Теперь, идя за ним вверх по склону, Софи почувствовала, как по спине у нее скользнул холодок. Ей не нравилась старая заброшенная церковь – там, поди, привидения водятся, – да и мысль срезать путь через кладбище тоже не особенно грела, но день близился к закату, а Уилл, как ей было известно, хотел попасть в деревню до закрытия лавок. Купив то, что нужно, он повернет обратно, не дожидаясь ночи.

На вершине Софи бросилась догонять Уилла, который уже шагал по кладбищу, мимо могильных камней и склепов.

– Далеко еще? – окликнула она его, запыхавшись.

– Осторожнее, тупица! Ты мне на ногу наступила!

Софи остановилась, возмущенная. Это уже слишком!

– Как ты меня назвал? – переспросила она.

– Никак я тебя не называл, – ответил Уилл.

Софи смерила его сердитым взглядом:

– Да что ты? А кто же это был?

Уилл остановился и повернулся вокруг себя, внимательно глядя в траву.

– Что ты ищешь? Здесь же одни грибы, – сказала Софи, имея в виду кучку мухоморов в ярко-красных шляпках с нарядными белыми крапинками.

– Правильно. Они как раз хотят, чтобы ты видела грибы.

– Кто – они?

– Земляные пикси. Никогда не задумывалась, почему с грибами так – не было, не было, и вдруг, куда ни глянь, везде они? – спросил Уилл. – Потому что это не грибы, а пикси. А чтобы их не заметили, они прячутся под шляпками, как грибы.

Софи наклонилась и протянула руку к ближайшему мухомору.

– Осторожно. Они вредные, – предупредил ее Уилл.

Пальцы девушки уже почти коснулись пестрой шляпки, когда та вдруг отскочила в сторону, затем приподнялась. Софи увидела крохотную остроносую мордашку с бусинками умных, пронзительных глаз.

– А ну, убери лапы, бестолочь! – приказал ей пикси.

От удивления Софи громко выдохнула. На существе были белая рубашка и зеленые башмаки на толстой деревянной подошве. Из-под краев шляпы торчали острые уши. Треугольные зубы показались принцессе большими и хищными.

– Нельзя обзываться, – строго сказал ему Уилл.

– Кто бы говорил, кочерыжка!

– Ах ты, маленький грубиян! – возмутилась Софи, выпрямляясь. – За такое поведение тебя надо зажарить и съесть!

Пикси сделал неприличный жест и крикнул:

– Съешь лучше вот это, ты, ходячий мешок глупостей!

Уилл прыснул, однако Софи было не до смеха. Она топнула ногой, надеясь прогнать вреднюгу, но получилось совсем наоборот: откуда ни возьмись, выскочили еще с десяток таких же маленьких хамов и, оскалив зубы, бросились к Софи. Та взвизгнула и спряталась за Уилла.

– Думаешь, парень тебя прикроет? – насмешливо спросил пикси. – Я т-тебя умоля-а-аю!

Втянув щеки так, что обозначились зубы, он вытянул шею и зашагал, подражая покачивающейся походке Уилла.

– Эй! – нахмурился Уилл. – Совсем не смешно!

Но Софи думала иначе: она захихикала и долго не могла остановиться. Тем временем Зара подошла к одному пикси и ткнулась в него своим длинным носом. Тот, обозлившись, бросил в нее ком грязи.

– А ну, не дыши на меня своей песьей вонью, ты, блохоловка пучеглазая! И уноси отсюда свою костлявую задницу, а то щас переломаю тебе ходули!

Собака от неожиданности отпрянула и неуверенно тявкнула, но тут же снова наскочила на пикси, схватила его за шляпку и как следует встряхнула. У шляпки лопнули завязки, и пикси, изрыгая непрерывный поток ругательств, полетел в сторону. Зара растерзала шляпку.

И напрасно. Из травы, словно на зов, выскочили еще с полсотни пикси и громко завопили.

– Э-э, Уилл? Кажется, они рассердились? – спросила Софи и попятилась.

– Точно. Пора сматываться, – подтвердил ее опасения Уилл.

И они пошли прочь. На ходу Софи оглянулась: пикси все прибывали и не думали отставать от них. Острые зубы мелких созданий показались ей по-настоящему страшными. Она потянула Уилла за рукав.

Он тоже оглянулся.

– Мы попали, – сказал он. – И где только носит прекрасных принцев, когда они особенно нужны?

– Что ж, придется тебе обойтись принцессой, – ответила Софи и схватила его за руку.

Пальцы Уилла сомкнулись вокруг ее пальцев, и Софи потянула его за собой. Они перешли на рысь, смеясь уже друг над другом. За ними, весело хлопая ушами, неслась Зара.

Софи так и не отпустила руку Уилла. Они уже оставили позади кладбище, спустились с холма и вышли на прямую дорогу к Граузельдорфу, а ее пальцы все еще сплетались с его пальцами.

И он не возражал.

Деревня Граузельдорф оказалась серой и бесприютной, совсем как кладбище, с которого они только что выбрались, и Софи не терпелось поскорее покинуть ее.

Однако пришлось проявить терпение и подождать Уилла, который зашел в аптеку. Перехватив ее владельца прямо на пороге, когда тот уже запирал заведение на ночь, он с трудом уговорил его вернуться на пару минут. Нет, до утра он ждать не может, объяснил Уилл аптекарю. Ему надо возвращаться туда, откуда он пришел. Там его ждет человек, которому очень нужно лекарство.

Тут Софи начала прислушиваться. Всю дорогу Уилл и словом не обмолвился о том, где он живет и с кем. Софи была уверена, что и эти слова не предназначены для ее ушей, а потому слушала особенно внимательно. «Кто же его ждет? – гадала она. – Может быть, жена?» Стоило ей подумать об этом, как ее сердце тут же пропустило удар и дальше пошло со скрипом.

– Часы? – спросил Уилл, пока аптекарь отпирал замки.

– Часы, – подтвердила она и весело улыбнулась.

Уилл вошел в аптеку, а Софи осталась на улице – ждать, когда сердце успокоится. Но оно и не думало униматься. Скрип перешел в негромкое, противное шипение. Оскорбленная таким поведением капризного механизма, Софи не могла понять его причины, но, когда заглянула в окно аптеки и увидела там Уилла, все стало ясно: ее сердце ревнует.

Открытие потрясло ее. Что за вздор! Какое ей дело, женат Уилл или нет? Ведь она сама бежит к своему возлюбленному, чтобы быть с ним. И это для нее главное. Нет, она не ревнует Уилла. С чего бы? Он ей даже не нравится. А она не нравится ему. Просто ее странное, непредсказуемое сердце опять чудит.

Когда сердечный шум все же прекратился, Софи с Зарой вошли в аптеку. Вообще-то, Софи не хотелось быть там. Ей, как и Уиллу, не терпелось вырваться из Граузельдорфа. Она чувствовала себя беззащитной. Что, если Краузе ищет ее и сейчас нагрянет в деревню? Но Уилл не отпускал ее. По его словам, на краю деревни стоял трактир, который пользовался дурной славой: он не хотел, чтобы Софи шла мимо него одна.

Слоняясь по аптеке, Софи разглядывала стеклянные банки, выстроенные вдоль стен. В одних лежали ароматные пряности вроде гвоздики, корицы и мускатного ореха. Взглянув на содержимое других, она сморщила нос – там были сушеные черные жуки и маринованные жабы.