твоей женой? Став Королевой Морских Сердец?

— Власть, Айседора.

— Власть?

— Ты станешь править вместе со мной. Управлять Академией и Оддом. Ты сможешь делать реформы. Менять правила.

— И ты… дашь мне эту власть? Просто так?

— Почему же просто так, Айседора? Взамен на это ты становишься моей женой. Моей. И только моей. Это будет твоя плата за силу, которую я тебе подарю. И более того — приняв мое предложение, ты станешь частью этого мира. Моего мира. Ты станешь одной из нас.

К этому я готова не была.

— Одной из вас? У меня… вырастут жабры?

Сеера пожал плечами.

— Я еще никогда не делал ничего подобного. Скажем так, Айседора, эта рубашка тебе больше не понадобится… в первую брачную ночь.

Внутри застрял комок.

Я вспомнила Шона. У нас должна была вот-вот состояться свадьба. Мы готовились к ней. Семья. Совместная жизнь. Дети.

Я хотела стать невестой Шона, а не…

— Подумай хорошенько, Айседора. Мы станем ровней. И вместе будем исполнять волю Верховной Матери.

Власть. Вот, что я получу, если соглашусь. У меня будет возможность повлиять на что-то. Например, спасти Энтони. Или изменить этот мир. Условия их жизни.

Рабский труд на кварцевых шахтах.

Я смогу все исправить.

Но это будет другая жизнь. Я буду принадлежать этому миру. Поверхность уже не станет ждать моего возвращения.

Большая жертва.

Очень большая…

Отказ от всего, что я знала и любила. От той жизни.

Но что меня держит в той жизни? Что привязывает меня к суше?

Суше… где нет Шона?..

— Как вы создали рыбоедов? Что подмешали в рыбу?

Сеера молча остановился у одной из черных дверей. Стоило ему коснуться ее рукой, как ворота открылись. Перед нами появился длинный коридор, по обе стороны которого стояли стеклянные колбы, в которых плавали… слизни.

Черви.

Угри.

Черные, серые, белые, красные…

Они плодились, выпуская из себя личинки.

Каждая стеклянная колба подсвечивалась синеватым светом.

— Что это такое?

— Слизняки.

Сеера остановился у банки с мелкими черными червячками, плавающими в воде.

— Вот этих мы использовали, чтобы создать рыбоедов. Мы скрамливали их рыбам. И съев эту рыбу, люди теряли себя и менялись.

— Не стоит подробностей. Я видела это зрелище. Я лично расправилась с семейством Грейтс, если хочешь знать.

— О, они стали нашими первыми подопытными. Но слишком умными и самонадеянными. Они не были готовы слепо сражаться на нашей стороне. В них оставалось… много человеческого. А потому над проектом пришлось потрудиться, чтобы исправить положение.

Подумать только, казалось, еще несколько дней назад я вырвалась из «Ракушки» — особняка семьи-рыбоедов. Потеряла Шона. И понятия не имела, что значит все происходящее. И вот я здесь… стою у самых истоков зла.

Место, где все началось.

— Рыбоеды стали глупее, но послушнее. Агрессивнее. Это то, что нам нужно.

Сеера прошел дальше и остановился у белого червя, напоминающего змею.

— А вот этот экземпляр парализует сознание. Если жертву накормить таким червем, то она будет выполнять все прихоти того, кто накормил ее. Мгновенная и вечная власть. Сопротивляться приказам очень трудно. Я бы сказал, невозможно почти для всех.

— Почти?

— Нужно быть очень сильным, чтобы хотя бы пытаться сопротивляться. Но подобные образцы очень хороши. Так что… проблем не возникнет.

Сеера прошел дальше, осматривая червей за стеклами.

— Наши студенты используют многих из них для своих проектов. С этих червей все и начинается.

— У студентов есть доступ сюда?

— О да, доступ имеется.

— И откуда эти черви?

— Подарок.

— Подарок?

— Верховной Матери.

Конечно! Чей же еще?

Иначе и быть не могло.

— Она научила меня делать их.

— Ты их сам сделал?

— Большую часть. Да.

И Сеера остановился и развернулся ко мне. Он завел руки за спину и взглянул на меня со всей решительностью, на которую был способен.

— Айседора. Так ты обдумала мое предложение? Ты станешь моей женой?

И вот мы пришли к тому, с чего начали. Он снова задал этот вопрос. Пока мы шли по Перекресткам, я пыталась все обдумать.

Шона больше нет.

Энтони в плену. Он где-то рядом, но мне никогда не дадут до него добраться.

Здесь слишком много врагов, чтобы рассчитывать на спасение. У Скальда и остальных хватает забот на поверхности.

Я должна что-то сделать, что-то изменить. И у меня есть шанс получить власть в этом мире. Власть исправить…

Взамен на…

— Обещаешь мне власть, если я соглашусь?

— Ты станешь Королевой, Айседора. Это мои личные гарантии. Я не позволю своей жене просто слепо следовать за мной. Она должны быть моим партнером. Ты же сможешь им стать? Сможешь помогать мне? Я же вижу это. Я вижу страсть в тебе, Айседора. Жажду действия. Ты не будешь сидеть на месте. Став Королевой, ты получишь доступ ко всем местам в Академии, кроме лабораторий Омута и Глубин Пепла. В остальном — это твой дом. И он в твоем распоряжении.

— У меня не будет власти над Омутом?

— Эта привилегия остается за мной. В твои компетенции это входить не будет. Но зато Одд… он весь твой.

И шахты мои.

И жители мои.

Если я смогу повести их за собой, если стану Королевой их сердец… то все исправлю.

Я все здесь изменю.

Во имя власти я готова стать…

— Сеера.

— Да, Айседора. Я слушаю.

Следующая фраза поделала мою жизнь на «до» и «после».

— Я согласна стать твоей женой.

Глава 17. История Элеоноры ван Касл

— Сюда-сюда, скорее!

Скальд толкнул дверь в кабинет плечом и придержал, чтобы Хоакин и Альбедо смогли провести ослабленную Элен внутрь.

— На кушетку, быстро, — скомандовал Скальд.

Элен уложили на кушетку, стоящую у стены.

— Что нам делать, Скальд? — спросил Альбедо. — Командуй.

У самого Скальда все руки в крови. Покрытые кровоточащими ранами, они беспощадно болели и ныли.

«Проклятье! Из-за своих рук я ничего не могу сделать сам!».

— Так, Хоакин, в том ящике есть бинты, вата, спирт и другие антисептики. Доставай все, что там есть. Нужно обработать раны.

— Сделаю.

— Альбедо, смотри, открывай этот шкаф. Видишь те белые ампулы? Бери. Это обезболивающие. Ниже есть шприцы. Возьми на десять миллилитров. И введи пять кубиков Элен в плечо. Справишься? Ты же делал это раньше?

— Не переживай, Скальд, я умею делать уколы.

— Прекрасно.

Все принялись за работу.

Хоакин достал несколько коробок бинтов и марлевых тампонов. На полу перед кушеткой он расставил баночки со спиртом, перекисью водорода, перманганатом калия и хлоргексидином.

Элен тяжело дышала. Вся ее одежда пропиталась кровью.

— Элен, Элен, — Хоакин говорил с ней, — ты как? Ты слышишь