в согласии с общинами упырей этой местности, под руководством князя Пепяты напало на соседей, в результате оба племени объединились под рукой князя Пепяты.

Читать всё это было интересно, Валерка, изначально собиравшийся пролистать столь древнюю историю по-быстрому, увлёкся и до интересующего парня временного периода так и не дошёл.

— Слушай, твоё благородие, — услышав голос баюна, парень даже вздрогнул от неожиданности — так погрузился в чтение, — если ты ещё не передумал насчёт того, чтобы меня угостить — самое время начать. Библиотека закрывается!

Валерка мысленно чертыхнулся — больше полдня потратил, считай, на развлечение. Сильно лучше разбираться в том, что ныне происходит на тёмной стороне он от этого не стал. Правда, заметил, что в основном история совпадает с той, которую он учил в верхнем мире. Начиная с появления Рюрика (и местные, к слову, тоже толком не помнят, откуда появился этот князь), события, в основном, были те же, что учил Валерка в школе. Разве что изложены гораздо подробнее, и немного под другим углом. Например, крещение Руси. Птицыну в школе рассказывали, что князь Владимир крестил Русь, чтобы было легче её объединить. Местный историк объяснял крещение уходом прежних богов. «Жить без высшего покровительства опасно. Пришёл новый бог на эти земли, и прежние боги приняли его главенство, а после вовсе ушли, ибо земля больше не в силах была выдержать их мощь. Потому и мы, люди и нелюди, приняли христианскую веру», — писал автор.

— Эй! Я к тебе обращаюсь, твоё благородие!

— А! Да, прости! Задумался просто! Конечно, пойдём! — очнулся, наконец, Птицын.

— Впервые вижу, чтобы кто-то так увлечённо читал скучный учебник! — фыркнул баюн. — Давай уже познакомимся, что ли, твоё благородие. Вроде как вместе в трактир собрались, а ты до сих пор не знаешь, как меня зовут. Люди называют меня Борис. Поясню для тех, кто баюнов раньше не видел — это не моё настоящее имя, скорее, кличка. Настоящее ты услышать не сможешь. У людей слишком неразвитые органы слуха. Произнести, соответственно, тоже не получится — голосовые связки у вас тоже не приспособлены для таких звуков. Поэтому пользуйся кличкой.

— Очень приятно, — кивнул Валерка. — Моё имя ты знаешь. Куда пойдём? Я пока только Вороний насест знаю.

— Только не туда, — левая губа у баюна презрительно приподнялась, обнажая острый белый клык, — Кухня там довольно приятная, а вот публика собирается не в моём вкусе. Пошли, знаю я одно местечко, где вкусно кормят. Придётся немного покружить, чтобы на территорию берендеев не заходить — вы, люди, совершенно не приспособлены для того, чтобы оставаться незаметными.

Валерка уже понял, что люди в представлении баюна не приспособлены вообще ни к чему, и послушно направился к выходу из библиотеки. На плечо вдруг плюхнулось что-то тяжёлое. Испугаться Валерка не успел — увидел возле лица усатую морду.

— Ты ж не против? Сапоги баюны носят только в сказках, а на улице снег, да ещё и растоптанный в кашу. В одиночестве до дома я предпочитаю добираться крышами, но сейчас это невозможно. К тому же говорить так гораздо удобнее — тебе не нужно будет наклоняться, чтобы меня услышать. И честь твою это не умалит, хоть ты и будешь по факту являться ездовым животным для меня.

— Я смотрю поговорить ты любишь, — ухмыльнулся Птицын. — Не беспокойся. Могу и ездовым животным побыть, я не гордый.

Инерция мышления — мощная штука. Валерка всё никак не мог воспринимать баюна без снисходительности. В общем, относился больше как к домашнему питомцу. «А ведь по факту — сел товарищ на шею, и ножки свесил, — подумал Птицын, — наверное, кто-то из местных действительно мог бы обидеться».

— Итак, ты раньше ни разу не видел представителей моего вида, — начал рассуждать Борис, — Давай сначала на Новоторговую, потом дальше покажу, куда идти.

— Да, вот как-то не доводилось, — хмыкнул Валерка.

— Тогда я теряюсь в догадках, откуда ты вообще взялся. Наш ареал обитания очень широк, к тому же баюны имеют тягу к перемене мест. Даже представить не могу места, где про нас бы не знали!

— На той стороне, — хмыкнул Валерка. — Там про вас действительно только слышали, но считают сказкой.

Баюн надолго замолчал, а потом вдруг подскочил, больно толкнув лапами Валерку.

— Проводник! — возопил кот. — Как я сразу не догадался! Ты — новый проводник! — Борис чуть наклонил физиономию к лицу Валерки, принялся его внимательно обнюхивать.

— Всегда знал, что я невероятно везуч! Только решил, что пора бы выяснить, вокруг кого это такая шумиха, и вот, пожалуйста. Проводник собственной персоной. Сам пришёл! Ладно, так и быть! Ужин пополам, потому что мне тоже интересно!

В результате Птицын даже пожалел, что раскрыл своё происхождение. Расспросить кота было почти невозможно, потому что всю дорогу приходилось самому отвечать на вопросы. Бориса не слишком интересовали подробности человечьей жизни в верхнем мире. И технические достижения кота он тоже не очень интересовали. Больше всего коту было любопытно, что в верхнем мире помнят о разумных кошках. Валерка рассказал, что знал. Совсем немного, если откровенно. Учёный кот у Пушкина, который ходит по цепи кругом, да японские баканэко. Борис не сдавался, выспрашивал подробности.

— Ещё у нас ролики про котиков популярны, — не знал уже, что рассказать Птицын. — Как они в коробки любят садиться, и вообще, какие они милые. Если честно, у нас вообще какой-то культ кошек. Ты извини, Борис, я всех животных люблю, но собак как-то больше, поэтому я не очень понимаю, почему все так по котам с ума сходят.

— Ничего страшного. Я вот тоже обезьян не слишком уважаю, а люди ничего, с некоторыми даже можно взаимодействовать, — не стал обижаться кот. — Ладно, я уже понял, что ни черта ты не знаешь, про наше племя, и у вас про нас никто ничего не помнит. Кроме, может, ниппонцев, но это как раз нормально — у них же там тоже переход открыт, на каком-то из островов. Не удивительно, что им иногда кто-то из наших попадается. Уверяю, в нашей части верхнего мира тоже скоро пойдут такие истории! Мы, к слову, уже почти пришли. Через овраг переберёмся, и вон она, таверна «У моста». Только за проход по мосту не забудь заплатить, а то неприятностей не оберёмся.

«Точно, мост же! — сообразил Птицын. — Как же тут, кхм, платить?»

Под мостом, прямо возле перил, что-то заворочалось, и из сугроба воздвигся тролль.

— О! Добрый вечер, Орм! — обрадовался Валерка, помахав рукой.

Глава 20

В которой все скатывается в пьянку

Троллья туша медленно воздвиглась над мостом, осмотрела Валерку с котом на плече. Птицын, задрав голову, рассматривал гиганта, пытаясь справиться с удивлением и, что уж там говорить, со страхом. На русалочьем приёме Орм был высоким, но в целом человеческих габаритов не нарушал. Ростом с Николая Валуева, да и лицом чем-то напоминает этого политического деятеля. Лицо осталось таким же, разве что размерами побольше. Как и всё тело. Сейчас тролль возвышался над Валеркой метра на четыре — это при том, что он и стоял ниже на пару метров, в овраге.

— Ты что, в ссоре с троллями? — спросил Борис очень, очень напряжённым голосом.

— Да не, мы, вроде, даже подружились, — так же напряжённо ответил Валерка.

Орм поднял гигантскую ногу и начал её опускать, казалось бы, прямо на проводника с баюном. Сделать тут ничего было нельзя, всё, что смог Валерка — это не зажмуриться. Чтобы, значит, посмотреть в лицо смерти. Точнее, в ступню. За свою храбрость парень был вознаграждён удивительным зрелищем — нога стремительно уменьшалась в полёте, и к тому моменту, как опустилась на землю, приняла уже вполне нормальные габариты. Размера так сорок восьмого — тоже, конечно, здоровая, но раздавить такой не получится даже кота. Собственно, уменьшилась не только нога — перед Валеркой стоял тот же Орм, вполне человеческих размеров.

— Свободный. Смерть в Хелль вернул, но в себе частичку оставил. Хорошо прогулялся. Эля хочешь?

— Хочу, — кивнул Валерка. — Только я это, не один.

— Я вижу. Кошки тоже эль любят.

В результате в кабак они зашли, только, чтобы заказать еды на вынос, а потом направились под мост, в троллье логово. Валерка уже не удивился, обнаружив под мостом вход в уютное, просторное логово. Даже, скорее, земляную пещеру — просторную,