Зенгер

– Вы хотели поговорить со мной? – спросил Касов, распространяя в кабинете руководителя клиники ужасно тяжелый запах лосьона после бритья.

И хотя фрау Зенгер не нравился ни сам доктор, ни исходящий от него аромат, она подавила возникшее в ней отвращение.

– Собственно, я просто хотела передать вам кое-что, – сказала профессор и протянула ему через стол письмо.

– Что это?

– Предупреждение.

– Не понял, – удивился Касов и, потерев кончик своего крючковатого носа, улыбнулся, словно услышал от нее какую-то шутку.

От такой его реакции у руководителя клиники, возмущенной снисходительно-высокомерной манерой поведения своего подчиненного, возникло острое желание сделать Касову еще одно предупреждение.

– По-видимому, возникло какое-то недоразумение…

Однако фрау Зенгер прервала его и, сделав рукой отталкивающее движение, заявила:

– Не трудитесь зря. Как вы объясните то обстоятельство, что в нарушение моих инструкций разрешили вчера Патрику Винтеру досрочно покинуть комнату интенсивного кризисного вмешательства?

В ответ он пожал плечами, открыл письмо и произнес:

– Пришло время, а вы были недоступны.

– Даже если мне и потребовалось из-за наводнения отойти, то вы все равно не имели права принимать самовольные решения. Не мне вам объяснять, насколько важен первый контакт после иммобилизации, – строго сказала фрау Зенгер, а про себя подумала: «И насколько мала у вас квалификация для этого».

При этом у Зенгер возникло ощущение, что не она наказывает своего подчиненного, а это он накладывает на нее дисциплинарное взыскание.

– А кроме того, судя по всему, вы решили вчера провести день открытых дверей, – продолжила выговаривать Касову фрау Зенгер. – Проход к нашим кабинетам оказался незапертым, чем и воспользовалась Седа, стащив мой халат и выдав себя Винтеру за руководителя клиники.

– Оплошность, – усмехнулся Касов.

Однако фрау Зенгер еще не закончила свой разнос.

– И что на вас нашло, когда вы распорядились оставить прошлой ночью Винтера в одной палате с Вольфом?

– Вам же известно, что мы испытываем дефицит в наличии койко-мест, – попытался отговориться Касов, даже не заботясь о том, чтобы его слова звучали правдоподобно, и никоим образом не осознавая своей вины.

– Да, это мне известно, но я также знаю всех особо опасных психопатов.

В ответ Касов криво ухмыльнулся и надменно спросил:

– Это все?

От такой наглости Зенгер пришла в ярость, и у нее начало дергаться правое веко. Тем не менее ей было известно, что в настоящий момент она ничего подделать с Касовом не сможет.

Дело заключалось в том, что в дополнение к приведению в исполнение лечебно-исправительных мер наказания, определяемых решением суда, «Каменная клиника» занималась и лечением пациентов с серьезными психическими расстройствами, которые не были осуждены в уголовном порядке. Последнее осуществлялось за счет привлечения средств частных инвесторов, а этот вопрос как раз и находился в ведении Касова. У него имелись необходимые связи с владельцами клиники, а кроме того, он уже много лет занимался сбором столь необходимых спонсорских средств. В результате Касов пользовался в клинике практически неограниченной свободой. И тем не менее ей не хотелось позволять этому пижону вить из себя веревки.

– Нет, не все, – ответила фрау Зенгер на наглое заявление Касова. – Посмотрите-ка на это.

С этими словами она повернула свой ноутбук на столе так, чтобы Касову был виден экран.

– Что там? – со скучающим видом спросил он.

На первый взгляд в записи встречи Касова и Винтера в комнате интенсивного кризисного вмешательства не было ничего примечательного. Касов стоял к камере спиной и почти полностью закрывал своим телом Винтера.

– Что вы там делаете? – остановив запись, поинтересовалась фрау Зенгер. – Ваши руки как-то странно согнуты, как будто вы что-то держите.

– И что же это может быть?

– Понятия не имею, поэтому и спрашиваю. Если бы мне пришлось угадывать, то я подумала бы, что вы держите перед животом фотоаппарат и делаете снимки пациента.

– У вас очень буйная фантазия, коллега.

– Может быть, – ответила руководитель клиники, стараясь заглянуть Касову в глаза. – Но я тоже обладаю достаточным знанием людей и, как только вы появились здесь в первый раз, сразу поняла, что вы за гусь. Таких типов я не переношу, и если бы не ваш отец в наблюдательном совете, то вы бы уже давно собрали свои вещи. Для меня вы не что иное, как избалованный маменькин сынок, не способный добиться чего-либо самостоятельно и всегда зависящий от своих всемогущих родителей.

В этот момент фрау Зенгер в упор поглядела на врача и жестко произнесла:

– Но когда-нибудь их защита кончится, и тогда, клянусь, стоит только вам совершить малейшую оплошность, как я немедленно надеру вам задницу.

В ответ Касов без разрешения схватил с письменного стола Зенгер шариковую ручку и папку с зажимом для бумаг.

– Знаете, в чем разница между нами? – спокойно заявил он, всовывая полученное предупреждение под зажим. – Вы стоите клинике денег. С вашими устаревшими методами, с вашей глупой речевой, экспрессивной и музыкальной терапией. А я? Я деньги приношу.

Произнеся это, Касов посмотрел на руководителя клиники, держа в одной руке ручку, а в другой – папку с зажимом для бумаг, словно художник, оценивающий объект, портрет с которого ему предстоит писать, затем взял и перечеркнул текст полученного предупреждения.

Касов еще раз презрительно посмотрел на фрау Зенгер и заявил:

– Благодаря клиническим испытаниям лекарств, которые я регулярно организую, клиника имеет доход. И вам никогда не удастся от меня избавиться. Да вы, если честно ответите себе самой, этого и не хотите. Ведь если вы избавитесь от меня, то лишитесь существенной части бюджета клиники. А это в конечном счете приведет к потере вашего кресла, фрау Зенгер.

Заявив такое, он вручил ей папку с зажимом для бумаг и, не попрощавшись, вышел из кабинета.

– Подлец, – прошептала она, едва за ним закрылась дверь.

А когда прочитала, что он написал на сделанном ему предупреждении, то громко воскликнула:

– Засранец!

Да другой реакции от нее и ожидать было нельзя, поскольку рядом с ее подписью заглавными буквами с тремя восклицательными знаками стояла надпись:

«ПОШЛА К ЧЕРТУ!!!»

В любом учреждении такого было достаточно, чтобы сотрудника немедленно с треском уволили, но Касов был прав. Она могла делать ему предупреждения и подавать на него жалобы сколько угодно, но козыри на руках были у него. И своим вульгарным оскорблением он это ясно показал.