тебя получилось так быстро выбраться, – сказал Патрик. – Будешь помогать нам снимать свидетельские показания.

– Черт, ты видела вертолет? – Мартин раздраженно поднял палец вверх. – Кто мог предупредить их? Это же нашествие… Ничего святого!

Паула опустила глаза в пол. Потом, откашлявшись, посмотрела на Патрика:

– С кем я должна поговорить?

– Мы уже побеседовали с Луизой, Элизабет и Хеннингом. До сих пор ничего конкретного. Сейчас я планирую взять на себя Рикарда. Если ты займешься Тильдой, Мартину достанется Вивиан. Они в гостиной.

Паула пошла в гостиную, дверь которой стояла приоткрытой. Снаружи продолжал тарахтеть вертолет.

* * *

Мужчина напротив Патрика выглядел так, словно его вот-вот вырвет. Все остальные комнаты были заняты, поэтому Хедстрём предложил уединиться в спальне Элизабет и Хеннинга. Непривычно допрашивать свидетеля, сидя на кровати, но других вариантов ситуация не предлагала.

– Ничего, если я открою окно?

Лицо Рикарда приобрело зеленоватый оттенок. Он все еще слегка шатался на ногах, когда поднялся с кровати, чтобы открыть окно.

– Как я уже говорил, нас интересует, кто что видел и слышал, – сказал Патрик.

Рикард провел рукой по растрепанным, неопрятным волосам.

– Мы ничего не слышали, как это ни странно. Все ведь происходило рядом, за стенкой. Мы должны были проснуться. Перепились вчера, как черти… всем оказалось многовато. Я спал как убитый.

Рикард скривился. Подавил отрыжку, протер глаза. О вчерашней пьянке напоминал и запах, сразу ударивший Патрику в нос.

– Может, они использовали глушители? – икнув, предположил Рикард.

– Мы ничего пока не знаем.

Патрик спросил себя, сколько раз повторил эту фразу за последние несколько часов.

– Не понимаю, почему мы ничего не слышали, – повторил Рикард и покачал головой.

– В котором часу вы пошли спать? Вы с Тильдой легли одновременно?

– Да, примерно в одно и то же время. Я долго не мог заснуть. Черт, никогда не было проблем с этим… Да, видно, пора привыкнуть, что мне уже не двадцать…

Рикард криво улыбнулся, но быстро посерьезнел, осознав неуместность веселья.

Как ни пытался Патрик смотреть на ситуацию непредвзято, сейчас это было особенно трудно. Уж очень он не любил таких людей, да и субботняя речь Рикарда не шла из головы. Маменькин сынок, мажор – вот наиболее подходящие эпитеты. Притом что Рикард был стар и для того, и для другого.

– В котором часу примерно?

Волосы упали на глаза Рикарда, и он привычным жестом отбросил их назад.

– Без понятия, правда. Всё как в тумане… Но отцу с коллегами нужно было обсудить ситуацию с «Бланш», поэтому нас попросили уйти. В нашем с Тильдой доме мать решила разместить Вивиан и Уле с Сюзанной. Так что нам пришлось спать в комнате мальчиков в доме Петера и Луизы. Честно говоря, делать там больше нечего, кроме как спать. Не могу сказать, чтобы Тильда была в восторге. И мне пришлось покряхтеть с утра, пока я более-менее не привел спину в порядок.

Патрик стиснул зубы, чтобы не сказать лишнего. Проблемы Рикарда с позвоночником не вызывали у него сочувствия.

– Какие отношения у вас были с братом? – спросил он вместо этого.

Лицо Рикарда ничего не выражало, кроме похмелья. Напрасно Патрик высматривал хоть какие-то эмоции. Он уговаривал себя не осуждать его. Горе порой принимает самые неожиданные формы, а шок может отсрочить боль потери.

– Мы были слишком разными. Петер – толковый, ответственный. Ну а меня, думаю, всегда считали уродом в семье.

– И как вы к этому относитесь?

– Это по меньшей мере несправедливо. Петер никогда не шел на риск. Я шел. Иногда приходилось проигрывать. Здесь нужно иметь выдержку. Мать это понимает, но отец и Петер… они всегда мыслили слишком узко.

– И это приводило к конфликтам между вами и братом?

Вертолет приблизился, и оконное стекло задрожало. Окно захлопнулось бы, если б не было закреплено на крюке.

– Не знаю, можно ли это назвать конфликтами, – протяжно отвечал Рикард. – Петер никогда не конфликтовал, даже не спорил. Просто смотрел на тебя глазами разочарованной собаки. Если кто злился, так это отец.

Патрику захотелось схватить Рикарда за плечи и встряхнуть как следует.

– Но… даже не знаю. В конце концов, Петеру удалось набрать больше очков. Конечно, здесь сыграла роль и Луиза. Та еще штучка… Кажется, я ей не нравлюсь, но всех не очаруешь, – он улыбнулся Патрику. – Не представляю, как она выдержала все эти разговоры по поводу Сесилии… Одно время Петер задался целью выяснить, кто ее убил.

– Убил? – Патрик выпрямился. – Разве это не была автомобильная авария?

– Авария, да. Какой-то черт – пьяный, конечно – переехал ее, когда Сесилия совершала утреннюю пробежку. И скрылся с места преступления.

– И вы сказали, Петер пытался выяснить, кто он?

– Да. Первые несколько лет ходил сам не свой. Это Луиза вернула его к жизни. Так что, похоже, только сейчас Петер и смог заняться этим. Как будто звонил в полицию каждую неделю… Ну и, конечно, нанял какого-нибудь частного детектива.

– Черт, – вырвалось у Патрика. – Интересно, как далеко он успел продвинуться.

Рикард сидел перед ним весь зеленый, несмотря на освежающий бриз со стороны окна.

– Не догадываетесь, у кого могли быть серьезные разногласия с вашим братом?

– Разногласия? – Рикард ухмыльнулся. – Нет. Как я уже сказал, Петер всегда старался держаться в тени. Избегал конфликтов и никогда не пытался плыть против течения. Так что нет, я не знаю никого, с кем он мог бы повздорить… – Рикард сглотнул, ухмылка исчезла. – Мне нужно выйти. Может, сделаем перерыв?

– Конечно, – кивнул Патрик.

Он смотрел, как Рикард удалялся в ванную. Может ли младший брат Петера быть убийцей? Вряд ли, но пока ничего нельзя знать наверняка.

* * *

Эрика вышла из лифта и направилась к бару. Она прилегла отдохнуть, уснула – и проснулась, когда до назначенного времени оставалось пять минут. Представила себе Франка, который ждет ее за столиком. Он всегда отличался пунктуальностью. Дотошность была одной из его сильных сторон. Эрика не раз была обязана ему деталями, возвышавшими ее истории до чего-то большего, чем газетные репортажи. И при этом никогда не просила о том, чего, как она считала, Франк не мог ей открыть. В таких случаях приходилось обращаться к другим источникам.

– Извини, я уснула…

Франк поднял бокал:

– Всё в порядке. На сегодня я закончил с работой, поэтому решил взять пива, за которое платишь ты.

Он походил скорее на бухгалтера, чем на полицейского. Весь вытянутый, тонкий, с залысинами и в очках как у бюрократов в фильмах шестидесятых годов. Эрика работала с ним уже много лет и при этом понятия не имела о его