Я глазам своим не верил: неужели можно быть такими легкомысленными! Мы промчались над ними за две секунды, но Уилсон успел несколько раз их заснять через иллюминатор.

Поскольку Уилсон занимал большую часть места возле иллюминатора, я не слишком хорошо разглядел инженеров, но сложилось впечатление, что они совершенно не пострадали и чувствуют себя прекрасно. И еще мне показалось, что Амброуз держит в руках нечто вроде корзины с фруктами, что меня ужасно разозлило. Наверное, они прогуливались по окрестностям и набивали себе брюхо, пока на «Марафоне» тревожились из-за них и даже послали на выручку катер. Но они заплатят за свою наглость — Мак-Нолти сдерет с них шкуру.

Мы еще раз развернулись и пролетели над шлюпкой. Баннистер делал угрожающие жесты, но Макферлайн весело помахал ему рукой, словно приветствовал доброго приятеля по воскресной школе. Уилсон вновь его сфотографировал.

Между тем Вейч продолжал бубнить в микрофон:

— С ними все в порядке. Должно быть, на шлюпке что-то случилось с передатчиком.

Уж не знаю, что «Марафон» на это ответил, но Вейч сказал напоследок:

— Хорошо. Мы сбросим им записку и вернемся назад.

Он быстро написал на листе бумаги несколько строк, засунул его в специальный контейнер и, когда мы пролетали над шлюпкой в последний раз, сбросил. Я увидел, как лента затрепетала в воздухе, контейнер упал в двадцати ярдах от нахальных бездельников. Через несколько минут поселение скрылось из виду.

Я направлялся в оружейную, когда меня подозвал Стив. Он смотрел на меня так, словно пытался определить, пьян я или трезв.

— Ты уверен, что с этими двумя бродягами все в порядке?

— Да, я видел их собственными глазами. А в чем дело?

— Ну… ну… — Он сглотнул, бросил тоскливый взгляд на свою рацию и повернулся ко мне. — Передатчик может выйти из строя. Не существует такой аппаратуры, которая всегда будет исправна.

— Ну и что?

— Но я никогда не слышал, чтобы испорченный передатчик повторял одно и то же слово в слово.

— Ну, а теперь услышал! — сказал я. — Все когда-нибудь случается в первый раз.

— Но это противоречит логике, — не сдавался Стив.

— Как и моя тетя Марта. У нее десять пальцев на ногах.

— У всех десять пальцев на ногах, — угрюмо ответил он.

— Да, но у нее два на левой и восемь на правой.

Он нахмурился:

— Меня не интересуют уродцы. Им место в цирке. Я утверждаю, что не может быть такой неисправности, которая приводит к возникновению эха.

— Но как тогда объяснить произошедшее?

— Никак, — Он тяжело вздохнул. — В этом все и дело. Я слышал то, что слышал, с моими ушами все в порядке, и радио здесь ни при чем. Кто-то с нами шутит дурные шутки, но мне не смешно.

— Амброуз не станет так глупо себя вести, — заметил я.

— Да и Макферлайн не похож на малолетнего придурка.

— Не похож, — согласился я.

— И кто же тогда?

— Заткнись, я не верю в полтергейст.

Я отправился в оружейную, чувствуя растущее беспокойство, но стараясь делать вид, что все в порядке. Стив знает свое дело. Он мастер по связи. И Стив уверен, что рация не может выкинуть такой фокус.

Значит, кто-то другой дразнил Мак-Нолти. Не Амброуз и не Макферлайн. Но больше там никого нет! И все же мы слышали эти слова своими ушами.

Чем больше я размышлял о случившемся, тем более необъяснимым оно казалось. Впрочем, чего еще ждать, когда прилетаешь на незнакомую планету?

Успокоенный нашим отчетом, Мак-Нолти разрешил, чтобы немного размять ноги, выйти наружу отряду числом не более дюжины и со строгим приказом держать лучевые пистолеты наготове и далеко не отходить от корабля. Увы, ваш покорный слуга не вошел в число счастливцев.

Они пришли ко мне за оружием. Среди них был Джепсон, сильно пострадавший в предыдущем рейсе.

— Ну и в какую историю ты намерен попасть на сей раз? — осведомился я.

— Не собираюсь никуда попадать, — заверил меня Джепсон.

Молдерс, высокий швед, взял лучемет и заметил:

— Я постараюсь держаться от тебя подальше. Мы достаточно долго пробыли вместе, когда приклеились друг к другу.

Они ушли. Солнце уже клонилось к закату, так что на прогулку осталось совсем немного времени.

Когда тени заметно удлинились, Мак-Нолти вновь заволновался. Шестеро вернулись обратно по собственному желанию, не найдя снаружи ничего интересного. Взвыла корабельная сирена, призывая остальных. Я заметил, что расчет артиллерийской установки проверяет свое многоствольное оружие. Начиналось что-то серьезное. Наверняка Стив должен знать, что происходит. Я решил его навестить.

— Ну, что случилось? — спросил я.

— Катер сбросил записку Амброузу и Макферлайну, не так ли?

— Верно. Я видел, как контейнер упал радом с ними.

— Так вот: они не отреагировали. — Он ткнул пальцем в сторону иллюминатора — становилось темно. — Солнце уже садится, а они не возвращаются. И не отвечают на мои вызовы. Меня уже тошнит от звона. Я кричал в микрофон, пока не охрип. Генератор на шлюпке работает, канал связи открыт, но Амброуз и Макферлайн с тем же успехом могли бы находиться в другой части космоса.

— Ничего не понимаю. — Я был в искреннем недоумении. — Сам их видел, они прогуливались возле шлюпки. Ничего плохого с ними не произошло. Да и шлюпка не пострадала.

— Мне все равно, — упрямо повторил он. — Здесь что-то не так, я уверен.

Мне было нечего добавить, я пошел в свою каюту, там улегся на койку и раскрыл книжку, но никак не мог сосредоточиться на чтении. Подозрение, что кто-то сыграл с нами злую шутку, не проходило, а только усиливалось. И чем больше я размышлял, тем загадочнее выглядело то, что произошло со шлюпкой.

Спустилась ночь. Лишь звезды давали немного тусклого света. Я все еще ломал голову над задачкой, когда в дверь постучали и вошел Уилсон.

Выражение его лица заставило меня сесть. Он выглядел так, словно только что поздоровался за руку с призраком.

— Что с тобой? — спросил я. — Расстройство желудка? Если так, то тебе нужно совсем в другое место.

— Не знаю, что у меня получилось, — Он присел на край стола, попытался собраться с мыслями, но ничего не вышло, — Я иду к Мак-Нолти. Но сначала хочу показать их тебе, чтобы ты меня успокоил — вдруг я спятил?

— О чем ты?

— Вот о чем. — Он бросил мне на колени три фотографии.

Я рассеянно посмотрел и отметил, что они сделаны во время полета на катере. Если учесть, что условия для съемок были не самыми лучшими, у Уилсона получилось вполне прилично — четко, контрастно, словно он фотографировал в студии.