— Продай этот дом поскорее, — тихо сказала Пат. — Там проснулся дракон. — Последние слова она произнесла так тихо, что Бэрридж скорее угадал их, чем услышал.

Корреспонденты пока не тревожили О’Брайна, зато явился полицейский инспектор, но пробыл недолго, поскольку все, что они могли сказать, уже было сказано вчера. После ухода инспектора Бзрридж позвонил своему приятелю из полиции и попросил узнать, не переехала ли Мэдж Бойлстон после нападения на другую квартиру, а если не переехала, то меняла ли дверные замки. Ответ был таков: мисс Бойлстон до последнего дня проживала по старому адресу, но замки сменила. Бзрридж подумал, что предложенная ею версия о пьяном грабителе, случайно наткнувшемся на приоткрытую дверь, фальшива. У неизвестного были ключи от квартиры и Мэдж Бойлстон это знала. Размышляя о человеке, проникшем в ее квартиру, Бэрридж пожалел, что, не будучи полицейским, лишен возможности установить, где в тот момент находились лица, присутствовавшие при убийстве Крайтона. Если у всех было бесспорное алиби, задача усложнялась, но если у кого-нибудь алиби было сомнительным или же отсутствовало вовсе, этот человек становился подозреваемым номер один не только в убийстве мисс Бойлстон, но и в убийстве Крайтона.

Бэрридж вновь спросил О’Брайна, точно ли он помнит, что чувствовал сквозняк дважды.

— Вы перенесли тяжелую травму черепа, в таких случаях бывает, что какие-то события стираются из памяти. Например, вы помните, какую слушали пластинку? И что видели в квартире мисс Бойлстон?

— Прекрасно помню. Мы слушали Моцарта, Концерт до мажор для фортепиано с оркестром, — ответил О’Брайн без малейшей заминки. — А на стене висели фотографии, очень хорошие снимки. Австралийские пейзажи, лошади, две фотографии самой мисс Бойлстон — как видите, с памятью у меня все в порядке. Почему вас интересует этот сквозняк?

— Странно, что вы чувствовали его дважды.

— По-моему, вы склонны чересчур копаться в мелочах.

— Склонен, — согласился Бэрридж. — Мелочи порой бывают очень любопытны…

Глава 15

Позвонив Бэрриджу в гостиницу, О’Брайн сказал, что к семи часам приедет Стэнфорд.

Бэрридж освободился позже, чем рассчитывал, вдобавок ему дважды не повезло. Вначале у машины, в которую он сел, заглох мотор, и пришлось снова искать такси, а свободной машины долго не было. Бэрридж все чаще посматривал на часы. Опоздать было бы досадно; он не обещал О’Брайну приехать точно, лишь сказал, что постарается, поскольку тогда еще не знал, как сложатся к вечеру его собственные дела, поэтому О’Брайн не станет ждать его, и Стэнфорд начнет рассказывать сразу же, как только приедет. Когда показалось свободное такси, было уже тридцать пять минут седьмого. Бэрридж попросил ехать побыстрее, и таксист помчался очень лихо, но тут ему не повезло снова: на перекрестке образовалась пробка. Вскоре доктор понял, что ждать бесполезно, и велел шоферу поворачивать назад, пока их еще не зажало задними машинами. Объезд занял вдвое больше времени, нежели прямая дорога, в результате чего Бэрридж, конечно же, опоздал .

— Я думал, вы уже не приедете, — сказал О’Брайн. — Позвонили бы, что задерживаетесь.

— Неудачное стечение обстоятельств: сначала сломалась машина, потом пробка на перекрестке.

— Мистер Стэнфорд только начал, — успокоил его О’Брайн. — Пожалуйста, продолжайте.

— В то лето в начале июня, — заговорил Стэнфорд, — в загородном доме миссис Мак-Грегори появился мужчина лет сорока пяти и снял на месяц комнату. Он был из Лондона и собирался немного отдохнуть после каких-то неприятностей. Через неделю после него там появились еще два джентльмена, которые тоже хотели снять комнаты, однако их не устраивало присутствие другого постояльца, и они ушли, но затем вернулись и заняли две последние свободные комнаты. В то время в доме, кроме троих приезжих, проживали Джордж Хоуп и племянница хозяйки, мисс Гентли, которая и сдавала комнаты по поручению своей тети. Сама владелица дома, вдова, была в отъезде — навещала родственников. Хоуп присматривал за лошадью, ездил за продуктами и возился в огороде; мисс Гентли готовила и убирала. Те двое, что пришли позже, назвались мистером Брауном и мистером Смитом, последний был скорее американцем, чем англичанином.

— А первый — лондонец? — спросил О’Брайн.

— Крайтон, Джон Крайтон. Браун и Смит держались обособленно, в город не ездили и все дни проводили возле дома. Смит выглядел больным, целыми днями не выходил из комнаты, а один раз Браун попросил Хоупа привезти доктора. Доктор этот в прошлом году умер, так что узнать, чем был болен Смит, не удалось. Изредка Смит с Брауном прогуливались по тропинке к вересковой пустоши. Дом мисс Мак-Грегори расположен в уединенном месте: до ближайших соседей около получаса пешком, а в направлении пустоши домов вообще нет. С Крайтоном они поначалу лишь обменивались приветствиями при встрече, но через неделю мисс Гентли (все сведения я получил от нее) заметила, что они отправились на прогулку втроем. С тех пор знакомство их стало более близким, вечерами они часто что-то оживленно обсуждали. Как я уже говорил, комнаты постояльцев убирала мисс Гентли, причем комнату Смита — только в его присутствии. Он сразу же попросил ключ, заявив, что его чрезвычайно раздражает, если кто-то трогает его вещи, и всегда запирал свою комнату, когда уходил. Браун и Крайтон дверей не запирали. Однажды произошел любопытный случай. Смит дал мисс Гентли пятьсот долларов и попросил съездить в город и обменять их на фунты, объяснив, что сам он плохо себя чувствует и поездка ему не по силам, а Браун по той же причине не хочет оставлять его одного. Несколько раз Хоуп по их поручению ездил в город и делал покупки по списку. У мисс Гентли сложилось впечатление, что у этой пары денег было много. Относительно Крайтона она, напротив, считала, что он не богат. Во всяком случае, он торговался, когда договаривался о плате за комнату. В конце месяца Смит совсем перестал выходить, даже еду ему носили в комнату, и все время лежал в постели. Мисс Гентли слышала, как Браун предлагал снова позвать врача, а Смит ответил, что это ему уже не поможет. Мисс Гентли была обеспокоена таким положением, так как боялась, что, если с ним что-нибудь случится, дом приобретет скверную репутацию. Двадцать пятого июня Хоуп отвез ее в город на день рождения приятельницы, у