— Кто же это, преподобный отец? — не выдержал Верн. — Кто стоит за всем этим?

— Я полагаю, это тот проклятый старик, тот седой тип, что приезжал сюда, отец той девчонки. Вы его видели? Он мне сразу не понравился. Нет, не так. Нельзя сказать, что он мне не понравился. Скорее, он был чересчур спокоен для того, за кого он себя выдавал. Я пустил пару глиняных «птичек». «Ого, как громко, — сказал он. — Но я не люблю оружие». Он так сказал, но во время стрельбы он находился в поле моего зрения, и, когда ружье выстрелило, он не подскочил, даже не вздрогнул, как будто ему уже приходилось слышать выстрелы. И еще этот его странный рассказ о том, как какой-то япошка полоснул его мечом и распорол ему бедро, а он не стал с ним судиться. Он рассказал об этом как будто просто для собственного удовольствия. Как будто он этим гордится. Как будто ему доставляют удовольствие воспоминания о мгновениях торжества.

— Сэр, неужели он тайный агент? — спросил один из Грамли. — Вы к этому клоните?

— Не могу себе представить, на какую контору он может работать, если он действительно папаша той девчонки. Ума не приложу, какую игру он ведет. Но я уже не первый год занимаюсь этим, и у меня чутье на определенные вещи. От этого старика исходила особая аура — теперь я понимаю, что это была аура прирожденного убийцы. Есть люди, которые появляются на свет, чтобы убивать из огнестрельного оружия. Они обладают внутренней твердостью, чтобы отнимать человеческую жизнь куском летящего свинца и не испытывать по этому поводу никакого волнения. В свое время была такая особая порода служителей закона, полицейских-убийц, ветеранов, не боявшихся обнажить ствол. Я был уверен, что таких больше не осталось. Думал, последний из них умер много лет назад, когда убийство человека перестали называть работой для настоящих мужчин и превратили во что-то нездоровое, так что теперь человек, победивший в честной перестрелке, испытывает муки совести и отправляется лечиться в больницу. И это быстренько приводит такого убийцу на пенсию или в могилу. Вот единственный враг, с которым ему ни за что не справиться, за исключением, может быть, кого-нибудь из Грамли. Но этот старик, не сомневаюсь, один из тех, кто испокон веку охотился за нами. Никак не предполагал, что мне доведется снова встретиться с таким; я был уверен, что вся их порода исчезла с лица земли, но, похоже, этот вернулся и охотится за нами.

— Так что же нам делать, преподобный отец?

— Нам остается лишь одно. Теперь мы начинаем охоту на него. На первом месте всегда дела Грамли. Без этого останется только хаос. Семейные дела — это главное. Так что мы должны выследить этого мерзавца и убить его, и я хочу, чтобы вы все отправились на охоту. Мы должны прикончить его раз и навсегда. Может быть, мы успеем разобраться с этим до большой работы, может быть, не успеем. Но на первом месте Грамли.

Уезжая из бакалеи Лестера, Боб подумал, что без своих опекунов он теперь может отправиться прямиком в Ноксвилл, проведать дочь, переговорить с женой и обзавестись огневой мощью. Выехав со стоянки, он свернул направо, проехал по шоссе номер 167, не обращая внимания на тайны, скрытые за запертыми воротами баптистского молельного лагеря, доехал до шоссе номер 67, покинул округ Джонсон, въехал в округ Картер и вскоре оказался на 81-м шоссе, ведущем на юг.

Сразу же почувствовалось, что округ Картер гораздо богаче своего восточного соседа. Даже в темноте было видно рукотворное озеро, у причалов качались лодки и катера, вокруг тянулись бары, рестораны, дома отдыха. Здесь кипела ночная жизнь. Время от времени попадались машины дорожной полиции штата Теннесси, а в одном месте навстречу с ревом промчались две патрульные машины местной полиции округа Картер, завывая сиренами, с включенными мигалками, — все они, несомненно, спешили к месту перестрелки. Бобу было нужно, чтобы мальчишка продержался хотя бы несколько дней. Может быть, когда все прояснится, Боб заговорит, объяснится со следователем Тельмой Филдинг, выведет парня из-под удара и сам разберется с возможными последствиями. Впрочем, ему казалось, что ничего серьезного быть не должно, помимо того, что он покинул место — чего? Преступления? Едва ли. Честный, справедливый отпор вооруженным людям в масках, двигавшимся агрессивно. Чистая самооборона, если закон будет применен правильно.

На повестке дня другие вопросы: обязательно просмотреть отчеты в прессе и выяснить, кто были эти преследователи. Второй из них двигался хорошо, с умом, открыл ответный огонь — несомненно, у него был опыт перестрелок различного рода. Определенно профессионал; он наверняка оставил после себя следы, у него должны быть послужной список, связи, все то, что многое откроет заинтересованной стороне.

Далее, пункт с этим Эдди Ферролом, владельцем «Арсенала Железной горы». Стоит с ним побеседовать, и тебя уже пытаются убить. Кто он такой? Каким боком он в этом завязан? Эдди не произвел впечатления достаточно умного, крутого, беспощадного человека, чтобы играть значительную роль в чем-либо преступном, однако по какой-то причине он обладает поразительным влиянием на события. Почему? Какое отношение имеют к чему бы то ни было его познания в Библии, в частности в Евангелии от Марка, 2:11? Почему даже безобидное, невинное упоминание этого отрывка тотчас же приводит к покушению на убийство? Похоже, Эдди долго отпираться не станет. Если на него чуть надавить, он выложит все как на духу. Вот только наверняка он уже залег на дно и его теперь днем с огнем не сыщешь. В своем магазине Эдди точно больше не появится.

А каким будет следующий шаг самого Боба, после того как он побывает в Ноксвилле? Вернуться в Маунтин-Сити и продолжить расспросы в надежде наткнуться на разъяснение проблемы Марка 2:11? Станет ли он снова мишенью? Что, если о его появлении сразу же сообщат кому надо и по его следу пойдет новая группа охотников? Может быть, лучше вернуться в Бристоль, в квартиру Ники, побыть там какое-то время, по крайней мере переждать суматоху гонок в выходные, затем нанять частного детектива, перестать импровизировать, поступить так, как подобает взрослому человеку, настроенному развеять этот туман, и позаботиться о том, чтобы его дочь после выздоровления смогла вернуться к прежней жизни?

Добравшись до Ноксвилла только к полуночи, Боб рассудил, что звонить жене в мотель уже слишком поздно: телефон разбудит Мико, а этого бы совсем не хотелось. Поэтому он нашел недалеко от шоссе недорогую гостиницу и расплатился наличными. Только теперь он почувствовал, как же он устал и сколько времени ему пришлось обходиться без сна и еды. Но еда может подождать. Приняв душ, Боб упал в кровать в маленьком, дешевом, но чистом номере и сразу же провалился в сон. Ему снились его дети, которым угрожала опасность, и он сам в различных вычурных, символических обличьях, не имеющий возможности чем-то им помочь.

Слово «кома» никак не ассоциировалось с состоянием Ники. Девушка выглядела здоровой и полной жизненных сил, просто спящей. Надежды были самые благоприятные. Врачи сообщили, что все жизненно важные органы работают нормально, что больная шевелится, демонстрируя активность головного мозга, и реагирует на голоса матери и сестры. Все указывало на то, что она придет в себя в ближайшие дни, а может быть, даже часы.