Пока они, Курама, легендарные иллюзионисты, корчились в наведенных кошмарах, «простой школьный учитель» шел и смеялся, издевался и высмеивал ужасные мороки Идо. Словно это он здесь хищник, играющий с добычей. Ирука называл чудовищную мощь и пробирающие до костей кошмары: «Проходняк, ширпотреб» и «мерзость»! Говорил, что этим только детей пугать! И еще упрекал Демона в том, что звуки не страшные и нет музыки!

Оборо боялась даже представить, какая должна была быть, по мнению Ируки, музыка в адских иллюзиях Идо, чтобы его пробрало! Та иллюзия города, которую ей когда-то показал Ирука: вонючие примеси в воздухе и невообразимая какофония порой мерещились ей в кошмарах.

Простой человек не мог прийти к демону, как к себе домой! Не мог вытащить наследницу клана из добровольно принятой иллюзии, из которой ее не могла вытащить даже талантливая Куренай! Не мог убить демона, лишив его глаза! А Ирука смог!

«Око за око», так он сказал внучке, вбив кунай в глазницу демона.

Простой человек, как ни в чем не бывало, не переступил бы через высохший труп Ункая! Не утащил бы проклятую книгу с ритуалом призыва демона! Не тронул бы проклятые вещи, которые использовали в ритуале, да так, что никто не понял, как и куда они все делись, и не лег после этого отдыхать!

Никто из тех, кого она спрашивала, не заметил в вещах потерявшего сознание Ируки запечатывающего свитка.

Этот странный Умино устроился прямо там, рядом с высушенными мистическими силами, возможно проклятым трупом, в эпицентре чудовищной иллюзии, от которой все еще несло потусторонней жутью. Нет, нормальные люди так себя не ведут! Это какой-то абсурд, плохая пародия на человека!

Хорошо, что Якумо ничего не поняла и ее поведение учителя только приободрило, так что она даже смогла оказать последние почести дяде, хоть этот ублюдок того и не заслуживал! Не зря она никогда не доверяла ни ему, ни его матери, второй жене своего почившего мужа! Аи сама была с гнильцой, и сынок в нее пошел!

Оборо попыталась спешно найти дополнительную информацию об Умино Ируке. Во-первых, оказалось, что он вовсе даже не человек Третьего, как она считала, а изначально был учеником и человеком Данзо, который то ли служил двум господам, то ли работая на Хирузена, сохранял верность учителю. Во-вторых, взяв миссию решить вопрос Якумо, он не побоялся пойти против пожеланий, а может, и прямого приказа Хокаге, которой было выгодно сгноить Якумо в психушке. Все потому, что именно Ункай проталкивал идею большого союза вокруг Цунаде и возобновления вассалитета Курама под сенью Сенджу и объективно он был бы ей полезнее. В-третьих, он не боялся вызванного Ункаем демона и знал, что с ним делать. В-четвертых, двоящееся лицо. В-пятых, способности демона на Умино не действовали, он просто смеялся над ними. В-шестых, Умино мог калечить дух демона во внутреннем мире Якумо. В-седьмых, Идо называл Ируку выродком, предателем, больным ублюдком и до дрожи боялся его. И если последнее еще понятно, то первые два эпитета вызывали вопросы о том, почему демон видел в нем родственника. Сам учитель объяснил это тем, что так иногда делают допрашиваемые, чтобы внести разлад среди тех, кто его пытает. Якумо в это поверила и пусть верит дальше, а сама Оборо слишком долго жила на этом свете, чтобы принимать эти слова за чистую монету. Если это и правда, то далеко не вся.

Вывод напрашивался жутковатый, Умино Ирука был не человеком или не совсем человеком. Ункай когда-то тоже сотрудничал с Корнем. Мог ли он поделиться ритуалом призыва демона с Данзо?

Мог.

Ублюдок продал бы что угодно, чтобы укрепить свою власть. Больше того, Шимура и сам мог где-то достать подобную мерзость, ведь для него нет ничего запретного, нет такого преступления, на которое он не пойдет ради силы и блага Конохи. Или, точнее, того, что он под этими вещами понимает. Мог ли Данзо сотворить что-то чудовищное, вроде призыва потусторонней твари в тело своего ученика? Если это дало бы Конохе какие-то преимущества — несомненно. Даже думать бы лишний раз не стал. Так что такое Умино Ирука? Демон, принявший облик человека, демон в шкуре человека или человек и демон, разделившие одно тело, чтобы эффективнее служить Тьме Мира Шиноби? Хотя разницы-то, на самом деле, никакой.

— Данзо, какой же ты все-таки больной ублюдок! — покачала головой Оборо, беззвучно шепча под нос. — На кой биджу нам сдалась эта твоя Великая Коноха, если она станет пристанищем чудовищ, что управляют обезличенными, лишенными разума и души живыми куклами?! Данзо, я очень надеюсь, что ты надежно контролируешь своего монстра и он не убивает кого попало просто под настроение.

В фальшивую улыбку и хорошую репутацию «доброго школьного сенсея» ей как-то уже особо не верилось. Все это еще сильнее пугало своим контрастом. Идеальной внешней декорацией, которая внезапно развеялась как иллюзия, когда из-под нее посмотрело что-то жуткое настолько, что испугало даже демона.

Уложив внучку, Оборо потянулась, чертыхнулась без единого звука и так же тихо вышла из комнаты.

— Но какой же все-таки позор! У нас под носом несколько месяцев ходило не понять что, а мы так ничего и не заметили. Сами впустили в свой дом нечто жуткое и потустороннее, да еще и оскорбили неуважением. А ведь под конец обучения Умино уже чуть ли не в открытую намекал: показал другой мир, притащил джинчурики. А мы кичились древностью своего клана и своим искусством гендзютсу и посмеивались над непонятливым учеником.

Сейчас Оборо хорошо понимала, что все это время они ходили по краю пропасти. Гендзютсу высокого уровня — это очень часто соприкосновение разумов, и ей не хотелось думать, что могло произойти, реши пара клановых дураков все-таки проучить пришлого неумеху. А ведь шли такие разговоры, были желающие! Оборо зябко подернула плечами, представив парочку высушенных, почерневших трупов своих соклановцев, похожих на мертвого Ункая.

Они бы пошутили, Ирука бы тоже посмеялся… над их бездыханными телами. Ох, не зря ему маску гиены в АНБУ выдали, не зря. И никто бы ничего даже не понял.

— Мог ли он притворяться добрым другом для Якумо, чтобы подобраться к записям Ункая? А может, он с самого начала пришел сюда за ними, а не за знаниями о гендзютсу. Он же все время здесь что-то вынюхивал, что-то искал…

От этих предположений