из жареных орешков. Все жильцы квартиры активно налегали на любимые блюда, ведь впереди нас ждал бурный день с массой приключений.

Неприятности начались уже во время поездки в аэропорт. Григорий, выходя из машины, споткнулся, запутался ногой в чем-то черном и рухнул на асфальт посередине парковки. Глянув на свою ногу, он с визгом принялся извиваться и стряхивать с ноги черную ленту. У меня сработал профессиональный навык, и я первым делом откинула в сторону Нинэль, прикрыла ее своим телом, а потом направила пистолет на ногу Щавельского. При виде «глока» предсказатель заверещал во весь голос:

– Не стреляй, не стреляй! Это просто ленточка!

С пистолетом наперевес я осмотрела ногу неудачливого таролога – щиколотку опутала длинная черная лента из блестящего материала, во всю длину шла надпись «на долгую память, покойся с миром». Такие ленты обычно украшают похоронные венки, а сейчас она намоталась на ногу моего спутника и помешала аккуратно выйти из машины. Но откуда она взялась в машине?

Этот вопрос посетил не только меня. Нинэль ткнула носком блестящей туфли в неприятную находку и прошипела:

– Что это?

– Это плохой знак, плохой, – застонал Щавельский. – Отменяйте поездку.

Он скорчился на голом асфальте, со стоном потирая щиколотку и с опаской поглядывая на уютный салон машины.

Я достала из дорожной сумки фонарь, вытащила все чемоданы и принялась осматривать пространство автомобиля внутри. Но больше никаких неприятных находок не случилось.

– Все в порядке, больше никаких похоронных аксессуаров, – успокоила я путешественников, закончив осмотр.

Но предсказатель не унимался:

– Да это же прямое указание на смерть впереди! Я отказываюсь лететь.

– Да тебе вечно то смерть, то опасность чудится. – Быкова начала злиться от его истеричных выкриков, ее решение не так легко изменить. – Вставай, страдалец. Женя все осмотрела, это опять дурацкие экоактивисты залезли в машину, накидали для пущего страха, чтобы поездку отменить. Все надеются, что я бизнес свой заброшу и свиней отпущу в вольную жизнь.

Но Щавельский вцепился в руку Нинэль:

– Умоляю! Отпустите! Я отказываюсь лететь!

Нинэль же неумолимо двигалась в сторону огромного корпуса воздушного порта, предсказатель волочился за ней с печальными выкриками, как капризничающий ребенок.

Водитель, кудрявый широкоплечий детина, откашлялся и смущенно прошептал:

– Извините, это мое. – Он поднял похоронную ленту и спрятал в карман пиджака.

– Твоя лента от похоронного венка? – изумилась я.

– Да вы пока в отъезде были, друг уговорил, машина все равно стоит. А ему срочно надо было товар со склада увезти, он водителем работает в похоронной службе. Ну я и согласился, деньги не лишние, да и друга выручил.

– И часто ты так друзей выручаешь? – У меня зародились подозрения в голове, что, может быть, не по злому умыслу наш добросердечный водитель и выдал своим знакомым пароль от замка на гараже.

Но оробевший богатырь крутил головой:

– Да первый и последний раз! Вы не подумайте, я никого посторонних ни в гараж, ни в квартиру, ни в машину не пускаю. Лично сам венки загрузил и разгрузил, недосмотрел немного, что лента эта в салоне завалялась. Я бы признался Нинэль Федоровне, но у нее такой характер, что сразу уволит. А мне у нее нравится работать, не хочу место терять. Вы уж ее успокойте, пожалуйста. Если нужно, я расскажу, но так страшно, что прям ноги ватные сразу делаются, когда представляю ее крик.

Я хорошо понимала чувства парня, от гневного крика Нинэль обычные люди теряли самообладание, а сотрудники готовы были провалиться сквозь землю или своротить горы, лишь бы она успокоилась.

– Ладно, скажу, что ты ездил на похороны к дальней родственнице и случайно лента прилепилась к штанине, – придумала я более приятную версию для начальницы. – Надеюсь, что Нинэль Федоровна к такой истории спокойно отнесется.

– Она разрешает мне машиной пользоваться по своим делам, – с облегчением закивал парень. – Когда хозяйка не в городе, то могу на машине кататься, куда захочу. Я не злоупотребляю и бензин всегда за свой счет заливаю, вы не подумайте!

Я уверила водителя, что постараюсь смягчить ситуацию, и поторопилась в здание аэропорта, до отправления оставался всего час.

В зале регистрации рейсов к моему приходу разгорелся скандал. Быкова с завидным упрямством пробивала себе путь через толпу, в одной руке у нее была пара сумок, другой она неумолимо влекла за собой недовольного Щавельского. Невозмутимый грузчик вез на каталке гору нашего багажа в сторону погрузочного терминала. Возле стойки, где сотрудница авиакомпании выдавала пассажирам посадочные талоны, Нинэль с облегчением всучила мне сумки и протянула два паспорта девушке. Та обеспокоенно уточнила:

– Ваш ребенок боится летать? Может быть, врача или воды? – Действительно, могучая Нинэль так ловко держала миниатюрного Щавельского, что со стороны они выглядели как мать с капризным ребенком. Но как только сотрудница открыла паспорта, ее милая улыбка исчезла, а лицо вытянулось от удивления. Она протянула Нинэль посадочные талоны и, как только мы прошли к мини-автобусу на летном поле, потянулась за телефоном внутренней связи. Пока мы ехали в автобусе, я рассказала своим спутникам историю, откуда взялась в салоне автомобиля лента с похоронного венка. Григорий недоверчиво еще задавал вопросы, но уже успокоился и прекратил истерику. Уже в бизнес-классе самолета к нашей компании подошел сотрудник в штатском костюме и предъявил удостоверение службы охраны аэропорта. Я уточнила, какой повод для проверки. Мужчина немного помялся:

– От сотрудника аэропорта поступил сигнал о возможном похищении человека, стандартная проверка. – Безопасник начал сверять наши паспорта и посадочные талоны.

Нинэль зашипела на своего хироманта:

– Все ты виноват, Гришка, закатил истерику. Чудятся ему всякие знамения.

Мужчина пошевелил усами, вернул нам документы, внимательно взглянул и на хрупкого Щавельского, и на разъяренную бизнес-леди, и уточнил у понурого Гришки:

– Вы добровольно совершаете поездку? Вам не нужна помощь?

– Добровольно. – Биоэнергетик с тоской уставился в иллюминатор.

– Комфортного полета, извините за беспокойство, – распрощался с нами сотрудник службы безопасности.

А я вздохнула печально, мы даже не прибыли на место назначения, а речь о похищении уже зашла. Но если быть честной, то я не против, чтобы зануда Щавельский хоть ненадолго пропал со своими эманациями и аффирмациями.

На