может идти и речи. Мы оба это понимаем. Я молча выхожу на улицу и вдыхаю полной грудью, повторяю это снова и снова, пока боль не становиться меньше. Хочется вернуться, обнять Машу, попытаться объяснить ей все еще раз, но понимаю, что это бессмысленно и теперь все нужно начинать по новой. С нуля. Несколько минут я сижу за рулем, смотрю перед собой, а на смену опустошения и горечи приходит злость. Она окрашивает все вокруг в темные краски и я тянусь к бардачку за сигаретами, чтобы хоть немного снять напряжение. Как Наташа посмела влезть в мои отношения с ребенком? Столько дней я подготавливал девочку и себя к такому важному событию, а что по итогу? Одно неосторожно брошенная фраза перечеркивает все планы и отставляет после себя полную разруху.

Вдавливаю педаль газа в пол и отъезжаю от дома. Желание навестить Наталью меня давно не посещало, а после подобного поступка с ее стороны пропасть между нами становиться непреодолимой. Я не просил ее влазить в наши отношения с Машей. Она не имела никакого права говорить такие вещи маленькому ребенку.

— Привет. Ты дома? — спрашиваю, как только слышу ее голос в трубке телефона и поворачиваю в сторону квартиры.

— Дома. Хочешь заехать? Я как раз собиралась заказать ужин из ресторана. Поужинаем…

— Нет, — обрываю ее на полуслове и сбрасываю звонок, а сам сжимаю руль до побеления костяшек. Если бы не была беременной я бы вытряхнул из нее душу при встрече, честное слово.

В чем-то мы определенно похожи: оба бессовестные эгоисты в достижении своих целей, но методы Натальи явно перешли все границы. Ударила меня по самому слабому месту. А когда родит начнет шантажировать меня нашим общим ребенком и встречами с ними?

Наверх поднимаюсь, напоминая себе, что она беременна, а ей ни к чему лишние волнения. Не представляю как быть деликатным в такой ситуации, потому что гнев никуда не исчез а все так же гоняет кровь по жилам.

— Что-то случилось? — спрашивает она, когда я застываю на пороге и смотрю ей в лицо прищуренным глазами. — На тебе лица нет, — замечает она и делает шаг назад, жестом приглашая войти.

А я едва сдерживаюсь. Меня до сих пор потряхивает, когда вспоминаю наш разговор с Машей и ее слова.

— А сама не догадываешься? Ты зачем к Кате приходила и ребенка до истерики довела? Ты какое право имела это делать? Я тебе в прошлый раз сказал, чтобы ты дорогу туда забыла. Ребенок при чем, Наташ? Ты же под сердцем нашего носишь. Неужели тебе совсем не жаль Машу? Она потом закрылась в детской и весь вечер плакала. Меня к себе больше не подпускает и считает обманщиком.

— Ах, ты за этим приехал? — недовольно выдыхает она. — Откуда мне было знать, что она ничего не знает? И с какой стати мне нужно думать о Кате и ее ребенке? У меня своя семья и муж. Были.

Я прохожу в квартиру, чтобы не стать источником сплетен и обсуждений со стороны соседей.

— Правильно ты заметила — были. Неужели ты рассчитываешь, что я к тебе вернусь? Ты что вообще творишь? Есть у тебя претензии, так ты мне их выскажи, зачем ты к Кате ходишь? Нет ее вины ни в чем. Слышишь, нет?

— А моя в чем? Что ты так со мной? Чем я плоха? Ты же сам женился на мне, я тебя в ЗАГС не тащила.

Я закатываю глаза к потолку. Лишь время впустую потратил.

— Погоди, Сереж, — я разворачиваюсь, чтобы уйти. Но Наталья останавливает меня. — Извини, я правда не знала. Я к Кате приходила…

— Ложь. Все ты верно рассчитала и пришла бить по слабым местам. Есть в тебе хоть капля достоинства?

Глаза Наташи вспыхивают злобой, она поднимает ладонь, чтобы дать мне пощечину, но я перехватываю ее запястье и усмехаюсь.

— Отпусти! Мне больно! Это ты мне говоришь о достоинстве? А сам? Наделал детей и в кусты? К моему тоже придешь спустя годы? Или чтобы так же за мной бегал, как за ней мне тоже нужно куда-нибудь уехать?