Но и без переломов много чего было. Руками и ногами я несколько дней двигать почти не мог из-за болей. Голова не своя – ну, это понятно, а тут подкралась еще одна тихая радость: периодически с кашлем отходили сгустки крови. Как бывают после ОРЗ приступы кашля, только там мокрота отходит обычная, а у меня – с кровью. Доктор сказал, что это после удара воздухом в легких образовались небольшие кровоизлияния, оттого такое и есть. Кровоизлияния при контузии бывают и в мозг, про это мне уже не раз говорили раньше, и, чтобы они рассосались, после сотрясов и назначают постельный режим. Можно и не лежать, только потом будет хуже – скажем, упорные головные боли или психопатом станешь, что взрывается с пол-оборота или даже может без стимуляции взорваться. Начнет дождик собираться, моча в голову ударит – и вот на тебе, накуролесил.

Руки и ноги, наверное, тоже болели от этого. Ну да, когда глаз подобьют, так, что происходит кровоизлияние под кожу, которая, кстати, и болит. А у меня так кровь излилась в мышцы, потому они и болят. Вот бывают ли при контузии кровоизлияния в печенку или в селезенку? Не знаю, может, и были, но там не болело. Впрочем, если рассосется в мозгу или в мышцах, то должно так же быть и в печенке. И тоже при помощи постельного режима. Значит, надо рассасывать все сразу и все в положении лежа.

Но так хорошо не получилось. Как оказалось, при рассасывании этих излияний в легких там развилось воспаление. Здравствуй, детство и бывшее тогда воспаление легких! Правда, сейчас было полегче, чем тогда, и температуру выше тридцати восьми не гнало. Но это в сочетании с последствиями контузии так соединилось, что ощущал я себя паршиво. Впрочем, таких, как я, было немало, даже мест в хатах не хватало. И всем было в той или иной степени нехорошо. А куда денешься, больница или госпиталь – место скорби и даже смерти, радуются там больше тому, что находишься здесь, на койке, а не наспех зарыт в воронке или совсем незнамо где.

Раненые поступали и поступали. Они расказывали, что наступление идет туго, от кочки до кочки. Силы нам подбрасывают, но немцы их тоже получают, оттого идет медленное прогрызание обороны, и все никак она не прогрызется окончательно. Полуостров, что образован излучиной реки, уже вроде как взят, но впереди еще есть высоты, а вот их – ну никак… И после каждой атаки у нас в госпитале населения прибавляется. Ну, и в других местах тоже. Плацдарм небольшой, народу много, значит, снаряду легче найти жертву на нем. Саперы же не покладая рук на переправе трудятся, исправляя повреждения от огня, ну и понятно, что после работы у холодной воды и в холодной воде же что-то у них заболит. Так что медикам работы хватало.

А я все лежал, боролся с собственной кровью, что собралась в неположенных местах, и ощущал себя, как герой фантастической литературы. Собственно, я уже дважды это повторил, попав в прошлое, а теперь еще и осваиваю вот это ощущение отрыва души от тела. Лежишь и ощущаешь, что мир пред тобой собрался в какую-то трубу или тоннель, в конце которой виден свет и какие-то непонятные образы. И в этом свете и образах меня ждут. И душа летит туда, оставляя здешнюю оболочку. Представляете, как это ощущать?! Прямо как шаг к святому Петру, вот как. Сейчас выйдет старый рыбак и скажет, чего я там заслужил за все хорошее. Подумал раз, что это дьявольское наваждение, помолился, но не помогло. Значит, это так и есть.

Бывало, воспарял дух мой к потолку и глядел на окружающих оттуда, как это уже случилось на берегу речки. Словно душа вроде детского шарика, что привязан ко мне тонкой нитью за пуговицу пальто. Сейчас нить его удерживает, потом он под ветром колеблется, но не отлетает. А вдруг дунет чуть посильнее… Так вот и жилось на грани разрыва. Хорошо, хоть не виделось что-то из жизни эльфов и не слышались их песнопения по случаю праздника «Цветение старого мэллорна на фоне молодого месяца». Потом шарик стал отрываться. Глаза закрывались, и меня уносило куда-нибудь. И, закрывая глаза, я не мог быть уверенным, что вернусь сюда, а не останусь где-то во тьме или в свете. Потом сестричка делала укол камфары (эх, и болючая же зараза) под кожу, и я возвращался, ощущая, что вновь здесь, а не где-то средь волн мирового эфира или в своих переживаниях. Возможно, это была вновь какая-то магия, возможно, все было целиком материально – у меня ведь под Кингисеппом от контузии падало давление, отчего я и в обморок падал. Вот и здесь снова та же история, только вдарило чуть сильнее, и у меня опять оно валится, не один раз, а много. Когда укол сделали, давление поднялось, и я вновь в сознании. А где я был в результате этого полета или падения (кому как нравится)… Ой, куда только не уносило…

Часть видений я мог соотнести с разными фантастическими книгами, читанными мною прежде, потому и не подумал, что так развивается сумасшествие. Хотя много чего виделось из того, что не проходит ни в какие ворота.

Вот посмотрите на шотландцев, которые от свинины отказываются, словно они не тамошние ковенантеры, а мусульмане… Что это такое? Начало конца здоровья психики, реальность или какая-то хрень из-за падающего давления? Или Карельский национальный район и газета на карельском языке в Калининской области, то бишь сейчас Твери?[18] Откуда там карелы? И почему центр района карелов не какое-то там Кимас-озеро, а Лихославль? Чудны дела твои, Господи, не по моим мозгам…

Насмотревшись на такое, я стал опасаться не только того, что душа отлетит и не вернется, но и того, что увижу Наташу в каких-то ужасных ситуациях, реально происходящих или привидевшихся мне, а что потом будет со мной? Вроде как для кондратия или инфаркта я еще молодой, но не отлетит ли и так слабо держащаяся в теле душа? Хочется Наташу увидеть, хоть так, краешком глаза, во сне или в видении, и страшно от того, что я могу увидеть.

И так усердно старался не связывать с ней увиденные мной гримасы войны: горящие дома, женщину или ребенка, попавших под обстрел, расстрелянную колонну на гребле, буквально вручную отводишь ассоциации: нет, не может такого быть, ведь видел ее на берегу речки или озера, не может ее так снарядом разорвать, не должно! А поскольку отключался я достаточно часто, ожидать можно было всего что угодно и когда угодно. Лихое было времечко: и в бодрствующем состоянии нехорошо, а когда провалишься из зоны контроля в зону отключения, так еще хуже.

Вот одно запомнившееся видение. Я иду в подземном коридоре. Под ногами шлепает вода, потому как на полу ее довольно много. Стены коридора бетонные, свод вверху закруглен. Фонарика со мной нет, да и освещения в коридоре – тоже, но все видно хорошо, как будто я кот и освещением не пользуюсь. Периодически в стенках встречаются ржавые люки, но я как знаю, что мне туда не надо, и иду прямо. Такое впечатление, что это какое-то военное сооружение. Говорили мне любители экстремального подземного туризма Андрей и Инна, что подобные коридоры были на старых береговых батареях, в толще бруствера, и по ним можно было пройти вдоль всех орудий. Они меня тоже приглашали полазать в какую-то подобную батарею в Эстонии, в районе Усть-Нарвы, но не поехал. Я тогда уже женился на Наташе, поэтому покидать ее не хотелось, да и просто так рисковать. Вот случился бы там обвал, и мы пару дней посидели бы в казематах, пока очень шустрые эстонские спасатели нас вытаскивали, что бы она передумала, увидев в новостной ленте про то, что группа туристов пропала там, куда уехал я! Но тогда у ребят ничего страшного не было. Это через год их поймали на каком-то до сих пор секретном объекте под Москвой. Андрей подрался с охраной, и закончилось все не совсем удачно…