находиться в таком скомпрометированном положении, но предвкушение, обещание облегчения заставляет меня откинуть голову на матрас, выгибаясь навстречу ему.

Давление у моего входа ослабевает от плавного скольжения его пальца, проникающего в меня. Мой рот приоткрывается, и я хватаю в охапки его простыни по обе стороны от меня. Я концентрируюсь на ощущении его толстого пальца, трущегося о стенки, и его большого пальца, массирующего чувствительное местечко, где соприкасаются мои половые губки. Мои бедра дрожат от желания сжать их вместе, давление в животе нарастает, как невидимая струна, которая натягивает мою матку.

В комнате тихо, если не считать унизительных влажных звуков, когда он вынимает и вставляет палец. Мои тихие стоны эхом разносятся по его камере, и это, кажется, возбуждает его, потому что он ускоряет темп, рыча, как животное, глядя на меня сверху вниз, восхитительно насилуя меня своими пальцами.

— Ты самое прекрасное создание, которое я когда-либо видел. В его голосе слышен трепет художника, восхищающегося своей работой.

Как бы я ни наслаждалась его мучениями, боль в моем животе еще не утихла, и, возможно, он видит муку на моем лице, когда убирает палец.

—Я собираюсь доставить тебе некоторое облегчение, Кали. Ты готова?

Глаза прищуриваются от волны боли, которая тянет мои бедра вверх, я киваю.

— Пожалуйста, Валдис. Сделай так, чтобы это прекратилось.

— Тем не менее, я не хочу причинять тебе боль.

— Я не думаю, что что-то может быть хуже этой боли.

Его большая ладонь сжимает мою макушку, когда он проводит кончиком по моему влажному входу. Из меня вырываются всхлипы, когда я лежу в ловушке под ним, и он целует меня в лоб.

— Шшшш. Расслабься.

Одной ладонью обхватывает мое бедро, другой крепко сжимает мою макушку, он вонзается внутрь. Твердые мышцы напрягаются под моими руками, когда я крепко держусь за его плечи.

Голова откинута назад, я сжимаю живот от его вторжения, руки дрожат от возбуждения и страха.

— Я не знаю, как это сделать. Мой голос дрожит так же сильно, как и мое подергивающееся тело, и я сморгиваю слезы. Я не знаю, почему я плачу. Я хочу этого. Я хочу его.

— Тебе не нужно ничего делать, Кали. Просто лежи спокойно. Буря в его глазах поглощает меня, и он целует мой висок, куда упала слеза. Пальцы зарываются в мои волосы, когда он толкается немного сильнее, полностью преодолевая мое сопротивление. Его дыхание грубое и густое от вожделения, и хотя это напоминает мне дыхание Дина у моего уха, это не производит такого эффекта.

Я рада, что Валдис взволнован. Я рада, что он так сильно хочет меня.

— Ты такая тугая… Я не могу. Не без того, чтобы не причинить тебе боль.

— Пожалуйста. Просто попробуй.

Я ловлю движение его кадыка, и он покорно выдыхает, толкаясь дальше. На этот раз, несмотря на боль, я не осмеливаюсь издать ни звука. Я не смею дать ему ни малейшего повода остановиться. К тому времени, как он полностью входит в меня, давление превосходит все, что я когда-либо чувствовала раньше. Клянусь, он такой огромный, что я чувствую его у себя в животе.

Когда он выскальзывает из меня, наполненность спадает, и я чувствую тугое скольжение его члена по моим набухшим стенкам. Он толкается снова, только на этот раз более плавно, и когда его кончик касается чего-то внутри меня, я выдыхаю. В медленном и мучительном ритме он входит и выходит, вдыхая и выдыхая, вдыхая и выдыхая, пока каждый толчок не становится хлюпающим, издавая звуки, от которых мои щеки снова запылали от смущения.

Ощущения соответствуют тому, что я себе представляла, и даже больше, потому что я ни разу не ожидала увидеть выражение его глаз, когда он смотрит на меня сверху вниз. Выражение похоти. Доминирования. Чистого обладания. То, как он смотрит на меня сейчас, напоминает мне человека, который нашел сокровище, которым не желает делиться. То, которое он хочет держать взаперти, просто чтобы никто никогда не узнал, что оно там.

Его большой палец касается моего лба, его глаза скользят по моему лицу, как будто запоминая каждый недостаток, который он видит.

— Ты принадлежишь мне, и только мне, Кали. Ты понимаешь?

Борясь с агонией его ленивых толчков, я улыбаюсь.

— Да. Только ты.

Он кивает, и его бедра движутся, как волна, бьющаяся о берег. Быстрее и быстрее, выше и выше, как будто им командует сам прилив. Тяжелое моргание его век, и он утыкается головой в мою шею, двигая бедрами быстрее.

Быстрее.

Его дыхание пылкое, переходящее в рычание в его груди, которое вибрирует напротив меня. Когда он с резким ворчанием откидывает голову назад, его лицо краснеет от напряжения, я проваливаюсь в своего рода псевдосуществование, где мир вокруг меня движется, как будто мы под водой. Медленно и текуче. Как будто время остановилось, и нас осталось только двое.

Я протягиваю руку, чтобы коснуться его лица, его прекрасного страдальческого лица, и слезы текут из моих глаз. Он самое великолепное существо, которое я когда-либо видела в своей жизни. Уязвимое и сильное одновременно.

Когда он забирает мою боль, я впитываю его в свое тело, всю ту агонию и страдание, которые делали его холодным и отстраненным на протяжении многих лет. Наказание, которое он перенес без уважительной причины. Я позволяю ему просачиваться через мои ребра в легкие и сердце, разжигая желание лелеять его и заботиться о нем. Залечить его раны и показать ему, каково это, когда к тебе прикасаются теплые и нежные руки. Мои пальцы спускаются к ленте на его шее, символу животного в клетке, и я жалею, что у меня не хватает сил оторвать ее.

Разинув рот, он издает звук, одновременно агонии и удовольствия, который вырывается из глубины его груди.

Тепло, которое струится мимо его члена, все еще внутри меня, бальзамом смягчает боль натянутой кожи там. Словно плавящаяся сталь, его мышцы расслабляются в моих ладонях, и содрогнувшись, он падает, удерживаясь на вытянутых руках, прежде чем его тело раздавит меня.

— Ты плачешь. Его голос хриплый и прерывистый от усталости.

— Я причинил тебе боль?

Улыбаясь ему в ответ, я провожу пальцами по линии роста его волос, вдоль лба.

— Нет. Боли больше нет.

— Хорошо. С сонными глазами он притягивает мое тело к своему, достаточно близко, чтобы мое ухо прижималось к его груди, и я могу слышать сильное и размеренное биение его сердца. Я поворачиваюсь ровно настолько, чтобы поцеловать его в грудь, а он, в свою очередь, ласкает мою макушку, прежде чем оставить поцелуй там.

Мои мысли возвращаются к тому моменту, когда он сказал мне, что я принадлежу ему. Как прекрасно это придало смысл мыслям в моей голове.

— Я не лгала, Валдис. Я отказала Кадмусу.

— Я знаю, что ты сделала. Я почувствовал это.

Нахмурившись, я откидываю голову назад при этих словах. Я слышала, как девушки описывали