мгновением, чувствуя, что сердце уже прощается. То, что я задумала – подлость. Но моя сестра не заслуживает позора. Пару мгновений у меня мелькала мысль о том, как избежать всего этого, но я приняла решение. Аливия ни в чем не виновата. Она – добрая, милая и нежная девушка, которая не переживет такого позора. Она лично ничего не сделала Альдивару. И просто попала под раздачу.

Я опомнилась, когда объятия стали жарче. Расстегнутая мантия стекла с моих плеч, а я понимала, что с того момента, когда помолвка со мной была позорно разорвана, мне терять нечего. Даже если мне придется выйти замуж за какого-нибудь борова, все еще мнящего себя донжуаном, то первым для этого тела он не будет. А если я вообще не планирую замуж, то мне и терять нечего!

Я забыла обо всем на свете, чувствуя, как он раздевает меня.  Я прижималась к разгоряченному телу, чувствуя, как умело он управляет моим телом, заставляя его подчиняться.

– Моя девочка, – услышала я нежный и обжигающий шепот, когда он понял, что он был первы. Нежная рука гладила мои волосы, а губы шептали то, что, видимо, слышали до меня целые стада барышень

– Обожаю, – обжигал шепот, а поцелуи покрывали мой живот. Я уже мало что соображала. Единственное, что я чувствовала, как сильно я люблю его.

Эта любовь стала для меня неожиданностью. Открытием. И я не могла поверить, что умею так сильно любить.

Я люблю тебя, – прошептал дракон. Я не верила, но сердце умоляло поверить. Оно так хотело поверить, что это и правда любовь.

– И я люблю тебя, – прошептала я в его приоткрытые губы.

Мне казалось, что он меня просто сломает пополам, так сильно сжали меня его руки.

– Не отпущу, – слышала я шепот на ухо. – Ты останешься здесь…

– Кем? – спросила я пересохшими губами. – Пленницей?

– Это я –  твой пленник, – слышала я на ухо, когда по моему телу скользили его руки. Они то напрягались, вызывая у меня стон, то расслаблялись, давая мне право на передышку.

Уже лежа на его груди, я думала о том, может сказать ему правду? Все как есть? Но мне так не хотелось портить этот момент скандалом, что я решила промолчать. Быть может, через много лет, когда я буду сентиментальной старушкой, я обложусь кошками и буду сидеть возле камина и вспоминать этот день.

Я, кажется, задремала, а потом меня что-то дернуло. Я должна сделать то, зачем пришла. Как бы горько это не прозвучало, но пришла пора прощаться. Я склонилась над спящим, осторожно поцеловала его губы, задерживаясь на пару мгновений, чтобы запомнить их вкус.

– Я тебя никогда не увижу, – прошептала я едва слышно. – Но уже никогда не забуду…

Проглотив комок слез, я встала, надела мантию и направилась в кабинет. Приоткрытая дверь привела меня прямо к столу. Я достала пузырек, откупорила крышку, осторожно вливая содержимое в замочную скважину. Я осторожно заталкивала все это палочкой, стараясь не оставить улик.

Закрыв пустой флакон с остатками по стеночкам, я снова проглотила слезы, проклиная Жаклин, которая сорвала помолвку.

Я уже вышла в комнату, как вдруг увидела дворецкого. Он бесшумной мышью собирал кружки на поднос. Он посмотрел на меня, а я увидела синее лицо. Я узнала свою краску. Получается, это была не Жаклин? Это не ее происки?

– Может, чаю? – спросил дворецкий, а я почувствовала боль от осознания, что все это могли быть происки дракона.

Через мгновенье я была уже дома.

– Ты так долго? – задыхалась Аливия, бросаясь ко мне. – Все получилось? Скажи! Все получилось?

– Думаю, да, – ответила я, глядя на сестру.

– Прошу тебя, только не говори папе, о том, что я тебе сказала, – сглотнула Аливия.

– Не скажу, – вздохнула я.

Я ожидала услышать, что сестра беременна, уже не девушка или нечто равнозначное.

– Ты думаешь, это совсем плохо, да? – спросила она, глядя на меня.

– То, что ты будешь изменять своему лорду? – усмехнулась я. – Я не вижу в этом ничего предосудительного. Сама подумай, зачем тебе гробить жизнь на человека, которого ты не выбирала? Его выбрал отец. Это его деловые интересы. Но вот если бы ты выбрала его, а потом изменила, я бы осуждала.

Аливия вздохнула.

– Ты какая-то опечаленная, – заметила сестра.

– Да нет, все в порядке, – улыбнулась я через силу. – Иди спи. Не переживай. Договорились?

Она обняла меня, вышла из комнаты, а я упала на подушку и заплакала. Я так не ревела с детства. А тут меня прямо трясло от обиды, боли и… мысли, что я его больше не увижу.

Прорыдавшись, я улеглась, зябко кутаясь в одеяло и уснула.

Завтра свадьба у сестры. А что тут от того “завтра” осталось? Теперь все зависит от того, сможет ли Альдивар открыть ящик стола. Или нет.

ГЛАВА 37

Не знаю я, сколько проспала, но сны были тревожные. Что-то внутри сжималось, плакало, а я открыла глаза, чувствуя себя разбитой.

По дому слышались крики, топот и суета. Наводить суету умели все. И отец, который на весь дом орал, что украшение зала никуда не годится. И маменька, которая бегала за отцом, как Пятачок за Винни Пухом и спрашивала, какое платье ей лучше надеть.

Суету умели наводить слуги, все перепутав и переделывая по тысяче раз.

Я вышла в коридор, видя, как несется на всех парах горничная Аливии, а за ней, как след от самолета, развеваются белые ленты.

–Кто-нибудь видел булавки? – кричала горничная, как потерпевшая. С ней едва ли не столкнулась еще одна горничная, которая несла ворох маминых нарядов из гардероба.

Я чувствовала себя так, словно попала в сумасшедший дом в разгар дня открытых дверей.

Пройдя в комнату сестры, я увидела открытую дверь и Аливию, стояющую на пуфике. Вокруг нее хороводились служанки. Они то ушивали платье, то добавляли украшений.

Сестра была бледной, почти неподвижной.

– Мужайся, – вздохнула я, глядя в ее непроницаемые глаза. Если вчера все казалось сном, то сегодня было явью.

– Ты проспала почти сутки, – произнесла Аливия. – Свадьба через час…

– Не вертитесь! – прошипела служанка, а в ее зубах сверкнула иголка.

Аливия была красавицей. Словно снежная королева из сказки. Платье смотрелось на ней так, что я не знаю, что должен сделать лорд Ярдли, чтобы заслужить такую красивую невесту.

Но суета продолжалась. И маслица в огонек подлили лапки родственников, решивших понаехать заранее!

Огромным круизным лайнером в альковы невесты вплыла тетушка Миллифред. Она была грузной старой девой, решившей посвятить себя указаниям другим, как им надо