губы сжимала плотно, и Джини не удалось просунуть свой язык ей в рот. «Берегись зубов», — пронеслось вдруг в голове Кейлера.

Джини отступил назад и взял Лори за руки. Она улыбалась и, похоже, искренне радовалась тому, что муж наконец-таки вернулся домой.

— Джини, я так скучала, — призналась девушка, и в глазах у нее заблестели слезы.

— Никак вернулся мой блудный зять? — раздался откуда-то из полумрака низкий голос, и по лестнице грациозно спустилась миссис Сэмпл в роскошном вечернем платье с таким же немыслимым декольте, как и у ее дочери. Тщательно уложенные седые волосы отливали серебром, а на шее сверкали переливающаяся платиновая цепочка и ожерелье из крупного отборного жемчуга.

— Миссис Сэмпл, — виноватым голосом промямлил Джини, — я уж не знаю, как мне теперь оправдываться.

— А мне и не нужны ваши извинения, легкомысленный молодой человек, — отозвалась миссис Сэмпл и, притворившись, сделала сердитую мину. — Лори мне уже все объяснила сама, и я вас прекрасно понимаю. Ну, конечно, вы были, несомненно, шокированы. Однако Лори сама виновата, что заранее не предупредила вас обо всем. Правда, и ее можно понять. Видите ли, для нас — я имею в виду себя и Лори, — такие вещи совершенно естественны и обычны, поэтому бедной девочке и в голову не пришло, что все это может вас расстроить. Да, кстати, обед будет готов уже через несколько минут, а вы в это время успеете переодеться. Джини, у вас очень усталый вид, словно вы все время шатались где-то в полном одиночестве и отчаянии.

Через пятнадцать минут все семейство расположилось за столом. Прислуживал Мэтью. Смокинг сидел на нем довольно мешковато. Мэтью подчеркнуто официально подавал тарелки с прозрачным бульоном. Столовая, обитая дубовыми панелями, привезенными из Европы и обставленная резной старинной мебелью, была одним из самьГх изысканных залов в особняке. Интерьер дополняли затейливые серебряные подсвечники. Пламя свечей выхватывало из полумрака лица расположившихся за столом.

Отпивая из хрустального бокала сухое вино, Лори светилась от счастья. Ее глаза сияли такой любовью, что Джини вдруг стало неловко за свое сегодняшнее поведение. Какая разница, кто ее предки! Для Кейлера Лори по-прежнему оставалась самой красивой девушкой на всем белом свете.

— Ну, Джини, — нарушила молчание миссис Сэмпл, разделавшись с бульоном. — Может быть, вы хотите нам что-нибудь сказать?

— Вы имеете в виду сегодняшний день?

— Разумеется.

— Понимаете… — начал было Джини и замолк, не в силах подыскать нужные слова.

Миссис Сэмпл взметнула вверх руку, словно выставляя напоказ длинные ухоженные ногти.

— Джини, вы должны запомнить следующее, — четко произнесла она. — В этой семье привыкли обсуждать свои проблемы открыто и честно, ничего не скрывая друг от друга. На этом всегда настаивал и мой покойный супруг. Он любил повторять, что секретов и без того хватает у наших врагов. Так что добрые друзья не должны хранить в себе тайны.

— Я понял… — запнулся Джини и, промокнув салфеткой уголки рта, попытался сосредоточиться. — Но мне это трудно объяснить. Как бы лучше выразиться… Наверное, я оказался физически неподготовленным к тому, что увидел. То есть я хочу сказать, что Лори несколько отличается от тех девушек, которых мне приходилось видеть раньше.

— Я могу представить себе ваше состояние, — понимающе кивнула миссис Сэмпл. — И поэтому вы решили — ну, что ли — остаться наедине с самим собой, обдумать все и попытаться успокоиться? — участливо спросила она.

— В общем, вы правы.

— Ну и что же, вам удалось прийти к какому-нибудь заключению? — поинтересовалась миссис Сэмпл.

— Я встретился с одним психиатром. Мы с Лори познакомились с ним недавно. Лори, помнишь, тогда на вилле у Уолтера Фарлоу? Так вот, этот психиатр утверждает, что если я действительно люблю тебя, то смогу смириться и с твоим телом. Он неплохой человек, и я почему-то верю ему. Но что самое главное — я действительно люблю тебя. И моя любовь, очевидно, сыграла решающую роль сегодня, когда я раздумывал над тем, что же нам делать дальше.

— Правда? — прошептала Лори.

Миссис Сэмпл дернула колокольчик, и Мэтью подал второе блюдо.

— Ну что ж, Джини, я рада, что вы решили остаться с нами, — заверила мать Лори, лучезарно улыбнувшись. — А теперь отведайте-ка свежего канадского лосося. Поверьте мне, это одно из самых лакомых блюд.

* * *

Посреди ночи Джини проснулся от весьма странного ощущения. Ему показалось, что кто-то бормочет совсем рядом. Он открыл глаза и повернулся. Лори крепко спала, ее пушистые рыжеватые волосы разметались по подушке. Но странные звуки доносились из ее груди. Словно она, подобно дикому зверю, ворчала во сне. Джини склонился над женой и прислушался. Да, действительно, это было не бормотание, а рык. Лори дышала с таким хрипом, словно ее одолело серьезное простудное заболевание.

Джини включил ночник и взглянул на часы. Два часа ночи. Вокруг стояла кромешная тьма. Он потушил свет и теперь уже с трудом различал очертания мебели. Джини поворочался в постели, пытаясь снова заснуть.

И тут вдруг Лори затрепетала и несколько раз вздрогнула. Потом она заметалась, не прекращая рычать, словно пыталась сбросить кого-то невидимого со своего тела. Лори взревела, как хищник, путаясь в простынях.

Джини торопливо включил ночник. Закрыв глаза, Лори бушевала, рыча и срывая с себя длинную сорочку. Впиваясь ногтями в простыни, она раздирала их на клочки. Хриплым, нечеловеческим голосом она издавала страшные звуки.

— Лори! — вскричал перепуганный Кейлер. — Лори, Бога ради! Что с тобой?

Он схватил жену за руку, но ей удалось увернуться. Свободной рукой Лори умудрилась поранить ему щеку, полоснув по лицу мужа длиннющими ногтями. Острая боль обожгла Джини, и он в ужасе прижал к ране простыню. Ткань мгновенно обагрилась кровью.

— Ты же оцарапала меня! — завопил Джини.

Он с такой силой влепил жене пощечину, что ладонь тут же онемела. Еще раз дернувшись, Лори внезапно затихла, тяжело дыша, как после долгого и быстрого бега. Багровое пятно заалело на ее щеке.

— Лори! — зашипел Кейлер. — Лори, что за чертовщина тут происходит? Да отвечай же мне в конце концов!

Какое-то время девушка лежала молча, и единственным звуком в комнате было ее сиплое дыхание. И вдруг Лори повернула к мужу голову и уставилась ему прямо в глаза. Зрачки ее сузились и походили теперь на вертикальные черточки. Лори смотрела на него злобно и угрожающе, и вдруг Джини вспомнился безжалостный звериный взгляд, преследовавший его в бреду, когда он впервые очутился в этом доме и на него напали сторожевые собаки Сэмплов.

— Лори, — тихо позвал Кейлер. — Лори, это ты?

Не сводя с него взгляда, Лори внезапно ощерилась, обнажив заостренные клыки. Приподнявшись на