до моей щеки, и я становлюсь немного выше, потому что мое тело мгновенно оживает под его прикосновением.

— Я не игнорирую тебя, красавица. Я просто игнорирую твой вопрос. Поверь мне. Это к лучшему.

— Сэйнт, я…

Он сжимает мой подбородок пальцами и прижимается поцелуем к моим губам, от которого у меня перехватывает дыхание. Его язык проникает мне в рот, и я издаю хриплый стон, потому что ничего не могу с собой поделать. Я знаю, что он делает, и я ненавижу, что это работает каждый гребаный раз.

Мой разум бросается догонять мое тело и начинает кричать, чтобы я больше на это не попадалась. Чтобы не стать мягкой и податливой для него, даже несмотря на то, что его поцелуй заставляет меня чувствовать слабость в коленях.

Со вздохом мне удается оторваться от его губ, но это его не останавливает. Он начинает осыпать поцелуями мою челюсть и шею, все еще решив отвлечь меня.

— Камеры, Сэйнт, — задыхаясь, напоминаю я ему, и, прежде чем я успеваю сказать еще хоть слово, он тащит меня в пустой класс, прижимая переднюю часть моего тела к доске.

Отлично, я выйду из здания с конспектами лекций мистера, перенесенными на мою юбку и ноги.

— Я знаю, что ты делаешь, и это не сработает, — указываю я, когда он проводит кончиком носа по моему затылку.

— О, нет?

Когда он улыбается, я чувствую это своей шеей. Он скользит одной рукой вниз к моей заднице, затем просовывает ее сзади мне между ног. Я сжимаю бедра, но это просто прижимает его пальцы ко мне, и давление, которое он оказывает, даже через мои трусики, так восхитительно, что мне приходится бороться, чтобы не прижаться к нему бедрами в отчаянной попытке получить больше.

С криком я отталкиваюсь от доски, вырываясь из его хватки. Я оборачиваюсь и обнаруживаю, что он разглядывает меня с ног до головы с открытым красивым ртом.

— Страшно, когда ты меня удивляешь, — в конце концов говорит он низким протяжным голосом.

Пристально глядя на него из-под ресниц, я поправляю форму и провожу кончиками пальцев по своей косе.

— И так, ты расскажешь мне, что произошло в пятницу вечером, или нет?

Он ухмыляется своей бесящей ухмылкой и качает своей белокурой головой.

— Ответ все еще отрицательный. Только сейчас просто нет оргазма, чтобы смягчить удар.

Я ненавижу, когда он так поступает со мной. Он всегда такой требовательный, когда ему нужна информация, но когда я хочу знать что-то в этом роде, он, блядь, молчит.

— Если бы ты просто сказал мне, нам не пришлось бы играть в эти глупые игры.

Он кивает.

— Верно, но что в этом интересного?

— Сэйнт?

— Отпусти это, Мэллори, — настаивает он. — В любом случае, ты на самом деле не хочешь знать, так что просто забудь об этом.

Только я не могу отпустить. Меня гложет изнутри мысль, что они с Лиамом могли что-то сделать с кем-то из-за меня. Я знаю, на что они способны, и Сэйнт может быть безжалостным, когда дело доходит до защиты того, что он считает своим.

Однако я вижу, что в таком виде у меня ничего с ним не получится. Что бы я ни сказала или ни сделала, он не сломается. Вот кто он такой. Он король своего мира, и в этом беспорядке мира я просто его игрушка, не имеющая реальной власти повлиять на него.

— Хорошо, — огрызаюсь я, широко разводя руки в знак капитуляции. — Не говори мне. У меня есть другие способы выяснить, что произошло.

— Пока ни одна из этих вещей не касается твоей пизды, ты можешь попробовать, — усмехается он.

В ярости, теперь моя очередь уходить. Я протискиваюсь мимо него, чтобы выскочить из класса, благодарная, что он не пытается остановить меня.

Когда я выхожу на улицу и вдыхаю воздух ранней весны, мой разум лихорадочно соображает, что делать дальше. К счастью, Сэйнт — это не мой конец всему. Он был просто планом А. Пришло время перейти к плану Б и больше не тратить время на его упрямую задницу. В конце концов, он был там не один в пятницу вечером.

А его сообщника по преступлению мне обычно гораздо легче раскусить.

В тот вечер я направляюсь в центр отдыха. Через несколько секунд, собравшись с силами, я вхожу в бассейн впервые после смерти Джона Эрика и нахожу Лиама, плавающего кругами, как я и надеялась.

Сэйнт разозлится, узнав, что я пошла к Лиаму за его спиной, но в последнее время мне трудно заботиться о том, что он думает.

Я крадусь к воде и стою там, скрестив руки на груди, ожидая, когда Лиам заметит меня.

Когда он это делает, его карие глаза расширяются, он останавливается, и осторожно смотрит на меня. Сэйнт предупредил его, что я тоже могу его выследить?

— Мэллори, — говорит он. — Ты в порядке?

Я не теряю времени даром.

— Мне нужно, чтобы ты рассказал мне, что произошло в пятницу вечером.

Он поднимает руку и чешет лоб.

— Черт, Мэл…

— Нет, — обрываю я его. — Не пытайся увернуться. Я хочу знать, и ты мне расскажешь.

Он кладет руки на край бассейна и приподнимает бровь.

— Ты ужасно самоуверенна. Почему ты думаешь, что что-то случилось той ночью?

— Пожалуйста, не веди себя так, как будто я идиотка. Я знаю Сэйнта, и я знаю тебя. Ни один из вас не оставил бы всех вокруг в покое, если бы не хотел получить какую-то расплату.

Он выглядит почти впечатленным.

— Я предупреждал Сэйнта, чтобы он не недооценивал тебя.

Лесть ни к чему его не приведет. Не сегодня.

Я смотрю ему прямо в глаза.

— Вы, ребята, кому-нибудь причинили боль?

Медленно он пробирается к ближайшей лестнице, чтобы

вылезти из воды. Я наблюдаю за ним, не двигаясь, когда он подходит и встает прямо передо мной. Он достаточно высок, поэтому мне приходится запрокинуть голову, чтобы встретиться с его холодным взглядом, и так легко забыть, насколько его тело-произведение искусства, покрытое татуировками и мускулами.

— Почему ты спрашиваешь меня об этом? — громыхает он.

Что, черт возьми, я должна на это ответить? Что я знаю, что он убийца? Не то чтобы я действительно могла его винить. Тем не менее, я знаю, что он способен на насилие по отношению к тем, кто причинил зло людям, о которых он заботится.

Вопрос на самом деле в том, насколько глубок этот гнев?

В конце концов, мне не нужно ничего говорить, потому что он может читать меня, как гребаную