Один раз, примерно в середине ночи, я услышал ее шаги за дверью, и я знал, что она стояла там, борясь с тем же желанием, что и я. Однако нам следовало проявлять осторожность. Какова бы ни была причина того, что они поместили нас в пространство, которым мы могли пользоваться вместе, это не предвещало ничего хорошего, и я не желал рисковать, не хотел, чтобы нас переселили и разделили.

Но я беспокоился о ней. Я знал: она что-то скрывала. То, что произошло до моего появления. И как полный идиот, который не может справляться со своими эмоциями, я поднялся и открыл дверь в ванную.

Там было тихо и темно, но я оказался прав. Кэт стояла там, застыв, опустив руки. Увидеть ее такой было невероятно больно. Обычно она не могла спокойно стоять или усидеть на месте дольше двадцати секунд, но сейчас…

Я нежно поцеловал ее и сказал:

— Иди спать, Котенок. Так мы оба сможем отдохнуть.

Она кивнула, а потом сказала те три слова, которые всегда могли поставить меня на колени:

— Я люблю тебя.

После она снова ушла в свою комнату, а я — в свою. И наконец уснул.

Когда настало утро, пришла Нэнси. Увидеть ее чопорное лицо и пластиковую улыбку было не самым лучшим началом дня.

Я ожидал, что снова встречусь с Кэт, но меня забрали на медицинский этаж, чтобы сделать еще один анализ крови, а потом показали больничную палату, о которой говорила Кэт.

— Где маленькая девочка? — спросил я, осматривая комнату в поисках ребенка, о котором упоминала Кэт, не увидел никого похожего по описанию. — Кажется, ее звали Лори или как-то так.

Лицо Нэнси оставалось непроницаемым.

— К сожалению, она отреагировала не так, как мы ожидали. Она скончалась несколько дней назад.

Дерьмо. Я надеялся, Кэт не узнает об этом.

— Вы, ребята, давали ей «ЛГ-11»?

— Да.

— И он не сработал.

Ее взгляд стал острым.

— Ты задаешь слишком много вопросов, Дэймон.

— Слушайте, вы держите меня здесь, вероятно, чтобы использовать мою ДНК. Вполне понятно, почему я проявляю некоторое любопытство.

Какое-то время она изучала мое лицо, а потом обернулась к одному из пациентов, которому меняли пакет с жидкостью.

— Ты слишком много думаешь, и ты знаешь, что говорят о тех, кто любопытен.

— Это всего-навсего фраза, и одна из самых тупых, что мне доводилось слышать.

Она еле заметно улыбнулась.

— Ты мне нравишься, Дэймон. Ты заноза в заднице и наглец, но ты мне нравишься.

Я ответил, коротко ухмыльнувшись:

— Никто не может устоять перед моим обаянием.

— Уверена, это правда. — Она замолчала, когда сержант вошел в комнату, тихо беседуя с одним из докторов. — Лори давали «ЛГ-11», но ее реакция не была благоприятной.

— Что? — переспросил он. — Препарат не излечил ее рак?

Нэнси не ответила, значит, так оно и было. Каким-то образом я понял, что резкая реакция была связана с тем, что рак не излечивался.

— Знаешь, что я думаю? — сказал я.

Она склонила голову набок.

— Могу только догадываться.

— Соединять человеческую, гибридную и чужеродную ДНК — напрашиваться на неприятности мирового масштаба. Вы, ребята, не знаете, что делаете.

— Но мы учимся.

— И делаете ошибки? — уточнил я.

Она улыбнулась.

— Такого понятия, как ошибки, не существует, Дэймон.

Я не был так уж уверен в этом, но тут мое внимание переключилось на окно в конце комнаты. Мои глаза сузились. Я всмотрелся — за окном были Лаксены. Многие из них выглядели такими же счастливыми, как дети в Диснейленде.

— Ах, — расплылась в улыбке Нэнси, кивая в сторону окна. — Вижу, ты заметил. Они здесь, потому что хотят помочь. Если бы только ты был столь же сговорчив.

Я фыркнул. Почему остальные Лаксены находились здесь с идиотически счастливым видом, меня не волновало. Я понял, что часть этой организации действительно была нацелена на что-то хорошее, но я помнил, что они сделали с моим братом.

Вокруг меня суетились доктора и лаборанты. Внутри некоторых прикрепленных к пациентам пакетов находилась блестящая жидкость, которая смутно напоминала то, как мы кровоточим в истинной форме.

— Это и есть «ЛГ-11»? — спросил я, указывая на один из пакетов.

Нэнси кивнула.

— Один из вариантов — новейший, но на самом деле это не твоя забота. У нас есть…

Резкий, пронзительный звук сирены оборвал ее слова. Лампы на потолке вспыхнули красным. Пациенты и доктора в тревоге заозирались по сторонам. Сержант Дэшер вылетел из комнаты.

Нэнси выругалась себе под нос, обернувшись к двери.

— Вашингтон, немедленно проводите мистера Блэка в его комнату.

Она указала на другого охранника.

— Уильямсон, закройте эту комнату. Пусть никто не входит и не выходит.

— Что происходит? — спросил я.

Она бросила мне предупреждающий взгляд, прежде чем промчаться мимо меня. Черт меня побери, если я собирался вернуться в свою комнату, когда вокруг разворачивалось самое интересное. Снаружи в коридоре освещение было тусклым и моргал красный свет, вызывая раздражающий стробоскопический эффект.

Охранник сделал шаг, и тут в коридоре разразился полный хаос.

Солдаты высыпали из комнат, блокируя их и беря под охрану. Другие мчались в холл, нервно сжимая в кулаке рации.

— Активность у десятого лифта, следующего из корпуса Б. Немедленно заблокируйте его.

Ха, знаменитый корпус Б ударил снова.

Дальше по коридору открылась еще одна дверь — первым я увидел Арчера, а следом за ним Кэт. Она прижимала руку к верхней части локтя. Позади нее находился доктор Рот. Мои глаза сузились, когда в его руке я увидел устрашающего вида шприц. Он протиснулся мимо Кэт и Арчера, направляясь прямо к парню с рацией.

Кэт обернулась, ее взгляд искал меня. Я устремился вперед. Я в любом случае должен находиться возле нее, когда пахнет жареным, что, видимо, и происходило.

— И куда это ты собрался? — требовательно спросил Вашингтон, рука потянулась к оружию на бедре. — У меня приказ доставить тебя обратно в твою комнату.

Я медленно повернулся к нему, потом к трем лифтам на противоположной от нас стороне. Все они остановились на разных этажах, огни горели красным.

— Как именно ты предполагаешь добраться до моей комнаты?

Его глаза сощурились.

— По лестнице?

Марионетка рассуждал здраво, но мне было все равно. Я отвернулся, и его рука стиснула мое плечо.