– Не прав, – повторила Делия. – В чем именно?

– Учитывая мои наблюдения и информацию, предоставленную мне здешними сотрудниками, я чувствую, что есть связь между художественными работами Теи и тем, что она испытывает в своем коротком окне сознания. – Ее улыбка стала шире. – Я готова изменить ее диагноз.

– На что? – спросила Делия. Сердце стучало у меня в груди, словно отсчитывая секунды, когда доктор Чен скажет что-то, что навсегда изменит жизнь Теи.

– Повреждение мозга может привести к тому, что пациент теряет долговременную память или способность создавать новую. Или, как в случае с Теей, и то и другое. Но текущие, новые разработки показывают, что изредка пациент может сохранять и создавать воспоминания, просто сам механизм процесса поврежден. Я считаю, что это как раз случай Теи.

– Вы имеете в виду… она не потеряла память? – спросила Делия.

Доктор Чен улыбнулась.

– Скорее, временно утратила. Мы собираемся помочь ей вернуть память.

Черт возьми, подумал я. Держись, Тея. Они идут. Они идут, чтобы вытащить тебя.

Следующие слова доктора Чен подтвердили мою догадку.

– Поэтому я считаю, что она была бы идеальным кандидатом на процедуру, которую доктор Бернард Милтон проводит в сиднейской клинике.

– Что за процедура? – спросила Делия.

– Доктор Милтон разработал лечение, включающее операцию с использованием стволовых клеток, в сочетании с мощным связующим агентом, который позволяет пациентам с этой специфической потерей памяти восстанавливать так называемый процесс вспоминания [2]. Именно он позволяет получить доступ к воспоминаниям – новым и старым.

Когда слова повисли в воздухе, Рита сжала под столом мою руку.

– Доктор Милтон уже начал работу с пациентами, – продолжила доктор Чен. – Они на несколько недель нас опережают, но их результаты пока обнадеживают. Хотя риски не назовешь несущественными.

– Какие риски? – спросил я, привлекая всеобще внимание.

– Мы говорим об открытой операции на головном мозге? – уточнила Делия, бросая на меня острый взгляд, чтобы напомнить мне: Тея ее забота, а не моя.

Доктор Чен покачала головой.

– Операция представляет собой минимально инвазивную эндоскопическую эндоназальную процедуру, которая также включает извлечение стволовых клеток из тазовой кости и спинномозговой жидкости… – Она взмахнула руками. – Мы забегаем вперед. Нужно сделать предварительные тесты и убедиться, что Тея – подходящий кандидат. Доктор Милтон захочет лично прилететь, чтобы выполнить их и саму процедуру. С вашего согласия, – прибавила она, обращаясь к Делии.

В комнате повисла тишина.

– Вы говорите, что эта процедура может восстановить память Теи, – медленно сказала Делия.

– Да, это возможно.

– Все ее воспоминания? И ее жизнь до аварии?

– Верно.

Делия обвела взглядом каждого из нас. Мы наблюдали за ней. Ждали, затаив дыхание.

– И если это сработает…

– Если это сработает, мисс Хьюз, – сказала доктор Чен, – лечение вернет Тею к жизни.

– Мне бы хотелось поговорить с доктором Чен наедине, – заявила Делия. – У меня есть вопросы.

– Конечно, – сказала Анна.

– Спасибо, Джим, – поблагодарила доктор Чен, когда мы уходили. – Ваша информация была особенно полезна.

Я кивнул, чувствуя на себе взгляд Делии.

В комнате отдыха Рита обняла меня, ее глаза сияли.

– Ты сделал это. Все хорошее, что случилось с Теей, произошло благодаря тебе.

Я выскользнул из объятий Риты.

– Неправда.

– Правда, и ты должен по праву этим гордиться.

– Ладно, я согласна, это очень волнующая новость, – вмешалась Анна, – но мы по-прежнему на рабочих местах.

До меня дошла важность слов доктора Чен. Я попытался представить, как Тея выйдет из своей тюрьмы. Как я смогу говорить с ней дольше нескольких минут. Как она будет звать меня Джимми с добрыми глазами. Как вспомнит меня…

«И не мечтай, большой придурок, – усмехнулась Дорис. – Делия об этом позаботится».

Алонзо похлопал меня по спине.

– Все еще хочешь уволиться?

– Я не знаю…

– Как это – не знаешь?

«Потому что ничто хорошее не длится. Я должен иметь возможность уйти. Так я и выжил».

– Если ты беспокоишься о Делии, забудь, – сказал он. – Если лечение поможет Тее, у нее будет все, чего не было в течение двух лет. Свободная воля. Позволь ей решить, чего она хочет.

– Алонзо…

– Думаешь, тебя так легко заменить? – спросил он с внезапной яростью. – Думаешь, я могу просто взять трубку и найти кого-нибудь другого? Думаешь, мне будет легко без тебя?

Я потрясенно заметил, что его глаза блестят.

– Забудь об этом, – сказал он, качая головой и направляясь к двери. – Делай то, что должен. Мне-то какая разница?

* * *

В течение следующих нескольких дней в санатории кишели врачи. Доктор Бернард Милтон и его команда из Сиднея прилетели и начали проводить с Теей тесты. Потребовалось всего два дня, чтобы они вынесли вердикт.

– Они собираются сделать это! – воскликнула Рита. – Доктор Милтон сказал, что Тея идеальный кандидат, и Делия дала согласие. Ты можешь в это поверить? Я так рада за нее.

– Я тоже.

«А еще напуган до чертиков».

Я почитал о процедуре доктора Милтона. Он выполнил ее на тестовой группе пациентов в Австралии несколько недель назад. Я не знал всю терминологию, но понял, что операция заключается в извлечении костного мозга из тазобедренной кости. Затем стволовые клетки обрабатываются в лаборатории и объединяются с нейронами, взятыми из спинномозговой жидкости. Процедура под названием нейроэндоскопия имплантирует клетки в поврежденные участки гиппокампа через носовой проход. После этого Тея будет перорально принимать лекарство – своего рода связующий агент, который действует как мост между нейронами и облегчает процесс вспоминания.

Потенциальными осложнениями от операции были аневризма, тромбоз и инфекция. Препарат, который Тея должна будет принимать всю оставшуюся жизнь, имел свои риски, включая повышенное кровяное давление и инсульт.

Но если это нужно, чтобы вытащить ее из тюрьмы, у нас не было иного выбора.

Настал день, когда Тею перевезли из «Голубого хребта» в Мемориальную больницу Роанока. Делия и Рита осторожно провели Тею к автомобилю скорой помощи, успокаивающе разговаривая с ней по пути.