я хотел сейчас же оказаться возле сестры и удостовериться, что с ней всё нормально. По горизонтали в Лимбе можно было передвигаться так же, как и по вертикали. Я лишь слегка наклонился вперёд, и мир сам стал скользить назад, словно я приводил его в движение своей волей.

Спустя считанные мгновения я стоял возле нужной двери. Хотя номер было разглядеть сложно, так тут всё было заполнено чёрным дымом. Сделав ещё шаг, я оказался в палате. В реальном мире мне пришлось бы открывать дверь, но в Лимбе её просто не существовало.

Первым же делом я увидел двоих мужчин, которые спасались от удушливого дыма, создав пузырь с чистым воздухом над своими головами. Глянув на кровать, увидел, что она пуста. Вариантов было немного, но я решил, что она должна быть где-то поблизости.

В коридоре что-то взорвалось, и дверь выбило внутрь палаты. Вместе с ней в помещение потянулся дым вперемешку с багровыми языками пламени с прожилками из всё того же дыма.

— Я больше не могу, — признался мужчина лет сорока, стоявший рядом с Пироговым. — Хоть в окно прыгай.

— Держись, сейчас должны прибыть пожарные спасатели! — ответил ему Алексей Сергеевич и, сжав зубы, принялся подпитывать собственное заклинание.

Я понял, что сил у них осталось только-только. Фасад за окном тоже был окутан чёрным дымом, и кое-где там пробивались языки пламени. Времени на раздумья у меня практически не оставалось.

Тогда я вдохнул поглубже воздух Лимба и вышел в реальный мир.

— Где моя сестра? — спросил я, стараясь расходовать как можно меньше воздуха.

У спутника Пирогова широко раскрылись глаза от удивления. Сам же Алексей Сергеевич, хоть и удивился, но сразу же взял себя в руки.

— Исчезла, — сказал он, тоже стараясь тратить как можно меньше воздуха. — Как только начался пожар. Но она была ещё очень слаба. Только-только в себя пришла.

— Так, — сказал я вслух, понимая, что стою перед выбором.

Я мог оставить этих двоих на произвол судьбы и надеяться, что их заберут пожарные до того, как тут всё выгорит, а сам отправиться искать сестру, которая, судя по всему, скрылась в Лимбе. Или же мог вытащить Пирогова с напарником, который, кстати, очень напоминал его чертами, только был значительно моложе.

И стоило мне подумать, что это сын Алексея Сергеевича, как тот начал терять сознание. Он обязательно ударился бы о пол, если бы отец его вовремя не подхватил.

— Только никому не говорите! — сказал я, подходя к ним вплотную.

Я напряг мышцы, и они отозвались оранжевым светом, как обычно. Тогда я схватил Пироговых в охапку и утащил в Лимб. Там они практически ничего не весили, но передвигаться с двумя взрослыми мужчинами в руках всё-таки оказалось проблематично.

Впрочем, я почти сразу вспомнил фразу живоглота, про то, что куда надо, туда и шагай. И я шагнул сразу в толпу медиков, наблюдающих за тем, как горит их место работы. Быстро оглядевшись, вышел из Лимба с двумя Пироговыми на руках. Алексей Сергеевич тут же встал тротуар и хотел подхватить на руки сына, но вдруг покачнулся.

— Ох, — сказал он, — кажется, я выжат досуха, — и с этими словами опустился на дорогу и привалился к столбу.

Но голос его услышали остальные медики и тут же окружили его. Первой была Сабина. Она стояла перед хозяином клиники, плакала и спрашивала, чем может помочь. Младшего Пирогова у меня забрали из рук, положили рядом с отцом и тоже начали приводить в чувство. Мне лишь сказали: «Спасибо», но особого внимания не обращали. Я лишь порадовался этому обстоятельству, потому что такое мне было на руку.

Я снова вошёл в Лимб и практически моментально переместился в палату. С каждым разом двигаться тут мне становилось легче и легче. Так обычно и бывает, сначала сложно понять, как управлять тем или иным, но затем навык оттачивается и скоро уже не задумываешься, что именно надо сделать. Я пока задумывался.

Оказавшись возле кровати, на которой до пожара лежала моя сестра в реальном мире, я огляделся и в Лимбе. Если она была слаба, то вряд ли могла куда-то далеко забраться. Однако я её не видел. Да и мир вокруг больно уж отличался от привычного и материального. Тут всё было настолько зыбко, что терялись все понятия расстояний и объектов.

Но у меня был проводник в этом мире. Полагаю, что живоглот знал наше окружение, как свои… сколько там у него пальцев? Впрочем, считать было неохота.

— Пушок, можешь найти мою сестру? — спросил я, искоса глядя на левое плечо. — Ты её должен помнить. От красного спасал.

— Помню, — согласился тот. — Видящая, как ты. Найду, идём.

Я уже начал привыкать к его отрывистым словам, которые передавали исключительно суть того, что он хотел сказать. Нам людям сложнее без огранки смысла в красивости языка, а ему вообще нормально.

Живоглот соскочил с моего плеча и замер метрах в двух впереди. Опять же, расстояния тут были условны, но для меня это воспринималось так. Некоторое время он сидел на одном месте, словно принюхивался, а затем резко прыгнул влево и начал стремительно удаляться, перед тем обронив:

— Идём!

Я последовал за ним, стараясь не отстать. Реальный мир исчез, так как теперь мы не двигались параллельно ему, а, скорее, вглубь Лимба. С каждой секундой становилось темнее, тени густели, а звуки, слышавшиеся раньше, как нечто отдалённое, теперь приблизились и стали громче.

То и дело я стал замечать складки пространства. Как будто глубокие рвы и достаточно высокие холмы вырастали на моём пути. Но все их мы преодолевали без особых проблем.

И вот за одной из складок пространства живоглот резко повернул направо и двинулся вдоль неё. Ещё один поворот, и перед нами сидит испуганная девушка. Сейчас, в отличие от прошлого раза она не была похожа на энергетический сгусток, а предстала перед нами во плоти.

— Нет! Нет! — закричала она, увидев живоглота. — Прочь отсюда! Я тебе не дамся!

Рыба на лапках сидела на почтительном расстоянии от неё и только моргала вытаращенными глазами.

— Спасибо, Пушок, — сказал я ему, а Вероника смогла оторвать взгляд от живоглота и перевела его на меня.

— Нам надо, — проговорила она, сглотнула и покосилась на живоглота, — как-то убить эту тварь. Я не знаю, как мы сможем это сделать, но мы должны её