— Клайв, я никуда не пойду, — повторила молодая женщина тверже.

— И высокая прическа, — продолжал он, точно не слыша. — Пусть все любуются на твою восхитительную шею, зная, что целовать ее дозволено лишь одному человеку — мне!

— Я сказала, что никуда не пойду! — Анхела вскочила на ноги.

— А еще я осыплю тебя бриллиантами. — Клайв снова пропустил ее слова мимо ушей. — Серьги, ожерелье, браслеты… и даже сексапильный браслет на ногу!

— Может, заодно повесишь мне на грудь табличку: «Блудница вавилонская»? — вспыхнула молодая женщина.

Откинувшись на стуле, Клайв удовлетворенно ухмыльнулся.

— Алые губы. Черная тушь. И последний штрих — красная гвоздика в волосах. — И, восхищенный нарисованной им же картиной, Риджмонт послал молодой женщине воздушный поцелуй.

— Ты посмеешь меня принудить, помня о том, что произошло в музее?

Анхела изнывала от страха, негодования, обиды. Однако Клайв остался непоколебим. Он отлично понимал, что сейчас чувствует его возлюбленная. Более того, признавал за ней право протестовать.

— Ты стыдишься того, кто ты есть, любимая? — полюбопытствовал он.

— Нет, — вздернула подбородок Анхела.

— Значит, стесняешься меня и наших с тобой отношений?

— Выставлять меня к позорному столбу второй раз — это уж слишком! — ловко ушла от ответа Анхела.

Клайв поднялся на ноги. Молодая женщина попыталась уклониться, но он властно удержал ее на месте. Оказавшись в ловушке между столом и стулом, и в плену его рук, мысль о бегстве она поневоле оставила. Однако тело ее так ощутимо напряглось, что Риджмонт словно бы чувствовал, как под его пальцами подрагивают туго натянутые нервы.

— Неделю назад мы с тобой заключили договор, — напомнил он.

— Какой такой договор? — Анхела заморгала и виновато отвела глаза. — Не понимаю, о чем ты говоришь.

Лгунья, свирепо подумал он.

— Ты вернулась ко мне, желая получить обратно то, что было, — медленно, чуть ли не по слогам, объяснил Клайв. — А я тебе сказал, что к прошлому возврата нет.

— Но мы всю неделю были так счастливы! — воскликнула молодая женщина. — Зачем портить то, что уладилось само собою?

— На этой неделе я жил по твоим правилам. Мы укрылись от мира, притворяясь, что все у нас просто замечательно: ты этого хотела, и я тебе позволил. Но компромисс меня не устраивает. Я признаю лишь то, что идеально, — сурово уточнил он. А за идеальное счастье приходится платить, любимая. И цена высока. Готова ли ты к этому?

Анхела удрученно нахмурилась. Что еще сулит ей судьба?

— Так какова же цена?

— Доверие, — возвестил он. — Я хочу, чтобы ты мне вполне доверяла: доверяла настолько, чтобы положиться на мой выбор. И на меньшее я не согласен.

Не согласен на меньшее… Анхела поежилась, словно от холода.

— По-твоему, безоговорочное доверие непременно окрашено в красный цвет?

— Красный цвет — вызывающий цвет, — покачал головой он. — Почему бы не подразнить быка красной тряпкой? Так ты сделаешь то, о чем я тебя попрошу?

Итак, она должна довериться любимому? Неужто Клайв задумал выставить ее на поругание? Нет, быть того не может. У него, конечно же, есть свои причины заставить подругу одеться так и не иначе. Но расспрашивать о скрытых мотивах — означает предать взаимное доверие!

— Да, — вздохнула она.

Клайв тихо рассмеялся: он отлично понимал, с каким трудом далось ей это коротенькое слово.

— Отлично, — только и проговорил он. — В витрине магазинчика на улице Монткада я видел потрясающее платье. Как раз то, что нам нужно. Пойдем его купим…

О да, это платье и впрямь создано для того, чтобы шокировать почтеннейшую публику, думала Анхела, разглядывая себя в зеркале спальни. Такое платье просто наповал всех убьет. По спине ее вновь пробежал холодок. Длинное, до полу, облегающее, с тесным корсажем, подчеркивающим стройность талии, и низким вырезом сзади. Юбка, собираясь у пояса мягкими складками, ниспадала вниз, эффектно обрисовывая бедра, а сзади расходилась в обе стороны благодаря пикантному разрезу. Словом, ничего более сексапильного и представить себе невозможно!

Исполняя волю Клайва, Анхела соорудила высокую сложную прическу, а уж что до бриллиантов — в них она в прямом смысле слова утопала. На шее переливалось бриллиантовое ожерелье, на руке — бриллиантовый браслет, в ушах покачивались бриллиантовые серьги. Ансамбль дополняли красные туфельки с высокими каблуками-»шпильками», а из-под края юбки загадочно поблескивал предписанный Клайвом ножной браслет. Единственное, от чего молодой женщине удалось-таки отделаться, — это красная гвоздика в волосах.

Ярко-алая помада, подведенные черной тушью глаза… такого подчеркнуто-вызывающего макияжа Анхела никогда не носила. Глядя в зеркало, молодая женщина просто-таки не узнавала себя. Из глубин прозрачного стекла на нее смотрела роскошная, неотразимая сирена… собственность богатого аристократа.

Ну что ж, все так и есть, вздохнула про себя Анхела.

И если этот наряд не вгонит в гроб всех чопорных ханжей, то значит, она ничего не смыслит в этой жизни!

— Получу ли я оплеуху, если подойду слишком близко? — прозвучал насмешливый мужской голос.

Анхела завороженно разглядывала его в зеркале. Нет, нельзя быть таким красавцем, никак нельзя! Широкоплечий и стройный, Клайв смотрелся «на все сто» в традиционном смокинге с галстуком-»бабочкой». И смотрел он на свою даму так, точно съесть ее собирался!

— Интересно, сколько сомнительных предложений я получу за вечер? — не могла не съязвить она, от рукоприкладства, впрочем, воздерживаясь.

Подойдя ближе, Клайв обнял ее за талию и ласково провел ладонями вниз, к бедрам. Анхела затрепетала всем телом. Где-то внизу живота всколыхнулась жаркая волна.

Кажется, это называется «секс». Не более того. В глазах ее отразилась неизбывная боль. Клайв безошибочно угадал ее настроение — и поспешил ободрить молодую женщину.

— Пусть попробуют, любимая; но мы-то с тобой знаем, кому ты принадлежишь, верно?

Да уж, подумала Анхела, проклиная несносное самомнение любимого. И, всегда готовая отплатить Клайву его же монетой, развернулась к нему лицом — и вот уже длинные чуткие пальчики пробежали от впадинки у основания шеи к уху. Да, этот мужчина знает ее наизусть; но и она читает любимого точно открытую книгу. Самого легкого прикосновения до эрогенной точки за ухом хватало, чтобы Клайв задрожал всем телом.

— И ты тоже знаешь, чья ты — хм-м-м?

Клайв сжал в руке хрупкие пальцы, с полунасмешливым поклоном поднес к губам — и снова выпрямился. И только тогда Анхела заметила, что смокинг его подбит алым шелком — ослепительно-ярким, точно плащ матадора.

С замирающим сердцем молодая женщина осознала: сегодня вечером Клайв собирается объявить о чем-то крайне важном.