— Объяснитесь.

Я искоса смотрю на Берто. Он сверлит взглядом пятно на стене над головой Маршалла. После пяти секунд неловкого молчания я говорю:

— Произошло недоразумение, сэр.

Командор прикрывает глаза и с видимым усилием расслабляет челюсть. Когда он снова открывает глаза, они узкие, как бойницы.

— Недоразумение, — повторяет он. — Именно так вы бы охарактеризовали события этого дня, мистер Гомес?

— Нет, сэр, — отвечает Берто. — По-моему, все участники полностью отдавали себе отчет в происходящем.

— Ясно, — говорит Маршалл. — И что именно все так отчетливо понимали?

Берто с трудом сдерживается, чтобы не улыбнуться.

— В первую очередь участвовшие офицеры службы безопасности были расстроены тем, что изначально неверно оценили ситуацию, и один из них сорвался и решил выместить зло на ни в чем не повинном человеке: первом, кто подвернулся под горячую руку.

— Ясно, — кивает Маршалл. — Следовательно, мистер Дрейк напал на вас? Как же так вышло, что именно он попал в лазарет с трещиной в скуловой кости, тогда как вы, по-видимому, совершенно не пострадали?

Берто пожимает плечами.

— Я сказал, что он напал на меня. Я не сказал, что его нападение увенчалось успехом.

Маршалл еще больше хмурится и поворачивается ко мне:

— Вы согласны с тем, как Гомес характеризует инцидент, мистер Барнс?

— В общих чертах, — говорю я. — Даррен сам подошел к нам. Мы даже не смотрели в его сторону. Он явно был сильно расстроен, поскольку ему пришлось ужинать протеиновой пастой, и мне показалось, что он хочет затеять со мной ссору. Когда дело дошло до рукоприкладства, он, похоже, немного удивился, хотя чему тут удивляться. В конце концов, он первым поднял руку на Берто.

Лицо Маршалла искажает гримаса отвращения, как будто он наелся собачьего дерьма.

— Что ж, прекрасно. Я хотел бы наказать вас за это происшествие по всей строгости, тем более что вы попадаете ко мне в кабинет уже второй раз за последние сутки. Однако, к моему сожалению, запись с камер видеонаблюдения по большей части подтверждает ваш рассказ. Дрейк явно подошел к вам по собственному почину и как минимум дотронулся до Гомеса, прежде чем был нокаутирован. Честно говоря, я ожидал большего от нашей службы безопасности. — Командор не уточняет, имел ли он в виду рассудительность или лучшие навыки кулачного боя. Вместо этого он откидывается на спинку кресла и скрещивает руки на груди. — Только одно мне непонятно. Почему Дрейк ел протеиновую пасту из рециклера, а вы двое, можно сказать, пировали? Если мне не изменяет память, вчера я урезал рационы вам обоим, а охранникам сейчас полагается две тысячи килокалорий в день. — Он задумчиво гладит подбородок. — Но даже если забыть про пайки, с какой стати Дрейк набросился с обвинениями именно на вас?

Берто бросает на меня быстрый взгляд, но я понятия не имею, как нам выкрутиться из этого положения.

— Трудно сказать, сэр, — говорит Берто. — Может, он израсходовал свои калории, плотно позавтракав?

— Понятно, — кивает Маршалл. — Значит, эта запись не имеет к случившемуся никакого отношения?

Он дотрагивается до планшета, лежащего на столе, и у меня в окуляре всплывает видеоролик. Я моргаю, чтобы включить проигрывание. Изображение зернистое, снято издалека: флиттер Берто ныряет к нагромождению скал на заснеженном горном гребне. Скальная формация выглядит точно так, как я ее запомнил: две плиты, растущие из поля валунов, образуют узкий треугольник. С этого ракурса кажется, что флиттер не сможет проскочить в зазор, и хотя я уже знаю, чем кончилось дело, в животе у меня холодеет. Берто поднимается примерно на сотню метров, подстраивает высоту, а затем в последнюю секунду бросает флиттер в брешь между камнями, даже не поцарапав краску.

— Ох, — выдыхает Берто. — Вы это засняли?

— Да, — говорит Маршалл, — мы это засняли. В настоящий момент колония находится в состоянии повышенной боевой готовности, Гомес. Мы теряем людей, и лишних колонистов у нас нет. Вследствие чего мы внимательно следим за обстановкой. Мало что может укрыться от наших глаз. Учитывая, что вы были в курсе, как скверно обстоят у нас дела и с человеческими, и с материальными ресурсами, потрудитесь объяснить, почему вы посчитали возможным рискнуть не только собственной жизнью, но и, что не менее важно, двумя тысячами килограммов незаменимого металла и электроники — и все ради нелепой ребяческой выходки, ради какого-то трюка.

Берто молчит, уставившись в стену. Маршалл не сводит с него глаз, по моим ощущениям, целую вечность.

— Хорошо, — наконец говорит командор. — Как вы уже догадались, мне известно о том, что вы принимали ставки. Вряд ли есть смысл объяснять все правила, которые вы нарушили за последние два дня, потому что вам явно наплевать. — Он наклоняется вперед, упирается локтями в стол и вздыхает. — На данный момент я не знаю, что мне с вами делать, Гомес. Высечь я вас не могу, хотя, если честно, это меньшее, чего вы заслуживаете. Однако, согласно уставу Альянса, порка, к сожалению, не является утвержденным методом дисциплинарного воздействия, поскольку не отвечает гуманистическим принципам. — Он делает паузу и поворачивается ко мне: — Может, у вас, Барнс, есть какие-то соображения на этот счет?

Я оглядываюсь на Берто и честно смотрю в глаза Маршаллу:

— У меня, сэр? Нет, сэр.

Командор снова вздыхает и откидывается на спинку кресла.

— Учитывая мои ограниченные возможности, полагаю, мне только остается увеличить вашу рабочую нагрузку и сократить рационы. Следующие пять дней, Гомес, будете выходить на смены за себя и за Аджайю. По крайней мере, это убережет вас от неприятностей. Кроме того, я урезаю ваш рацион еще на десять процентов. Думаю, проблем не возникнет: у вас в любом случае не будет времени поесть. И наконец, я блокирую возможность принимать переводы от всего персонала на тот случай, если у вас возникнут новые гениальные идеи, как обмануть своих товарищей-колонистов.

— Сэр, — начинает Берто, но Маршалл обрывает его на полуслове:

— Не падайте духом, Гомес. Как я уже сказал, это меньшее из того, чего вы заслуживаете. Но если будете упорствовать, то можете сподвигнуть меня на рассмотрение более радикальных способов решения проблемы, которую в настоящий момент собой представляете.

У Берто упрямый вид человека, которому есть что возразить, но после недолгой борьбы с самим собой он сглатывает, снова упирается взглядом в стену за головой командора и выдавливает:

— Да, сэр. Спасибо, сэр.

— Отлично, — говорит Маршалл. — Можете идти. — Когда мы встаем и поворачиваемся, чтобы уйти, он говорит мне в спину: — Кстати, Барнс. Не знаю, какова была степень вашего участия в данном инциденте, но предполагаю, что вы так или иначе к нему причастны, вследствие чего я уменьшаю и