она широким взмахом руки очерчивает все вокруг, от купола и снежных полей до белеющих вдалеке гор. — Вообще, если ты помнишь, планета предполагалась пригодной для жизни. Пояс Златовласки, кислородно-азотная атмосфера и так далее. — Она пинает вверх ком снега и смотрит, как он рассыпается белой пылью, сверкающей в лучах низкого желтого солнца, и облачком оседает обратно на землю. — Но это чертово место не годится для жизни, Микки. Вот в чем главный идиотизм нашего положения.

Я чуть было не начинаю рассказ о планете, на которую отправил своих людей мир Эшера. По крайней мере, наша планета не убила нас сразу по приземлении. Но Кошка отворачивается и шагает дальше, и я понимаю, что это к лучшему. Я не самый чувствительный парень на свете, но живу все-таки не первый день и давно понял: расстраивать и без того несчастного человека рассказами о том, что могло быть хуже, — плохая идея.

Вышки разнесены по периметру с интервалом в сто метров. Когда мы добираемся до очередной точки, видеоэкран оповещает, что мы движемся быстрее двух других команд и нужно снизить скорость на десять процентов.

— Ох, — стонет Кошка. — Да куда еще медленнее?

— Они, наверное, в полной броне, — замечаю я. — И без снегоступов. Помнишь, как весело было вчера?

— Да, точно. И все равно…

У меня пищит коммуникатор, и на экране всплывает новое сообщение. Командование просит нас подождать двенадцать минут, прежде чем двигаться дальше. Кошка со вздохом прислоняется к вышке, поднимает ускоритель и прицеливается в голую скалу, торчащую из-под снега в пятидесяти метрах от нас.

— Я не стреляла из такой штуковины со времен тренировочного лагеря на Мидгарде, — говорит она. — Надеюсь, еще не забыла, как она работает.

— Наводишь и нажимаешь на кнопку, — поясняю я. — Все остальное сделает за тебя программа прицела.

Сработавший ускоритель жужжит, отдача бьет Кошке в плечо, и мгновение спустя вершина скалы взлетает на воздух облаком гранитной крошки.

— Круто! — говорит моя напарница. — Получилось!

Я хочу посоветовать поберечь заряд на тот случай, когда он нам понадобится, и в эту минуту обломки оседают на снег.

Среди них скрючился ползун: голова торчит наружу в том месте, куда выстрелила Кошка, задняя часть тела находится под снегом. Пасть широко раззявлена, хваталки загребают в воздухе.

— Кошка? — окликаю я.

— Тише, — шипит она. — Вижу.

Она тщательно целится, вновь раздается жужжание и глухой звук отдачи. Передние сегменты ползуна разрывает веерным лучом, тело подлетает вверх и падает обратно в снег.

— Да, — говорит она. — Сработало!

Снег вокруг скалы начинает вскипать.

Снежный покров вздымается волной: она перекатывается, поднимается, оседает и снова взмывает вверх.

Волна приближается к нам.

— Микки? — зовет Кошка.

В тридцати метрах из-под снега выныривает ползун. Кошка опять стреляет, но это панический выстрел, сделанный наугад, он только вздымает облака пара и снега, не зацепив ползуна. Огнемет на вышке, под которой мы стоим, оживает. Его луч скользит по снегу вокруг скалы, и мгновение спустя перекрещивается с лучами от вышек слева и справа от нас. Пар поднимается вверх горячими облаками, загораживая обзор и скрывая приближающуюся волну. Я уже успел один раз разрядить оружие, но еще до выстрела мое поле зрения разделилось. Правым глазом я смотрю вдоль ствола акселератора — туда, где, как я полагаю, на нас движется передовой отряд ползунов. Но левым я кошусь на купол. Вижу взорванную скалу, Кошку, клубы пара там, где огнеметы испаряют снег. Изображение смазано, цвета размыты, детали сглажены.

Сквозь просвет в облаках пара я мельком вижу двух человечков, смотрящих на меня.

Крепко зажмуриваюсь, снова открываю глаза и вижу обычное стилизованное изображение местности, поступающее на мой экран. Наверное, случайно наложилась картинка с другой камеры — может, я поймал сигнал передатчика с соседней вышки? Я встряхиваю головой и отступаю на полшага назад. Зацепившись за камень левым снегоступом, я валюсь на спину. На экране одна из фигурок роняет мультяшную винтовку и отшатывается, а другая поворачивает полупрозрачную голову и смотрит на меня в упор. Я падаю навзничь, экраном окуляров вверх, но точка зрения не меняется, и я вижу, как обезоруженная фигурка исчезает в распадающемся на пиксели снегу. Другой человечек поднимает оружие и стреляет, снова и снова, и каждый выстрел взрыхляет снег посередине между ним и мной.

Я слышу голоса, но не могу отделить крики по коммуникатору и гневный рев Кошки от чужой речи, тихой и спокойной, из которой не могу понять ни одного слова. Оставшаяся на ногах фигурка поднимает винтовку, и та сжимается до точки глядящего на меня дула…

* * *

— Он приходит в себя.

Голос незнакомый. Мне требуется несколько мгновений, чтобы сообразить: говорят обо мне.

— Он нас слышит? — Это Кошка.

Я открываю глаза и обнаруживаю, что лежу на спине в палате для обследований в корабельном лазарете. Кошка склоняется надо мной. Она выглядит встревоженной.

— Эй, — говорит она. — Ты здесь?

Еще несколько секунд, чтобы во рту набралось достаточно слюны, и у меня получается выговорить:

— Ага, здесь. Что случилось?

Кошка выпрямляется, а я пытаюсь сесть. Однако чьи-то руки хватают меня сзади за плечи и мягко прижимают к кровати.

— Полегче, Барнс. Давайте для начала убедимся, что вы не пострадали, прежде чем начнем совершать резкие движения.

Я задираю голову, оглядываясь назад и вверх, и упираюсь взглядом в заросшие седыми волосками ноздри лысеющего врача средних лет по имени Берк.

Его присутствие не слишком обнадеживает. Он уже несколько раз убивал меня.

— Простите, — говорю я. — Со мной что-то не так?

— Не знаю, — говорит Берк. — Никаких физических повреждений нет, и ваша ЭЭГ на данный момент выглядит нормально. Однако, судя по словам Чен, вы ни с того ни с сего завалились, как куль с мукой, без всякой видимой причины. С медицинской точки зрения это не лучший знак.

— Почему мы не погибли? На нас собирались напасть ползуны, разве нет?

— Собирались, — говорит Кошка. — Но так и не напали. Я не знаю почему.

— Вышки, — вспоминаю я. — С них стреляли огнеметы, да?

— Ага, — кивает Кошка. — Стационарные огнеметы на вышках намного мощнее портативных. Когда рассеялся пар, вокруг не было ни одного мертвого ползуна, но, может, выстрелы вынудили их зарыться в землю?

— Может, и так, — соглашаюсь я, но почему-то мне не верится.

— А может, — говорит Кошка, — я завалила их главного босса.

Я вырываюсь из захвата рук Берка и резко сажусь.

— Что?

— Когда активировались огнеметы на вышках, я почти не видела, что происходит прямо перед нами. Все застлало паром, помнишь? Тогда я взглянула наверх и увидела, что немного выше по склону холма