Брали нас и в подвижный отряд заграждения. Это уже работа на местности, обычно в чистом поле. Когда ожидается танковый контрудар, этот ПОЗ и предназначен для создания быстрого заграждения на пути танков. Так же работают артиллеристы-противотанкисты с черными ромбами на рукавах. Поскольку неясно, куда пойдет танковый клин врага, они намечают несколько рубежей своего развертывания. Рубеж один – за деревней Вюнсдорф у моста, рубеж три – на повороте к деревне Альтхоф. И дальше по команде начинается гонка: кто выйдет первым к рубежу номер пять. Успеют раньше ребята с ромбами и даже окопаться время будет – их взяла, а танки догорают. Не успеют – батарея расстреляна и раздавлена, и летят похоронки в деревни и города. Ну и мы тоже. Полуторка, в ней нас до десятка человек, в кузове – мины. Иногда придавали расчет «дегтярева», чтобы прикрывал. И вот по команде двигаем в нужном направлении. А дальше начинаем минировать дорогу и по сторонам от нее, чтобы, если танкисты поймут, что дорога заминирована, и свернут с нее, их там ждал сюрприз. А мы сидим поблизости. Если немцы явятся и подорвутся – порадуемся за себя. Если немцев не будет, но придет команда мины снять и лететь за тридцать верст севернее – значит, так и сделаем. Коль появятся свои, что бывало не раз, флажками замашем, остановим и отправим в объезд, ибо не на них охотимся. Можно было и с противотанкистами взаимодействовать, если рубежи совпадали.

Но в ПОЗе ставить мины – милое дело. При свете, не под огнем. Это на нейтралке ночью приходится работать. Вот и представьте: вокруг кромешная тьма, прерываемая только вспышками осветительных ракет, во время которых ты не работаешь, а носом втыкаешься в землю. Когда ракета погасла, начинаешь рыть ямку. Еще до этого ты заблокировал чеку взрывателя гвоздем, пропустив его через чеку и петли крышки. Установил мину, проверил, правильно ли лежит крышка на содержимом мины. Мину замаскировал (ну так, будем надеяться, что хорошо). Удаляешь гвоздь-фиксатор. Как бы все. Мина ЯМ-5 в боевом положении. ТМ-44 – там попроще. Подготовленный взрыватель вставляешь в гнездо и закрываешь его пробкой. Так что впечатлений от постановки мин на нейтралке много, и они проникают до глубины души.

Со временем додумались и до научной организации труда. То есть все эти операции стали делаться не одним сапером, а последовательно несколькими. Один роет ямки, другой выполняет иные операции… И стало менее напряжно и быстрее, с меньшими переживаниями. Ну вот сами посудите. К примеру, я делаю все это сам. При этом у меня все время под боком чувствительный взрыватель и несколько килограммов взрывчатки. Тол теоретически от прострела пулей не взрывается, хотя разные смеси военного времени – а кто его знает, как среагирует. Поэтому первая смена, роющая ямки, может беспокоиться только о том, что пуля попадет лично в них, а подрывов не будет. Я ведь говорил про регулярное прочесывание немецкими пулеметами наших траншей и нейтралки. Смена, что мины ставит… Тут беспокойство есть, но гораздо меньшее по времени. Ну и так далее. Да и ошибок меньше: одно дело – вставлять гвоздь в чеку над местом установки мины, другое – в стороне, скажем, у себя в траншее или в воронке.

Должен сказать, что постановка и снятие мин беспокоят больше сначала, когда ты еще неумел, потом риск от монотонности и обычности блекнет – ставишь и снимаешь, снова и снова. Привычная уже работа. Даже осознание того, что будет, если окажешься неловок, стирается. А вот когда тащишься в полуторке, в которой лежат полсотни и больше мин, вот тут от неизведанного душа не поет, а скорее, стонет, особенно, когда по тебе или где-то рядом артналет начинается. Все ученые и догадываются, что будет, если снаряд в нас попадет. Проскочили зону обстрела, переживая про себя, за мины схватились и перешли к привычному риску. Закончили, залегли неподалеку, вот теперь уже можно и вспомнить, что и кто как почувствовал, когда залп лег неподалеку и один осколок борт проковырял.

Да, кстати, трофейные противотанковые тоже широко шли в работу. Обычно они были металлические дискообразные, и сами немцы их теллерминами называли. Хотя появились и попроще изделия, с корпусами из разных эрзацев: прессованного картона или чего-то вроде него, да и аналог нашей ЯМ тоже был. А раз нашел странную мину с корпусом из латуни. Мина простенькая, похожая на подовый хлеб, но вот латунный корпус – это как-то дико в царстве широкого применения всяких эрзацев. Наверно, это какая-то трофейная мина из еще довоенных запасов. В инструкции такой не было, взрыватель снаружи не виден, должно быть, был под откидной крышкой наверху. Лезть внутрь непонятной и неизвестной мины не хотелось, а раз так – пристроил к ней шашку и подорвал. Да, наверное, еще довоенная, потому как заряд невелик оказался. Подобрав пару крупных осколков, показал потом взводному, и мы вместе с ним поудивлялись, какие именно буржуи потратились на латунь для корпуса мин. Разгадка к нам не пришла, поэтому мы продолжили заниматься неотложными делами[19].

Еще видел одну очень длинную деревянную мину с тремя взрывателями. Почти три метра длиной и собрана из двух досок. Наверное, немцы хотели парой этих бандур перекрыть дорогу.

Противотанковые мины – это цветочки. Хотя немцы очень старались попортить жизнь нам, используя ловушки для тех, кто разминирует. В теллерминах было два гнезда под дополнительные взрыватели, снизу и сбоку. В каком-то могло оказаться опасное содержимое, которое сработает, когда ты потянешь мину из лунки. Или просто подымешь ее вверх. В части мин ставился интересный взрыватель, который при постановке на боевой взвод не позволял снять его, подрывая мину при попытке вывернуть его из гнезда.

Среди противопехотных мин разнообразия куда больше, да и работать с ними намного опаснее. Многие из них вообще разоружению не подлежат – проще погибнуть, чем снять взрыватель с боевого взвода. Есть мины, так сказать, индивидуального применения, на них подрывается тот бедняга, кто точно поставил на них ногу. Но есть и противопехотные мины, поражающие сразу многих. Например, немецкая «лягушка», или шпрингмина, что выбрасывается вверх и подрывается на высоте пояса человека, раскидывая шрапнель вокруг. Или наша ПОМЗ – такая вот чугунная штуковина с насечками на корпусе, как у гранаты РГД, насаженная на колышек и с натяжным взрывателем. Зацепишь подходящий к ней тросик – мина и взорвется. У немцев тоже что-то похожее было, и даже с бетонным корпусом, куда заливались разные металлические отходы. Тоже эрзац военного времени. Встречались мины в виде бетонной пирамидки, из которой торчал взрыватель.

Да, эрзацы добрались до выделки противопехотных мин, потому и «лягушки» стали попроще в изготовлении. И корпуса мин стали делать из стекла (мина выглядела как стеклянная салатница со стеклянной же крышкой, и даже взрыватель стеклянный). Деревянных тоже хватало, еще были мины из какого-то картона с водостойкой пропиткой, но такие мины попроще обезвреживать. «Лягушка» сама вроде как несложна в обезвреживании, но там возможны разные сюрпризы судьбы и противников, потому как мины выпускаются с браком, портятся от времени и погоды, к тому же существуют специальные ловушки для сапера, что начнет снимать мину.

Время тоже работает двояко: с одной стороны, в войну широко используют разные суррогатные взрывчатки, которые и от времени, и от попадания воды портятся. Но есть и взрывчатки, что позднее становятся более чувствительными. Скажем, хорошо полежавший мелинит более опасен, а аммоналы, наоборот, слеживаются и могут сработать только частично или вообще не взорваться.