рассказала, что в школу мне теперь придется ездить на автобусе. Дальше она заговорила чуть громче и сказала Ингегерд, что, как только будет можно, мой папа хотел бы навестить меня. Я знал, что это неправда, она сказала это, просто чтобы меня подбодрить. Папа не проронил ни слова с того дня, когда в наш дом пришла полиция. Словно в нем погас последний тлеющий уголек, когда он увидел в нашем коридоре людей в униформе.

Ингегерд, похоже, заметила мое настроение и спросила, правда ли я люблю играть в видеоигры.

– Если у тебя с собой есть «Нинтендо», можешь найти какой-нибудь старый телевизор и поставить его в своей комнате, – она улыбнулась. – Бенгт мастер всякого такого, технического.

Я кивнул и подумал, что, может, здесь мне будет не так уж и плохо. Ингегерд показалась мне довольно милой, так что, пожалуй, я смог бы с ней ужиться до тех пор, пока не вернусь домой.

Мы помахали рукой Улле-Бритт, Ингегерд взяла одну из моих сумок и спросила, что я хотел бы посмотреть первым.

– Коровник, сарай или твою комнату?

– Комнату, – сказал я и повернулся, чтобы пойти в жилой дом, но Ингегерд направилась к бараку и поставила мою сумку возле лестницы из цементных блоков.

– Ну, посмотрим, – сказала она и провела меня в узкий коридор с шестью дверями. – Здесь живет Робин, тут Али, Каспер и Кваме. Твоя комната у туалета.

Я посмотрел на светло-голубой пластиковый пол. Я всерьез думал, что буду жить только с Бенгтом и Ингегерд.

– В доме есть прачечная, ты можешь записаться на определенное время раз в неделю. Там же стоит шкаф с чистым постельным бельем. Ты сам должен следить за тем, чтобы вовремя менять белье и поддерживать чистоту в комнате, – сказала она, кивнув на ванную. – Чистящие средства там. Мы едим в шесть, но тебе нужно быть на месте в пять, чтобы помочь приготовить еду.

Первым делом я заправил узкую кровать, едва поместившуюся в углу между белым фанерным шкафом и простым письменным столом. Я взял застиранное белье с побелевшими краями и подумал о том, сколько же человек спали на нем до меня.

На другом конце комнаты стоял комод, над ним висела маленькая книжная полка. Всю мебель купили в одной и той же сети дешевых мебельных магазинов. Я разобрал свои вещи, разложил их в шкафу, разместил то немногое, что было у меня с собой, на книжной полке, чтобы она не выглядела такой пустой. «Нинтендо» я оставил в сумке, а конверт с деньгами положил под матрас. Когда я обнаружил, что замка на двери нет, меня передернуло. Я подумал о тех, кто жил в этом бараке, кроме меня.

Ингегерд сказала, что я могу посмотреть другие помещения, так что, покончив с вещами, я вышел на улицу. Я обошел коровник и вышел на навозную кучу, поросшую крапивой. Резкий запах ударил мне в нос, и я поспешил к сараю. Там стоял трактор и лежали какие-то детали от машин. Я не имел ни малейшего понятия, для чего они нужны. В огороженном углу я заметил около сотни кур. Большинство из них были белыми, но у всех на теле были голые пятна от выпавших перьев. Куры жались к подвесным лампам и испуганно пищали, а пахло от них не лучше, чем от навозной кучи.

За бараком росла высокая трава, а между деревьями – густой кустарник. Я заметил две покосившиеся скамейки. Красная краска с них почти полностью облетела, а под одной лежало блюдце, набитое окурками. Вообще-то я собирался дойти до шоссе, чтобы понять, насколько оно далеко, но я боялся, что остальные парни приедут из школы на автобусе. Я не знал, как себя с ними вести, пытаться ли подружиться или держаться подальше, поэтому я вернулся в комнату и лег на кровать.

Я слышал, как парни вернулись из школы, как подшучивали друг над другом и громко смеялись. Я подумал о том, что мне стоит выйти в коридор и познакомиться с ними, но решил остаться в комнате. Они шумно ввалились в барак, захлопали дверьми и затопали по коридору, но потом снова вышли, и все стихло.

Когда время подошло к пяти часам, я пошел в жилой дом. Я постучал в дверь, но мне никто не открыл, так что я просто вошел внутрь. На кухне никого не было, так что я пошел дальше по дому. Я тихо ступал по натертому до блеска деревянному полу и дошел до гостиной, где девочка с выдающимися вперед передними зубами жевала жвачку и смотрела телевизор. На ней был топик, не прикрывающий живот.

– Привет, – сказал я и попытался улыбнуться, но она даже не повернулась ко мне.

– Тебе сюда нельзя, это частная территория.

– Я ищу Ингегерд.

– Мама скоро придет, – ответила девочка. – Жди на кухне.

Я вернулся на кухню и сел за стол, на котором заметил пачку спагетти и четыре банки нарезанных томатов. В двадцать минут шестого появилась Ингегерд.

– Можешь начинать без меня, – она засмеялась.

– Что?

Она показала на черную доску на стене, где было написано: «Меню недели».

– Сегодня спагетти с мясным фаршем.

– Но я не знаю, как это готовить, – тихо ответил я.

Она посмотрела на меня, словно пытаясь понять, правду ли я говорю, затем закатила глаза и закатала рукава.

Я трудился на кухне, как только мог, пытался следовать инструкциям Ингегерд, но чувствовал ее взгляд спиной каждый раз, когда что-то шло не так. Фарш подгорел, я пролил соус на пол и положил вилки с неправильной стороны от тарелок, но когда часы пробили шесть, еда стояла на столе.

Словно по сигналу, остальные парни пришли на кухню, сели и начали поглощать еду. Они громко стучали вилками по тарелкам и шумно прихлебывали соус. Ингегерд положила спагетти на две тарелки и попросила нас вести себя хорошо, а сама вышла в гостиную. Я сел и посмотрел на остальных. В них было что-то дикое, их загар казался грязноватым, волосы были чуть длиннее, чем нужно, и лезли в глаза, руки были исцарапаны. Их совершенно не заинтересовало мое присутствие, они продолжали орать, пока дверь снова не открылась.

В кухню вошел, как я понял, Бенгт. От него пахло мокрой землей, и, хотя он помыл руки под кухонным краном, когда он сел в центре стола, они все еще были черными от грязи. Остальные передали ему еду, и он положил себе огромную порцию, которую тут же принялся поглощать.

Я почти не мог есть, засунул себе в рот