нагло прикрылась преподавателем. Даже язык мимоходом показала, радуясь, что не сама нехристь на охоту вышла. Его-то рядовой препод вряд ли бы остановил! А эти два лба на замену, меня, конечно, нервировали, но шанс добраться сегодня до дому живой и со всеми конечностями оставляли. Хотя, Зараев, как капитан секции легкой атлетики бегает быстро, особо расслабляться не стоит.

Всю пару я сидела, как на иголках, почти не вникая в суть лекции, активно переписываясь с Леликом по средствам выданного мне листочка и ручки. Моя канцелярия-то в машине осталась.

С одной стороны драпать легче будет, но с другой… Ситуёвина выходила неутешительной. И потому, так и не придумав ничего путного, едва прозвенел звонок, я неохотно поднялась. Но аудиторию покинула самой последней, настороженно косясь по сторонам. Однако меня никто не ждал ни у дверей, ни в коридоре, ни на опустевшей лестнице. И эта тишина вкупе со спокойствием нервировала еще больше. Переглянувшись с подругой, мы преодолели последний лестничный пролет…

И я тут же оказалась вжата в стенку.

Аленка возмущенно вскрикнула, но мигом оказавшийся позади нее Зараев сжал согнутым локтем ее шею, а свободной рукой закрыл рот ладонью, погано так усмехаясь. Мне же быстро скрутили за спиной руки и невежливо ткнули носом в свежую штукатурку. Я поморщилась. Не от боли, держали меня крепко, но на удивление аккуратно.

От запаха одеколона — приторно-сладкий парфюм Хотарского узнаю из тысячи!

— Допрыгалась, рыжая? — послышался смешок над ухом и с моих волос не очень-то вежливо сдернули резинку. Я зашипела от боли и машинально дернулась, когда лапища Вадима скользнула под майку на моем животе. Дергалась, конечно, зря, руки еще сильнее выкрутили. Еще и волосы на кулак намотали, заставляя запрокинуть голову. Громкий шепот обжег ухо, — Отдать тебя или себе оставить, как думаешь?

— В Африку пойти, — машинально огрызнулась, заметив краев глаза испуганный донельзя взгляд Аленки Впрочем, он почти сразу же сменился на удивленный, а затем в них промелькнуло что-то похожее на… облегчение?

Причина стала ясна, когда на пятаке за лестницей материализовалась долговязая фигура Липницкого. Я прекрасно знала, что в наши контры с нехристью Эльфенок встревать собирался лишь в самом крайнем случае. Он не хотел становиться между двух друзей, оставляя нам право разбираться самим, о чем и нашептал на ушко Лелику еще в столовой. И я его понимала.

Как и понимала, что за своего ненаглядного Енотика он сейчас Зараева просто на ленточки порвет.

— Отпустил, — холодно, даже как-то равнодушно бросил Игорь, останавливаясь аккурат напротив сокурсника. Тот ответил удивленным взглядом, но предупреждению внял, и через секунду перепуганная Аленка находилась уже в его руках. И ведь сама спасителю на грудь бросилась, поганка эдакая!

— Ты тоже девушку отпусти, Вадим, — послышалось такое знакомое ленивое где-то позади меня, с толикой насмешки. Все внутренние органы сразу как-то заныли, предчувствуя будущие неприятности.

Усмехнувшись, четверокурсник напоследок больно сжал мою грудь, но все-таки отпустил. Передернув плечами, я повернулась, сжимая зубы и, естественно, тут же узрела нехристь во всей его дьявольской красе. Я не заметила, как машинально потерла грудь рукой, поморщившись, а Исаев неожиданно произнес, не отрывая от меня внимательного взгляда:

— Вадим.

Парень остановился возле нехристи, возвышаясь над ним почти на голову. Однако Исаеву разница в габаритах не помешала отвести от меня какой-то странный взгляд, мельком посмотреть в лицо ожидающему Вадику… и с силой врезать ему кулаком в живот.

Хотарский согнулся пополам!

— За что, понял? — вскинул брови Демьян, равнодушно глядя, как гора мышц пытается откашляться. Я в это время пыталась подобрать челюсть, Зараев тихо отступил на лестницу, а Аленка машинально вжалась спиной в Липницкого. Эмоции на лице Эльфенка вообще никак расшифровке не предавались, но блондинку он приобнял. Вот честно, не было бы для меня все так печально, я бы уже на розовые сопли извелась, радуясь за этих двоих!

— Да, — прохрипел Вадим и поспешил покинуть поле боя, однако успев повернуться и бросить многозначительный, предупреждающий и какой-то тяжелый взгляд… мне?

А я тут, собственно, каким боком?! Я откуда могу знать, где данный шкаф успел накосячить?!

А непреодолимый и неотвратимый писец в лице одного антихриста, свалившегося почему-то именно на мою голову, тем временем шагнул в мою сторону… И вот тут я почему-то испугалась по-настоящему!

— В обморок только не падай, — неожиданно ухмыльнулся шатен. Расплывшись в поистине дьявольской улыбке, парень внезапно наклонился и, подхватив под коленки, взвалил себе на плечо!

Какого ж броненосца египетского эта сволочь вытворяет?!

— Отпусти! — задергалась, пытаясь освободиться, но Исаев спокойно перехватил мои ноги, коими я пыталась ему съездить если не по наглой физиономии, то хоть куда-нибудь и звучно приложил ладонью по моей пятой точке. Шлепок вышел звучный, мой визг ничуть не хуже. И ведь даже не обидно было, а банально больно!

Меня проигнорировали и с непрошибаемой уверенностью поволокли на улицу. Я дергалась, пытаясь освободиться, даже ущипнуть нехристь попыталась, но мне шлепнули еще раз. И куда больнее!

Пришлось покорно прекратить сопротивление, выражая на родимом трехэтажном все, что я думаю о ситуации в целом и конкретно об одном студенте в частности. Меня еще раз приложили, снова молча и намного слабее.

Я понятливо заткнулась и обвисла — ягодица уже горела огнем.

Честно говоря, я думала, что нас на улице встретят громким смехом, гоготом и бурными аплодисментами. Ни фига. На парковке, куда меня целенаправленно пёр шатен, царило странное оживление, грохотала музыка, слышался чей-то басовитый конкретный такой ржач, но кажется мне, сия пирушка не в честь нашего эпического появления. Да и потом, когда наши элитные студентики «Сектор газа» слушать стали?

В душе шевельнулось еще более нехорошее предчувствие и тут…

— Заюшечка моя, я тут не понял, а какого хрена ты на чужом плече висишь?

Всё. Писец, как говорится. Вот теперь действительно приехали…

Глава 8

— Харлей, — из груди вырвался обреченный стон. Обернувшись, я тихо шепнула остановившемуся шатену, — Нехристь, а давай ты меня в другую сторону унесешь, а?

Стоило ли говорить, что мою просьбу выполнили с точностью, да наоборот?

Тащили меня, судя по всему, в машину, только не в мою собственную.

Не дотащили. Музыка стала громче, а вот крики и гогот как-то резко прекратились. Потом даже музыка и та стихла, слышалось только шуршание резиновой подошвы кед Исаева по асфальту, а потом раздался такой знакомый, зычный бас, хмуро выдавший:

— Не понял…

— Да все ты понял, харя бородатая! — у меня первой сдали нервы и я дрыгнула ногами, «тонко» напоминая кое-кому, что висеть вверх