что-нибудь съесть. Марко засунул ломтики хлеба в тостер и достал из холодильника отличный малиновый мармелад, который Кристина привезла из Англии. Едва он начал намазывать масло на еще горячий тост, снова зазвонил телефон.

Кристина бегом принесла ему мобильник; ей даже больше, чем ему, хотелось узнать новости.

– Поставь на громкую связь, чтобы я тоже слышала.

– Ладно, – согласился Безана, дотронувшись до экрана вымазанным в мармеладе пальцем.

– Привет, Марко, это я. Помешал?

– Ну, что ты! – отозвался Безана, продолжая намазывать мармелад на тост.

– Пришли результаты ДНК.

– И что там?

– Проба Вимеркати совпадает.

– Отлично, сперма, я так понимаю. А слюна?

– Ничего. Проба принадлежит Незнакомцу. Эти данные пока засекречены, но скоро всплывут наружу. У Вимеркати алиби только на убийство Равазио, которое, как мы знаем, никак не связано с двумя остальными. Нам удалось доказать, что в вечер убийства Анеты Пикарьелло с ним не было. У нас есть улики и свидетели.

– В самом деле?

– Да. Пикарьелло засекла камера слежения, когда он заправлялся, а пенсионеры из дома престарелых видели его за игровым автоматом в баре Бергамо.

– А второе убийство?

– У Вимеркати алиби нет. Он говорит, что был дома один. Но он мог оставить телефон дома и уйти. Еще мы установили, что он был клиентом Перего. Когда Анета работала, он часто забегал к Диане на «массаж». В общем, хорошо знал обеих жертв.

– Это и удивляет, – сказал Безана. – Обычно своих возлюбленных убивают женщины – серийные убийцы, а не мужчины. Они предпочитают незнакомцев. Странно. Вимеркати что, решил себя подставить?

– Они себя подставляют, лучше использовать множественное число. Прокурор собирается вернуться к версии сатанизма, к идее группового убийства. Можешь об этом написать, если хочешь. Сперма принадлежит Вимеркати, но кто тогда кусал? Значит, их было по меньшей мере двое.

– Ух ты, – отозвался Безана, – я все еще думаю, что серия. Пара серийных убийц – редкое явление. Ну, ладно. Спасибо, дай мне знать, когда состоится официальный арест.

30 декабря

В национальных СМИ внимание к страшным злодеяниям вампира из Боттануко начало постепенно стихать. Правда, некоторые сведения о расследовании все-таки просачивались. Когда на редакционной летучке наступила очередь отдела криминальных новостей, директор издательства спросил:

– Что нового из Бергамо?

– Ну, возникли разногласия по поводу беженцев из Африки, которых Лига не желает принимать в центре Понтераники.

– Да нет, я имел в виду историю с вампиром.

– А!.. Снова ничего. Следователи ничего не говорят.

Директор раздраженно стукнул ладонью по столу.

– Мне, черт возьми, наплевать, говорят они или нет! Надо попробовать написать что-нибудь эдакое. Прямо сегодня. Читатели с ума сходят по таким историям. А чем занят Безана? Спит? А другие, между прочим, разыскивают любовников этой убитой массажистки: похоже, у нее их было полно. Отчего бы и нам этим не заняться?

– Синьор директор, подождите! – раздался немного визгливый голос вице-директрисы, и все головы повернулись к ней. – Вот обычный шовинистский подход. Мы собираемся бросить еще один комок грязи в женщину, которая умерла?

Директор облегченно вздохнул.

– Ты права, дорогая. Давайте остановимся на более важных темах. Пожалуй, в этой истории с ДНК можно взять интервью у генетика. Позвоните Безане, пусть он съездит.

Закутавшись в голубой пуховик с капюшоном, Пьятти дожидалась Безану на остановке Пиола. Издали она казалась девочкой, которую мама в спешке небрежно одела. Из-под пуховика выглядывали флисовые штаны, а под ними виднелись серые сапоги на меху.

– Пьятти, вы собираетесь брать интервью в таком виде?

– Я замерзла, – отозвалась она.

Безана вздохнул и взял ее под руку, чтобы хоть как-то укрыть зонтом от дождя. Но с неба шел косой ливень, укрыться от которого было невозможно. Пока они шли к Институту судебной генетики на улице Манджагалли, где у них была назначена встреча с генетиком, Безана пересказывал историю с Вимеркати.

– ДНК полностью совпадает, тут никаких сомнений, – заключил он.

– Мы не поедем в Бергамо?

– Кнопочка, завтра Новый год. Вы не собираетесь праздновать?

Илария опустила глаза. Ей было стыдно сознаться, что ее никто не пригласил.

– Я буду ужинать в доме одной старой знакомой, нас будет восемь-десять человек, и мы планируем спокойный Новый год. Вы не хотите к нам присоединиться?

Илария выглянула из-под капюшона, и выражение лица у нее было какое-то щемящее.

– Правда?

– Но предупреждаю, все захотят узнать что-нибудь о преступлении и спокойно поесть вам не дадут.

Илария собиралась что-то ответить, но они уже пришли.

Давиде Линдер оказался молодым, хорошо подготовленным генетиком, которого часто вызывала прокуратура в качестве консультанта. На вид он казался совсем мальчишкой, однако печатался в международных журналах и в его арсенале имелись серьезные экспертизы в десятках процессов по всей Италии. Он принял их в лаборатории в белом рабочем халате и предложил сесть на два деревянных стула 50-х годов, рядом с которыми стояла новейшая аппаратура.

– Чем могу быть полезен?

– Нам хотелось бы как можно проще объяснить читателям, чем связаны между собой генетика и судебная система.

– Это довольно долгая история. Первый случай произошел тридцать лет назад, в 1983 году, в Англии, недалеко от Лестера. На одной из проселочных дорог была изнасилована и задушена пятнадцатилетняя девочка. Через три года произошло еще одно убийство пятнадцатилетней девочки. Тело нашли возле психиатрической лечебницы, и, когда полиция прижала одного из пациентов, семнадцатилетнего парня, он сознался, но только во втором преступлении. Чтобы вычислить первого убийцу, было решено использовать новый метод: анализ ДНК. Его провел генетик из Университета Лестера, Алекс Джеффрис [56]. Он обнаружил, что сперма, найденная на обоих трупах, принадлежит одному человеку, но не арестованному юноше. Полиция взяла образцы ДНК у четырех с половиной тысяч добровольцев в возрасте от шестнадцати до тридцати четырех лет, но ни один из образцов не совпал с образцом убийцы.

– Значит, анализ провалился, – вставил Безана.

– Знаете, что произошло? Один из местных кондитеров уговорил коллегу, чтобы тот за двести фунтов сдал анализ за него. Около года следователи блуждали в темноте, и уже начали поговаривать, что анализ ДНК ничего не дает. А потом нашлась женщина, которая слышала разговор о подмене. Кондитера арестовали и приговорили к двум пожизненным срокам. Таким образом, он стал первым убийцей, отправившимся за решетку в результате генетического анализа, а тот парень – первым, с кого эта революционная техника помогла снять обвинение.

– Но как действует этот тест? – поинтересовался Безана. – Как можно объяснить это читателям?

– Итак, учитывая, что секвенирование более трех миллиардов базовых пар ДНК, вашей или моей, нереально, приходилось довольствоваться случайной подборкой фрагментов. В 1984 году Джеффрис нашел способ измерить длину фрагментов ДНК