Брендель решил сначала собрать некоторые из самых важных военных сланцев в истории недалеко от Порт-Фаттана.

Но не успел он осуществить задуманное, как его остановило в одиночестве утро следующего дня, когда он собирался покинуть Замок Барона:

- Наследие Рыцаря Серебряного Коня, Шкура Дракона, выкройка Оригера, такие важные вещи вокруг Порта Фаттана, ты не представляешь, - темноволосая всадница прислонилась одной рукой к двери. Каркас, поддерживающий дверь, просто заблокировал путь Брендель. Она посмотрела на лицо Бренделя с улыбкой и многозначительными глазами и спросила спокойным тоном: «Дорогой Брендель, маленькая»...

(Ps: немного Cavern, но я все равно настоял на том, чтобы написать это, я действительно не хочу больше его ломать, я всегда что-то пишу несмотря ни на что. Вчера случайно написал Соломона, главу двенадцати волшебников, как Уильяма, в основном про Вильяма писал ранее, но не обернулся и написал подсознательно.Я изменил.) (Продолжение следует...)

Янтарный Меч Книга 5 Глава 154 Белый

Брендель ошарашенно уставился на Нимезиду, которая вдруг возникла перед ним, гадая, не принимает ли сегодня всадница лекарство или слишком много ест. Нет, у него вдруг замерло сердце, глаза его снова внимательно остановились на лице Нимезиды, узкие глаза слегка сузились, а в уголках рта появилась нежная улыбка.

Оно слишком знакомо, и я много раз вспоминал его во сне, но теперь оно действительно предстает перед моими глазами. Он моргнул, словно проверяя, не понял ли он это неправильно или что рыцарь высмеивал самого себя, но, похоже, это не было последовательным характером Нимезиды, он некоторое время колебался, прежде чем, наконец, осмелился подтвердить, Кто стоит в перед вами.

"Учиться... Сестра?"

— Хорошее выступление, — хитро моргнул Нимеси и вытолкнул Бренделя в комнату. — А твоя маленькая невеста?

Брендель покрылся холодным потом. Он чувствовал, что его мозгов не хватает, но сестра Бай Янь особенно любила подшучивать над ним, когда была в «Янтарный Меч». Ее слова заставили его тщательно подтвердить личность другой стороны. Он собирался найти кого-нибудь, чтобы исследовать сланец войны, который упал за пределами порта Фаттан, но он совершенно забыл об этом. Закройте дверь, глядя на спину женщины-рыцаря, глядя в тумане, Бай Янь оглядывается в исследования на Ближнем Востоке, как будто заинтересованы в этом месте. Она подошла к камину и взяла с печки фоторамку. «Эта комната — кабинет барона Меца. Этот парень — старый упрямый человек. Должно быть, он сделал ее для вас. Он мог использовать это, потому что это было перед лицом старшего сына императора и флота внешнего порта, но Брендель хотел обсудить это сейчас. Он смотрел. Nimesis, мне потребовалось некоторое время, чтобы обдумать то, что я хотел спросить:

"Сестра Сестра... Нимесис?"

Наездница вернулась с легкой улыбкой: «Что? Конечно, я все еще не могу беспокоиться о моем маленьком любовнике».

Какой любовник, Брендель подумал, что если он говорит о Романе или Антитине, то еще может принять это. Первая была его невестой, а вторую он действительно мог чувствовать на уме другой. Что касается Скарлетт, то он всегда относится к Скарлетт как к некой зависимости от своих чувств. На самом деле он больше похож на защиту старшего брата для своей сестры, но Брендель Думая об этом таким образом, он вдруг обнаружил, что его эмоциональный долг кажется немного сложным. Он бегал вокруг, чтобы изменить судьбу Эруина. Он никогда не думал об этих вещах. Очевидно, оглядываясь назад, у него внезапно заболела голова.

Он почесал затылок и не хотел обсуждать эту тему. Просто я давно не слышал насмешек над Сюэцзе.

К счастью, Бай Е просто воспринял эти слова как шутку и не стал вникать. Когда она была главой, она была женщиной великой грации и мудрости, поэтому она могла привлечь так много людей, чтобы они собрались под этим знаменем. Она слегка улыбнулась, глаза ее не отрывались от Брендель, но она подошла к дивану и предпочла сесть. Она взглянула на мебель на журнальном столике, я даже не заметила, как чашку чая подняли в поле, посмотрела на оранжево-красную жидкость внутри и сделала глоток — Брендель хотел сказать ей, что чашка чая выпита. . Но было слишком поздно наблюдать, как она завершает ряд действий.

Наблюдательность у всадницы очень сильна. Когда она увидела движения Бренделя, то поняла, что не так с ее поведением, но выпила. Она лишь немного покраснела, а затем щедро уронила чашку с чаем и ответила: «Вообще-то я Нимесис».

"Ха?" Брендель слегка нахмурился. Интересно, где ты, как Нимесис. Он не первый день знаком с женщиной-рыцарем. Он давно привык к женщине, у которой круглый год лицо и она более серьезна, чем Фу Ло. Но Нимесис — известная женщина. Ледяная красота. Но ее холодность определенно не претендует на показ, и это не вид отторжения. Равнодушие людей за тысячи миль только в том, что она слишком много терпит и не может смеяться, если хочет смеяться.

Нимесис очень серьезный человек. Хотя его сестра из средней школы тоже очень серьезна в своих впечатлениях, серьезность у них двоих все-таки разная. Серьезность Немезиды поистине дотошна, и она даже не расслаблена духом, но серьезность Сюэцзе вообще означает серьезность. Если она что-то подтвердит, то сделает это изо всех сил, и в меру своих возможностей, но в будние дни она нежна и добра ко всем, не слишком требовательна к себе, и очень радуется жизни.

Если бы двое мужчин хотели сказать, что у них есть что-то общее, Брендель принял бы это, но школьная сестра или Нимейксиси настаивали на том, что это были слова друг друга, а он не поверил бы таким словам.

Так он и стоял в этот момент у двери, подозрительно глядя на женщину, сидевшую на диване.

«Сестра Сюэ, я очень серьезно обсуждаю с вами этот вопрос». — беспомощно сказал Брендель.

Он знает свою ситуацию. После того, как душа прошла через этот мир, у него на самом деле было несколько вариантов, но в конце концов он решил слить душу, потому что он не хотел уничтожать другую душу, даже если он не знал друг друга, но в то время Софи, как душа современного человека, старалась ни в коем случае не убивать себе подобных.

Это всего лишь человеческий инстинкт выбора в цивилизованном обществе. Во-вторых, в то время он чувствовал, что душа Бренделя имела с ним инстинктивную близость, а он не был столь исключительным в слиянии душ. К тому же ситуация была настолько критической, что он не мог допустить,