уровне, позволила бы некоммерческим организациям, гражданам, городским властям и властям штатов определить наиболее важные местные потребности и наилучшие способы использования существующих систем и ресурсов для их удовлетворения. Как утверждает Чернева, проекты могли бы получать федеральные средства на основе трех условий: создание возможностей для трудоустройства безработных, отсутствие эффекта вытеснения для существующих работников и полезность осуществляемой деятельности, измеряемая социальными и экологическими показателями. Это может стать толчком к быстрому переходу к "зеленой" экономике.

Один из глубоких уроков исследования Мариенталя заключается в том, что работа дает гораздо больше, чем доход. Пенсионеры, независимые богачи, те, кто не имеет постоянного места жительства, и люди, считающие, что их работа в частном секторе не имеет смысла, - все они будут заинтересованы в этом. А если гарантированные рабочие места будут предоставлять действительно ценные вещи, будь то зеленая инфраструктура, уход или творческая работа, это также поможет им завоевать признание в обществе. В Америке 1930-х годов "Армия деревьев" Рузвельта посадила три миллиарда деревьев и создала восемьсот новых государственных парков. Библиотекари Нового курса, в том числе тысяча женщин, ездили с книгами на лошадях по труднопроходимой местности в отдаленных округах Кентукки. Фотографы Нового курса, такие как Доротея Ланж и Уокер Эванс, а также авторы Федерального писательского проекта, такие как Зора Нил Херстон и Ричард Райт, надолго обогатили американскую культуру. Однако перечисление успешных результатов программ по созданию рабочих мест может способствовать формированию неверной парадигмы. Такая постановка вопроса уязвима для смещения определений ценности и отбора негативных примеров, когда вложенные деньги не приносят немедленной отдачи. Акцент на достойном качестве занятости как праве человека, напротив, делает предоставление высококачественных рабочих мест самоцелью, хотя выполнение полезной работы является одним из компонентов высококачественной занятости.

Пессимизм по поводу перспектив широкого распространения гарантий занятости можно смягчить, вспомнив о том, что многие меры, которые мы сегодня воспринимаем как должное, когда-то вызывали сильную оппозицию: законы о детском труде, стандарты защиты и безопасности на рабочем месте, сорокачасовая рабочая неделя, создание системы социального обеспечения. Воспринимаемая ценность программы гарантированного трудоустройства в конечном итоге зависит от того, какие критерии оценки считаются наиболее важными. Если целью является переход всех участников на работу в частный сектор или резкое сокращение расходов на борьбу с безработицей, программы могут быть обречены. Если же целью является улучшение физического и психического здоровья людей, стимулирование экономического спроса, выполнение ряда важных задач в обществе и возвращение некоторых участников в частный сектор, то перспективы выглядят многообещающе. Гарантии можно представить как способ помочь долгосрочным безработным, но можно и как стратегию решения важнейших проблем в области инфраструктуры, ухода за больными или реагирования на климат. Те, кто менее симпатизирует долгосрочным безработным, все равно могут поддержать программу, если социальная польза будет очевидной. Для тех, кто считает улучшение психического и физического здоровья ранее безработных достойной целью само по себе, любые другие положительные эффекты будут лишь бонусом.

Заманчиво представить себе потенциальный эффект гарантии занятости в Мариентале 1930-х годов. При зарплате, установленной на более щедром уровне, чем скудное пособие по безработице, гарантия позволила бы поддерживать спрос на обувь, сладости и всевозможные товары, сохранив множество рабочих мест в частном секторе. Имея возможность влиять на то, какую работу они выполняют, люди могли бы реализовать свои таланты и навыки, которые не реализовать на повторяющейся заводской работе. Это также облегчило бы более тонкие и коварные проблемы, которые мучили город. Театр, музыка, газеты, политика, спорт - культурная жизнь Мариенталя могла бы сохраниться. Возможно, даже текстильная фабрика могла бы остаться открытой, если бы гарантия распространялась на всю Австрию, хотя ей пришлось бы повысить заработную плату, чтобы выдержать конкуренцию. Более низкий уровень безработицы и более сильная социальная и культурная жизнь могли бы даже защитить от роста экстремизма в 1930-е годы. Безработица и отчаяние - едва ли не единственные причины политического экстремизма, но ученые отмечают связь между этими факторами в разных местах и в разные периоды времени.

В последний день пребывания в Граматнеусидле я посетил исторический музей - тихое однокомнатное здание неподалеку от главной дороги. На снимках начала XX века были изображены музыканты со скрипками и аккордеонами, жители деревни, устраивающие пикник в саду в шляпах и с бокалами вина, ряды молодых людей в борцовской форме, скрещивающих булатные руки. К началу 1930-х годов настроение изменилось. Мужчины сидели на углу улицы, засунув руки в карманы и опустив глаза; рабочие брались за кувалды, разрушая старую фабрику, где они когда-то работали. Еще через несколько лет в городе вновь вспыхнула активность. Пришел нацизм. На фотографиях - парад, транспаранты, шумные толпы и свастика, перекинутая через пюпитр человека, обращающегося к жителям деревни.

Глава 5. Разрушение разрушителей.

Работа в качестве коммунальной службы

Одним октябрьским утром 2020 года, за неделю до того, как калифорнийские избиратели приняли предложение 22, лишающее гиг-работников юридического статуса наемных работников и связанных с ним льгот, таких как оплачиваемое время болезни и страхование от безработицы, одна из оклендских некоммерческих организаций провела беседу на тему "За пределами гиг-экономики". Такие компании, как Uber, Lyft и DoorDash, потратили более 200 миллионов долларов на кампанию в поддержку предложения 22, опередив своих противников в десять раз по сравнению с одним в самой дорогостоящей борьбе за бюллетени в истории штата. Для компаний это было хорошим вложением: стоимость Uber и Lyft выросла на 13 миллиардов долларов после принятия предложения. Для их работников это была совсем другая история. Расчеты, проведенные исследователями Калифорнийского университета в Беркли, показали, что неоплаченное время ожидания, недоплата расходов и невыплаченные налоги на заработную плату сделали гарантированную эффективную минимальную зарплату водителей после принятия меры $5,64 в час.

Калифорнийские гиг-работники могли быть наказаны за отказ от работы, за невыполнение заказов в определенный срок, за пропуск смены, независимо от причины, или за недостаточно частый вход в систему. Они не имели права на сверхурочную работу, защиту от дискриминации, отпуск по семейным обстоятельствам, компенсацию работникам, возмещение расходов и другие виды защиты. 4 Неправильная классификация работников также наносила ущерб бюджету штата: согласно одному из исследований, Uber и Lyft заплатили бы 413 миллионов долларов в фонд страхования от безработицы штата, если бы работники были классифицированы как сотрудники в период с 2014 по 2019 год. Гиг-работники сталкиваются с эксплуатацией по всему миру. В Австралии водитель Uber Eats был уволен за то, что якобы опоздал на доставку на десять минут, проработав девяносто шесть часов за неделю. В Европе 62 процента гиг-работников в 2021 году беспокоились о том, как несправедливые отзывы повлияют на их перспективы в будущем. В Америке 58