— для Эсфирь.

— Демон, — тихо постанывает Видар.

Секунда, он спихивает с себя ведьму и поднимается с земли, как ни в чем не бывало, оставляя её одну в темноте.

— Я убью тебя, долбанный альв! — еле слышно рычит она, чувствуя, как энергия Хаоса растекается по телу. — Со льдом сравняю!

Она резко подскакивает, отряхивая штаны комбинезона. Её взгляд мерцал всепоглощающей ненавистью и… каким-то новым огнём, что для Видара было в новинку. Она уже хочет бесцеремонно схватить его за лацканы жакета, как Дочери Ночи объявляют о себе раскатом грома.

— Первое испытание пройдено, Кровавый Король и Верховная Тринадцати Воронов!

Безумный смех раздался со всех сторон и исчез вместе с туманом.

Первое, что замечают Видар и Эсфирь — двоих спящих солдат. Третий сидел на камне с обречённым взглядом наблюдая за тем, как Себастьян мучал белку.

— Ты где нашёл это зверьё? — не удерживается от смеха Видар.

Солдаты резко подскакивают, Себастьян же разочарованно смотрит в след успешно удирающему животному.

— Должно быть, она молилась на твой приход, — язвительно дёргает бровью Эсфирь, обращаясь к Видару.

Белка, нагло воспользовавшись замешательством Себастьяна, уже, наверное, скакала по деревьям.

— Вы долго! — Себастьян поднимается, отряхивая руки. — Всё хорошо? Прошли? Что за испытание?

— Не разбиться на лошадях, — фыркает Эсфирь, смерив Видара взглядом отвращения.

— Или не умереть со страху, — в тон ей отвечает король. — Всё хорошо, теперь ждём Второе испытание.

Себастьян увлекает Эсфирь расспросами, пока Видар осматривает её в новом свете. Даже у такой сильной ведьмы оказалась брешь.

Странная, почти что больная мысль закрадывается в голову. Теперь одно из её ярких воспоминаний было связано с ним. По крайней мере, какая-то полоумная часть его мозга на это надеялась

[1]Тэррлия— единица измерения. Может быть, как измерением расстояния: 1 террлия = 1 киллометр = 6,21 миль, так и метража и т. д.

[2] С лат. Лучистая энергия, воспринимаемая глазом.

14

Яркие кучерявые волосы рассыпались по плечам гроздьями рябины. Видар, словно зачарованный, смотрел на неё во все глаза. Смотрел и не мог поверить, что сейчас она медленно, словно крадущаяся лиса, подходит к нему с игривой улыбкой на губах.

Тонкий халат падает к босым стопам, позволяя королю детально рассмотреть кружево на бледном теле. Он бегло облизывает губы, чувствуя тяжёлое дыхание.

Эсфирь кривит губы в обольстительной улыбке, забираясь к нему на колени.

— Мы… мы не должны! — неразборчиво хрипит Видар.

Должны или не должны, да какая разница, когда на себе он видел произведение искусства! Кожу приятно обжигало от близости, а руки давно исследовали дурманящие изгибы.

— Разве нам не плевать? — сладко шепчет она, впиваясь в его губы.

Плевать. Настолько плевать, что в этой комнате не останется и тэррлии, на которой альв не будет обладать дьяволицей.

Мозг коротит. Яркая вспышка ослепляет последние клетки разума. Он остервенело-оголодавшим зверем врезается в неё, крепко сжимая лицо в ладонях, боясь, что она растворится в воздухе.

Последнего катастрофически не хватало, но это абсолютно не волновало. Весь безумный мир сконцентрировался на божестве в его руках.

Слабый стон срывается с её губ, обласкав острый слух Видара. Он мог поклясться, что это было лучшим звуком за последние двести лет.

Эсфирь, против его воли, разрывает поцелуй. В глазах сверкает огонь ненависти, только ослеплённый рассудок не в силах этого разобрать. Она резко толкает его в грудь, заставляя лечь на кровать.

Вместо улыбки появляется опасный оскал.

— Я же обещала сравнять тебя со льдом? — томно шепчет она.

— Что ты делаешь?

Видар пытается двинуться, но мышцы парализовало.

— Становлюсь королевой! — нараспев тянет Эсфирь.

В руке сверкает лезвие длинного клинка. Король не успевает среагировать, получая удар прямо в сердце.

Его крик — симфония сфер для ушей новой Кровавой Королевы.

Видар резко раскрывает глаза, обнаруживая свою руку на шее грёбаной ведьмы. Она кряхтела, извивалась, шипела, умоляла отпустить её.

— Видар! Ваше Величество!..

Последнее обращение заставляет ослабить хватку. Пелена сна спадает с глаз, а под собой он обнаруживает перепуганную герцогиню Кристайн.

Он резко убирает руку. Со скоростью света отскакивает на другую сторону кровати. Проводит ладонями по лицу, пытаясь восстановить события былого дня: Первое испытание, жуткое восхищение ведьмой, ужин в компании Кристайн, затем ночь и… очередной кошмар. Никакой малварской ведьмы, слава Хаосу, не было в его постели.

Видар резко поднимает глаза на герцогиню. Та всё ещё держалась за шею, ошарашенно хлопая глазами.

— Прошу извинить меня, Кристайн! — Видар поднимается, одаривая её взглядом, наполненным сожалением. — Я не хотел причинить Вам боль.

— Ч-что Вам снилось? Снова война?

Она сочувственно приподнимает уголки губ. Видар отворачивается.

— Да, — коротко отвечает он. — Кристайн… не прими близко к сердцу, но мы более не можем так часто ночевать в моих покоях. Я не хочу причинять Вам боль. Перейдём к прежним встречам.

Дивуар ошарашенно смотрит на короля.

«Он разум потерял? Всё должно было быть наоборот!»

— Конечно, Ваше Величество. Как Вам угодно, — кивает она. — К слову, есть один отвар, что поможет Вам высыпаться. Распорядиться, чтобы его подавали перед сном?

— Будьте так добры, — кивает король.

Как только Кристайн покидает покои, он, тяжело выдыхая, оседает на кровати. Единственное, чего он желал всем сердцем — отправить демонову ведьму туда, откуда она пришла. Плевать ему на Ритуалы равно так же, как Малварме на дань традициям.

Он касается кончиками пальцев до губ. Предатели помнили поцелуй, будто тот был явью. Такой яркой, живой. Смертельный для него и блестящий властностью для неё.

— Что ты задумала, демонова инсанис? — с рыком бросает Видар, подрываясь с постели.

Демон знает, что это за странные видения, венцом которых выступала его смерть.

Внутри короля горел яркий огонь ненависти, он слепил разум, сердце, душу. Превращал в того юнца, что втайне обещал подчинить себе все Тэрры, что клялся в полной мере овладеть даром предка, что обещал свергнуть Короля Вальтера Ги Бэриморта. Только последнего убила война, а его самого — правильное решение.

С каждым днём он привыкал винить во всём Эсфирь — это становилось своеобразной привычкой, психологическим трюком, что позволял ненавидеть её за все грехи и не срываться на остальных маржан греховным гневом. Он честно много лет учился не ставить барьеры перед другими народами, но она… Она будила в нём древнюю сущность, что так отличалась ото всей нежити.

Желваки заходят за скулы. Даже сейчас он не мог вышвырнуть несносную девку из своих мыслей.

⸶ ⸙ ⸷

Солнце медленно садилось за горизонт, роняя небрежный отблеск на Альвийский каньон. Тем временем в тронном зале царило беспокойство. Генерал Себастьян размашистыми шагами сверял квадратуру теоретическую и практическую,