слушаться?

— Да, госпожа.

— Хорошо. Тогда…

Она подплыла к нему ближе. Лог с мистером Маурисио стояли у нее за спиной и наблюдали за процессом обучения.

— …переставай кричать. Покорись мне.

И Дейна вонзила черный нож прямо в сердце Энтони.

Он снова отключился и уже не кричал.

— Скоро сюда явится сам Лорд Сеера. Он хочет лично посмотреть на проделанную работу. Нам нужно торопиться.

— Есть идеи, как ускорить его обучение?

— Да, мистер Маурисио. Отвяжите его.

Пауза.

— Но… Дейна, это же…

— Я сказала, отвяжи его. Я знаю, что делать.

— Как скажешь…

Щелчок. Рука обвисла. Еще щелчок. Два. Три.

И он упал.

Его тело пошло ко дну и легло на пол.

Боль с ним всегда. Боль — часть его самого. Он чувствует ее всегда.

Постоянно.

— Ты как? — звучит голос его госпожи.

И он встает на колени, не отрывая лба от пола.

— Я угодил вам, госпожа?

— Да, угодил.

— Я больше не кричал.

— Да, ты молодец. Это был хороший урок. Ты справился.

Он продолжал лежать у нее в ногах. Он не мог встать, пока она не прикажет.

— И где же ты был?

— С вами, моя госпожа. Только с вами.

— Ложь.

И снова боль.

Новая боль, усиливающая ту, что он уже испытывает.

На этот раз он больше не кричит. Нельзя кричать. Это не понравится госпоже.

— Говори мне правду. С кем ты был?

— Госпожа… я не понимаю.

Снова боль.

— Отвечай мне! С кем ты был? Ты был с ней? Я права?

Она права.

Госпожа всегда права.

— Да, госпожа. Я был с ней.

— Почему? Почему ты не со мной? Я хочу, чтобы ты принадлежал лишь мне. Ты только мой. Запомни это.

— Да, госпожа. Я принадлежу вам. И только вам.

— Вот и хорошо. Посмотрим, как ты усвоил урок.

У него получилось угодить своей госпоже. Ради этого он живет.

Но он хочет вернуться. Он знает, что обманывает ее. Он не может остаться со своей госпожой, когда это случится вновь. Он будет не с ней.

Он снова уйдет.

— Встань.

Он поднимается на ноги. Его голова опущена. Он не смеет смотреть ей в глаза.

— Ты больше не будешь связан, если останешься таким же послушным.

— Да, госпожа.

— Ты меня понял? Ты ведь не хочешь, чтобы Лог и мистер Маурисио снова тебя связали?

— Я хочу то, чего хотите и вы, госпожа. Как вам будет угодно.

— Очень хорошо. Тогда давай продолжим. Посмотрим, как ты сдержишь свое обещание. Ты же помнишь, чего я хочу?

— Да, госпожа. Вы хотите, чтобы я был с вами.

— Верно. Так что постарайся больше не возвращаться к ней.

Боль.

Он не помнит, как получает ее.

Он просто начинает чувствовать внезапно снова и снова, когда этого пожелает его госпожа.

И вот он вновь становится частью боли, а она — его частью.

И разум растворяется.

Миса кусает его за губу во время поцелуя, и он ощущает кровь на языке.

— Ой, прости-прости! Это я перестаралась. Вот черт! Сейчас вытру.

Она взяла сумочку, висящую на спинке соседнего стула.

— Эй-эй, мне понравилось.

— Ты шутишь? Я хотела лишь прикусить, но не рассчитала силу. Прости-прости.

Она взяла из сумочки пачку сухих салфеток, достала одну и застыла.

— Постой… ты сказал, что тебе понравилось?

— Ну да, ты словно… съесть меня хотела. Так ведь?

— И правда. Я хотела… Ох, Энтони! Мне так стыдно!

— Не стоит этого стыдиться. Это нормально, что ты хочешь меня. Ты же любишь меня!

— Нахал!

Миса посмеялась и принялась вытирать нижнюю губу Энтони салфеткой от крови.

— А тебе, правда, понравилось? — стеснительно спросить она.

— Конечно. Мне приятно, когда ты это делаешь.

— А ты бы хотел… укусить меня?

— Но не до крови!

— Ах, конечно! А так? Просто укусить?

— Да, хочу.

— И… куда?

Он попросил ее наклониться к нему ближе. Хотел ли он прошептать ответ на ухо? Пусть она так думает. Ухо и стало ответом.

Энтони приоткрыл рот и зажал мочку уха Мисы между зубами, слегка сжав челюсти.

Он услышал ее сдавленное дыхание. И легкий стон.

— Нравится? — Энтони прошептал на ухо.

— Да, очень. Продолжай.

И он вернулся к мочке уха, взяв ее зубами.

Он продвигался все выше по ушной раковине, а потом соскользнул вниз и стал целовать Мису в шею. Энтони совсем не хотел заканчивать это делать, а Миса не прерывала его, позволяя продолжать.

— Что тут у нас? — раздался голос Беатрис.

— Какие голубки! Вы только гляньте!

Энтони сразу прервался. Матео и Беатрис вернулись к ним.

— Это не очень-то вежливо, — подметила Миса.

— Ах, вы же только начали! — посмеялась Беатрис. — Простите-простите! Это я вам помешала, не сдержалась.

— И зачем же ты это сделала? — поинтересовался Энтони.

— Просто прикололась. Хотела поставить вас в неловкое положение.

— Ну-с, спасибо, подруга.

— Да, пожалуйста!

Матео и Беатрис сели за столик, а Миса развернулась к ним лицом, оставаясь у Энтони на коленях.

— Ты не устал так меня держать?

— Нисколько. Сиди на мне хоть целую вечность.

Матео и Беатрис, переглянувшись, брызнули смехом и не смогли сдержать дружный хохот.

Миса залилась краской, но Энтони смех друзей нисколько не задел. Ему действительно нравилось, что Миса всегда была рядом, касалась его и не уходила далеко. Он нуждался в ее присутствии.

Она стала для него личной формой зависимости.

— Эй, Матео, принеси-ка мне еще сливочного пива. Сходишь?

Матео вскочил, готовый отправиться к Луи, и ответил Беатрис:

— Как скажете, моя госпожа.

— Лорд Сеера, ваш визит — большая честь для нас.

Прозвучали новые шаги.

— Как он? — раздался спокойный ровный приятный мужской тон.

— Очень хорошо. Обучение идет по плану. Я бы даже сказала… опережая задуманные сроки.

— Превосходно. Я вижу, вы уже отвязали его?

— Да, он уже готов. Он не сопротивляется. Смотрите.

И голос госпожи обратился к нему:

— Кто твоя госпожа?

— Вы… вы — моя госпожа.

— И что я хочу от тебя?

— Чтобы я всегда был с вами, госпожа.

— Что такое боль?

— Боль — это я, госпожа.

Пауза.

— Видите?

— Очень хорошо. Когда обучение будет подходить к концу, вы знаете что делать. Дайте ему в руки эти мечи.

Он услышал звук искр.

— Семиотики?

— Они принадлежали Аладару и Лиане, его родителям.

— Оу…

— Когда его руки коснуться рукоятей этих мечей, сила, которой вы наполнили его тело, перейдет в клинки и изменит их свойства. Они пропитаются ею.

— Как прикажете, Лорд Сеера. Будет исполнено. Лог, возьми их.

В комнате раздались новые звуки. Какие-то шаги, какие-то движения. Но они его не интересовали. Его интересовала лишь его госпожа.