а потом пара по «Автоматике». Я пристроился спиной к стене и начал ждать, пока пройдет время перемены. Мои однокурсники в своём большинстве отправились курить на улицу, а я ждал в коридоре, прикрыв глаза. Неподалеку шуршала листками тетради Сазонова.

Я не хотел ни с кем разговаривать. Вместо этого сквозь полуопущенные веки наблюдал за тем, как к Маринке подошел Боярышников:

— Сазонова, тебя заведующая звала в спортзал. Поторопись, чего-то она злая…

— А чего она злая? — захлопала глазами Сазонова. — Можете передавала чего?

— Я тебе что «передаст» какой-то? — заржал своему дурацкому каламбуру Боярышников. — Не, чисто просила тебя позвать и всё.

Маринка подхватила сумку и отправилась в сторону указанного места. Мне показалось странным, что Боярышников чуточку подождал, а потом двинулся следом.

Тут явно что-то не спроста. Я включил Шпионаж и пошел в некотором отдалении позади. Я видел, как Маринка зашла в спортзал, а за ней через несколько секунд заскочил Боярышников. За несколько мгновений я оказался возле дверей и прислушался.

— Я тебе что говорил? — разобрал я ленивый голос Вихрева. — Чтобы всё без помарок, а ты чего? Во втором и двенадцатом вопросе были зачеркнутые ячейки. Что это за хуйня?

— Я торопилась, — послышался дрожащий голос Маринки. — Я спешила, ведь мне тоже…

— Да мне поебать, чего тебе тоже. Я сказал, чтобы без помарок, значит, без помарок. Чего в моих словах непонятного?

Я пригнулся и разглядел в замочной скважине троих молодых людей и девушку, прижимающуюся к стене возле ворот для минифутбола. Да, со стороны я выглядел крайне подозрительно, но на это было плевать. В случае чего скажу, что унюхал дым и пытался понять — не со стороны ли спортзала он выходит.

— Но я…

Вихрев пнул в стену возле ног Маринки. Та замолчала, испуганно съежилась.

— Заткнись! Когда я говорю, то всяким-разным сучкам требуется молчать! В общем так! Я плачу тебе половину от нашего договора…

— Но…

— Я велел заткнуться! — рявкнул Вихрев. — Ты первая нарушила наш договор, так что вини только тебя.

Он вытащил из кошелька несколько тысячных и бросил под ноги старосте.

— Но этого мало! Я не куплю лекарства… Моя мама… — Марина закрыла глаза руками и зарыдала.

Она сползла по стене, делаясь всё меньше и меньше. Трое мужчин зависли над ней глыбами.

— Слышь, Колян, а чего у неё с матерью? — спросил Боярышников.

— Да вроде рак крови. Эти идиотки договорились, что одна из них будет очень хорошо учиться, а вторая все силы бросит на борьбу с болезнью. Вот Сазонова и старается помочь изо всех сил мамаше. Слышь, Сазонова, а я тебе предлагаю отработать оставшиеся деньги, — Вихрев вынул ещё купюры и потряс ими в воздухе. — Ты сейчас нас быстренько обслужишь, а я тебе заплачу даже сверху. Как тебе такой варик? Ну чо ты, не ломайся!

— А чего ей платить? — с гнусной улыбкой проговорил Никольский. — Сейчас пасть её же трусами заткнем и так выебем. Она же никому не скажет, что её втроём отпялили. Это же какой позор для старосты…

Маринка в ужасе закрылась руками и замотала головой:

— Не надо…

— Чего не надо? — холодно проговорил Вихрев. — Не хочешь за деньги, трахнем бесплатно!

Блин, а ведь и в самом деле покалечат девчонку. Вот же уёбки! Надо что-то делать!

Если я сейчас ворвусь, то меня втроем уработают, но если…

— А вот тут у нас спортзал! — голосом заведующей Романовой громко сказал я за дверью и подергал ручку. — Странно, что-то заперто. Обычно всегда в это время открыто…

— Наталья Кирилловна, давайте я за ключом сбегаю, — голосом одноклассницы Светловой ответил я сам себе. — Я мигом, одна нога здесь, другая там.

— Да, Светлова, беги, конечно. А мы пока здесь постоим, подождем, — сказала «заведующая».

Я слышал как в спортзале шепотом решали — куда бежать. В итоге трое лосей ломанулись через черный ход, за пару ударов вынеся хлипкий замок. Маринка же вышла из спортзала, вытирая слезы, и удивленно уставилась на меня:

— А где остальные?

— А нету никаких остальных, — голосом заведующей проговорил я. — Просто надо было тебя спасать, дурёха…

В этот момент нервы Сазоновой окончательно оборвались, она упала мне на грудь и разрыдалась. А я… Я никогда не знал, что делать с женскими слезами, поэтому просто стоял и неумело гладил её по голове, пытаясь успокоить.

— Не плачь, Марин, не плачь. Я накажу этих выблядков. За каждую твою слезинку ответят…

Глава 16

Маринка не пошла на пару. Она впала в легкую истерику и мне пришлось проводить её до туалета, где она умылась и привела себя в более-менее приличный вид. На этот раз я не заходил в туалет. Не до этого было. У девчонки и так шок из-за этих трех уродов, а если я ещё полезу, то она может просто меня возненавидеть.

Лучше как-нибудь в другой раз… Не время сейчас для ласк любовных и прочей чепухи. Девчонку до дома нужно проводить. Я даже Таймер выставил на пару часов, чтобы не стырить ничего по дороге. Мы шли по осенней улице, Маринка всхлипывала, а я молча шел рядом. Со стороны мы были похожи на пару в ссоре. Встречные женщины даже как-то странно посматривали на меня, как будто сочувствовали Маринке, а меня определили в разряд козлов обыкновенных.

Я шел, молча посматривал на Маринку и думал — вот почему одним везет родиться у богатых родителей, а другим нет? Кто наверху распределяет подобную судьбинушку? Почему я, сестренка и брат должны были до недавнего времени влачить жалкое существование, а подобные Вихреву раскидываются деньгами направо и налево?

Больше чем уверен, что если я не подал бы голос, то эти ухари могли бы Маринку и оприходовать. А больше всего тошно от того, что им бы и в самом деле за это ничего бы не было. Заткнули бы Маринке рот деньгами, подкупили бы судью и вышли сухими из воды. Когда есть деньги, то многое из того, что недоступно обычным людям.

Да что там говорить, мне даже известны пара случаев, когда сбивали машиной человека, а потом его родным выплачивали отступные, чтобы они забрали заявления из полиции. Мотивировали это тем, что мертвого человека уже не вернешь, а жизнь молодому и дурному преступнику (который всё осознал) лучше не портить. Вот и гуляли по Земле освобожденные преступники, которым просто повезло родиться у богатых родителей.

А другие, такие как я, могли запросто оказаться на электрическом стуле по ложному обвинению!

— Эх! — я от расстройства чувств ударил кулаком об ладонь.

— Чего ты? — испуганно отшатнулась Маринка.

Захлопала на меня глазами. Всхлипнула.

— Да нет, ничего, — помотал я головой. — Просто вспомнил тех уродов. А ведь мы с ними столько времени за одними партами просидели. А они вона как…

— Миш, а