чтобы вы все захлебнулись от зависти», или что-то такое. Это было потрясно, это даже звучало как крик души.

— Кричала ли моя душа, Флекс? Как ты думаешь?

— Я не это имел ввиду, Зури. Это просто звучало по-настоящему. Я знаю, что это была шутка.

— Для тебя это шутка?

Флекс не понимал, что происходит. Он не мог уловить, почему вдруг тело Зури дрожало как в жару, почему ее уши пылали как две печи.

— Если это не шутка, то что? — спросил он.

— Мои чувства.

— Твои… чувства?

— У меня к тебе чувства.

— Какие чувства?

— Да какие еще чувства это могут быть? — проронила Зури, пытаясь сохранять спокойствие. — Я люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя как друга…

— У меня привязанность к тебе, притяжение, я хочу тебя! — она воскликнула в жару. — Называй как хочешь, но хватит притвориться, что ты меня не понимаешь.

Осознание начало остро стучаться в разум Флекса, но он до сих пор не мог воспринимать ее слова как реальность. Быть может, его разум дал слабину после стольких лун взаперти. Что Зури сказала чувствовалось чем-то далеким и нереальным, будто бы она рассказывала какую-то историю или свой сон как много раз до. Они обычно улыбались и им было весело, но в этот раз Зури не смеялась.

Флекс был полностью потерян, будто бы земля стала небом, а небо землей.

— Я не знаю, что сказать, Зури.

— Не говори ничего.

— Ладно…

— Поцелуй меня.

Горячее дыхание напротив билось в уши Флекса, напряжение было заразным. В замешательстве, Флекс слегка приблизился. Ему, должно быть, казалось, что все было в норме. Моментом позже, его руки отскочили как пораженные громом от Зуриных бедер.

— Извини.

— Все в порядке…

В полнейшей непроглядной тьме, он пытался найти путь. Его щека скользнула вдоль ее, вызвав дрожащий выдох в Зури. Медленно, боясь промахнуться, Флекс подтянулся своими губами, оставив на ее щеке аккуратный дружеский поцелуй. Флекс застыл на месте, тихий и противоречивый. В этом не было ничего странного, ну почему это казалось таким странным?

— Не такой поцелуй, Флекс, — прошептала Зури.

— Какой тогда?

— Такой…

Он этого не ожидал. Она закинула свои скованные руки за его шею, пригвоздив его всем своим весом. Ее теплые и голодные губы целовали его, страстно, без всякой меры, будто бы древнее желание сорвалось с цепи. Он попытался встать — она прижала его к полу, сидя на его коленях. Это было просто безумием.

— Зури, хватит… — прошипел он между поцелуев, пытаясь оттолкнуть подругу. Она не слушала. Он просто не мог этого сделать, это было невыносимо неправильно. Этого поцелуя не должно было быть.

Его отчаяние достигло точки кипения и Флекс применил силу. Тяжело дыша, Зури оказалась на пыльном полу.

— Флекс…

— Я не могу этого делать, это все слишком странно… — сказал Флекс голосом на грани паники. — Ты мой лучший друг, самый старый друг, ты мне как вторая сестра. Я знаю тебя столько, сколько помню себя, и это… Это просто не укладывается у меня в голове.

— Все в порядке, Флекс, — поспешила уверить его Зури. — Мы до сих пор будем друзьями, я обещаю, ничего не изменится!

— Друзья не напрыгивают друг на друга как голодные саблеползни. Это как какой-то больной сон…

— Я не хотела быть навязчивой, прости меня, Флекс! — выпалила она сквозь жаркие губы. — Мы можем попытаться снова, дай мне шанс…

— А нам обязательно пытаться? Это… это пугает меня, Зури. Эти… странные вещи, что происходят.

— Флекс, пожалуйста…

— Мне так хорошо быть с тобой друзьями. Но переступать эту… эту грань? Это меня тревожит. Мне просто… просто нужно время подумать.

Она больше не спорила, позволив молчанию взять верх. Выдыхая свою зажатость, Флекс отвернулся. Со временем, он ощутил ее ближе, рядом с ним, как и до этого.

— Давай притворимся, что этого стыда не было? — попросила Зури дрожащим голосом.

— Конечно. Я… извини, Зури.

— Не бойся за меня.

Вскоре, резьба по дереву была единственным оставшимся звуком в темноте. Заколкой ли или ногтем, Флекс знал, что Зури рисовала все ту же картину — слепое и апатичное усердие. Флекс был не против молчания. Оно успокаивало. Он пообещал притвориться — он сдержит обещание. Так будет лучше для них обоих.

Со временем, напряжение прошло, и прочие волнения заняли его место.

Зури все рисовала на полу. Флекс не был уверен, что доживет увидеть ее творение.

* * *

Яна промокла в соленой воде, будто бы кто-то засунул ее в бочку и пнул вниз с обрыва. Она схватилась за оконную раму, глядя на бесконечную жидкую пустыню. Мрачные волны кидали мозавра влево и вправо под жестким дождем. Громовые облака поглотили фиолетовое небо. Было так темно…

Она видела ускользающие силуэты на волнах. Она до сих пор помнила Алвина, как он звал, как он смотрел на нее — эти испаряющиеся фигуры выглядели так же. От их всеприсутствия было не скрыться. Неважно, как далеко плыл ящер, серое лимбо не менялось. Оно было во всех направлениях, везде. Оно проморозило авларку до костей.

Она услышала еще один призрачный вой снаружи ее мокрой комнаты. Последовала вспышка зеленого, взмах кулака.

— Еще два слева, Ирин, — громко сказала Ужа, стараясь держать поводья начеку. Ее лазурные руны освещали туманный путь — два изображения символов молнии в незавершенных кругах.

— Понял, — ответил Ирин, оперевшись на призрачные крылья напротив деревянной платформы. Ирин держался стойко, отбиваясь от фантазмов. Это длилось часами, и он был серьезно вымотан.

Во всем этом хаосе, Яна не могла отделаться от чувства, что за ней наблюдают. Будто бы у бури была причина, и фантазмы не были слепы в своей жестокости. Они целились в нее.

— Огни, Кас, — крикнула Ужа.

— Иду…

Глаза Каслин ярко горели, и она была странно бодра, с ее совиным взглядом остро сканирующим каждый чих. Она была такой после ее проделок со шприцами, неважно, как долго она была безо сна, а была она долго. Не то что бы кто-то много спал во время бури.

У Яны было плохое предчувствие. Лишь Каслин коснулась двери, как ярый ветер едва не вырвал ее. Кас боязливо ступила наружу, она попыталась прикоснуться к тающему кварцу на вершине фонаря, передать немного эссенции. Она твердо держалась, так что, надеялась Яна, она не упадет в море… А кроме этого, что могло пойти не та—

— Кас, сзади! — крикнула Яна.

Панический порез мелькнул быстрее молнии. Яна смотрела на червеподобный ужас, что в агонии испарялся из реальности. Ее волнение росло. Что, если эти твари ползали по корпусу как