Фредерик удалился, а я задержалась на крыльце, провожая взглядом его спину. На повороте брат обернулся и, продолжая идти спиной вперед, махнул мне рукой, в которой были зажаты две пустые чашки. Вдруг он споткнулся, едва устояв. Но одна из чашек вылетела из его пальцев. Еще немного, и она бы разбилась о выложенную камнем дорожку, но Фредерик поймал посудину краем ботинка, и фарфор отскочил в сторону, покатившись по траве и оставшись целым.

Брат сделал знак, говорящий, что все в порядке, и бодрой походкой, забрав потерянное, свернул за угол.

С каждой неделей становилось все больше совместных занятий с теневыми даэвами: сражение на мечах, уроки общей истории, изучение магических знаков и управление снами. Мы постоянно путешествовали из одной башни в другую. Строения все больше казались мне отражением друг друга, отличаясь лишь цветом стен и налетом безрассудства, что всегда царило в темной.

Наш поток — тридцать даэвов — оказался самым многочисленным в академии за последние годы. И поэтому в аудиториях было ровно столько мест, сколько необходимо. Каждый выбрал себе стол еще в первый месяц, и обычно, даже меняя классы, все сидели в привычных уголках помещения.

Кроме меня…

Вот и теперь, войдя в помещение с темно-серыми стенами, я на мгновение остановилась, осматриваясь. А после, ничем не выказывая недовольства, пошла дальше.

Мой стол уже занял Моран. И это случилось далеко не впервые. Обычно друзья дива поддерживали его, и сразу несколько учеников менялись местами. Приходилось либо дожидаться начала занятия, когда аудитория заполнится, либо следить, кто какое место занял и какой стул в конце концов остался свободен.

Это глупо и так по-детски. Но в то же время я постоянно ловила себя на мысли, что не могу прекратить этого, и поэтому принимала правила игры. Я хотела, чтобы Люцию просто наскучило, а не чтобы он в очередной раз посмеялся надо мной.

С каждым разом пересадок становилось все больше. Но я прошла и, не колеблясь, заняла один из столов. Раздались одобрительные возгласы.

— Сара Сорель… Ты удивляешь меня все больше и больше! — восхитился Моран, хлопая в ладони. — Не смотри на меня так. Я не умру от одного взгляда.

Див сидел через ряд от меня и выглядел донельзя довольным, словно выиграл приз. Как обычно, он болтал без умолку. Иногда мне чудилось, как он повторяет мое имя, даже когда Морана не было поблизости.

Вскоре помещение заполнилось. Люций замолк, но вовсе не от раздраженных взглядов, устремленных к нему с разных уголков кабинета, — в аудиторию вошла наставница. Стало настолько тихо, что слышны были лишь ее шаги. Эта женщина в возрасте, худая, точно жердь, с собранными в тугой пучок седыми волосами, уже не один десяток лет преподавала в академии. Все поднялись, приветствуя ее. Занятие началось.

— Сегодня мы будем учиться показывать свои сны, — сухо оповестила преподаватель, стаскивая ткань с природного кристалла на столе. Его грани красноватого оттенка блестели, отражая косые лучи солнца.

Я оцепенела. Но со стороны этого было не понять.

В воздухе плескалось воодушевление — многим порядком надоела теория, практические занятия выпадали крайне редко.

— Как вы знаете, когда прикасаетесь к кристаллу и тянетесь к своим снам, первыми всегда откликаются кошмары, — проговорила Анима Мерсер. — Мы, как и люди, запоминаем их лучше всего. Они задевают нас за живое, показывают потаенные страхи, которые мы не хотим признавать, и даже после пробуждения первое время мы еще находимся под их властью. На этом занятии главная ваша задача — показать хоть что-нибудь. Уже сегодня вы начнете лучше понимать природу снов. Я постараюсь научить вас по своему желанию являть другим свои видения, управлять ими, искать ответы на вопросы, которые в реальности найти гораздо сложнее. Полностью овладеть наукой сновидений выйдет далеко не у каждого. Сомниумы находятся в заведомо выигрышной позиции, но и у остальных остаются хорошие шансы достигнуть в этом деле успехов.

Я сидела, уставившись на свои руки. В голове была путаница. Свои кошмары я не желала являть никому. Но выбора нам не оставляли. Не прошло и минуты, как первый ученик приблизился к наставнице, а потом второй и третий.

Кристалл мерцал. Его грани озарялись каждый раз, когда кто-то клал ладонь на  поверхность. Преподавательница внимательно наблюдала, давая советы. И раз за разом беззастенчиво рассматривала отражение в поверхности.

— Руньян, вы… — протянула она, глядя, как миниатюрная фигура из сновидения мечется по сужающейся комнате. Вскоре она вовсе превращается в лаз, но и он продолжает смыкаться над телом даэва.

Секунда, две, и земляные стены обхватывают юношу так плотно, что он не может не только пошевелиться, но и дышать. Прежде чем это произнесла Анима Мерсер, я догадалась сама: его пугали тесные пространства.

Подавляющая часть присутствовавших в своих кошмарах спасалась бегством от какой-то опасности, один юноша тонул и не мог всплыть, у других в видениях мелькали монстры. Но не настоящие, потому как существа имели смазанные черты, додуманные воображением, — даэвы видели ревенантов и других перерождений тьмы лишь на картинках.

Рафаиль выглядел бледным. Дыхание с хрипом вырывалось из его груди. Но никто даже не думал над ним смеяться или говорить хоть что-нибудь. У всех были свои страхи, с которыми они боролись.

Эмоции однокурсников были настолько ярки и малоконтролируемы, что постоянно задевали эмпатов в комнате. От этого в помещении становилось душно, и казалось, будто сам воздух давил на плечи.

Наблюдая за тем, как даэвы проходят задание, я поняла, что многие даже не догадывались, какой именно сон отразится в кристалле. Одни и те же эмоции сменялись на их лицах: растерянность, удивление, испуг. А после завершения испытания они чувствовали себя опустошенными.

Но когда наступила очередь Айвен, поверхность кристалла заволокло густым дымом, что постепенно рассеивался. Девушка запаниковала. Оглянулась, краснея и смущаясь. И отпрянула, словно обжегшись, прижимая руку к груди.

Спустя мгновение я все поняла: в природном камне отразился облик ее матери…

Я сглотнула. Опустила взгляд к своим ладоням, покоившимся на столе. Раньше я чувствовала, как она ее боится и одновременно любит, но не думала, что все настолько далеко зашло. Кристалл показывал не просто опасения, а настоящие страхи.

Учительница сделала вид, будто ничего не произошло. Даже сложно представить, сколько всего она повидала.

Я проводила взглядом Айвен. Она села рядом, и я протянула руку, собираясь коснуться ее запястья и успокоить.

— Сара Сорель, вы следующая, — раздалось внезапно, и я отдернула ладонь, выпрямляясь.

Встала. Мой взор случайно упал на Люция — он ободряюще улыбнулся и подмигнул. Это на секунду отвлекло меня — я совершенно не понимала Морана. Порой некоторые его поступки противоречили всему, что я о нем знала.

Отвернулась и подошла к наставнице. В кристалле, искажаясь и танцуя на его гранях, отразилось мое отстраненное лицо без тени улыбки и холодный взгляд.