– Но ведь она не присвоила себе такую манеру одеваться, правда?

– Конечно, нет, мадам. – Леди Сьюзан опустилась в неглубокий реверанс.

– Я могла бы слегка его изменить и сделать новый вид воротника, – предложила Роуз.

– Правда?

– Да, ваше величество. – Роуз присела в чуть более глубоком реверансе.

– Как бы это выглядело?

– Я думала о воротнике на манер лепестков.

– На манер лепестков? – переспросила королева.

Роуз видела такой стиль на Etsy[27].

– Ну, представьте себе, если позволите, лепестки цветов, может быть, даже лепестки роз, – сказала она, уставившись прямо на медальон с золотой розой, который отец сделал для ее матери. «Я верну его… каким-нибудь образом… как-нибудь…»

Пухлые пальцы королевы поднялись к медальону:

– Это кажется уместным. Да, мне нравится эта мысль.

– Я бы сделала лепестки больше, естественно, и, возможно, из той же ткани, что и вставки на запястье.

– Да! Вы можете принести мне эскиз, набросок?

– Да, ваше величество. – Роуз снова присела в реверансе.

– Теперь, раз мы решили, что это основная ткань, я считаю, нужно разослать образцы всех тканей, которые будут присутствовать в платье, со строгими указаниями, что ни одной женщине, приглашенной на свадьбу, не разрешается надевать ничего, близко схожего с материалами или фасоном свадебного платья королевы.

– Очень разумное предложение, – кивнула Джейн Дормер.

– Леди Джейн, это не предложение. Это приказ, королевский приказ. – Мария быстро развернулась лицом к Роуз. – Особенно важно, чтобы это послание передали принцессе Елизавете лично. До нижестоящих дам двора это могут донести другие. Уверьте ее, что она может носить любые воротники, какие угодно, хоть дюжину! – Она посмеялась. – Но никаких воротников на манер лепестков и никакого сливового атласа!

Она постучала пальцем по ткани на столе.

– Все понятно, Роуз?

– Да, ваше величество.

– Она сейчас находится под арестом в Хэтфилде, но скоро ее переведут в Вудсток, довольно унылый, сырой охотничий домик.

Я поеду в Хэтфилд! В Хэтфилд! И увижу Фрэнни. И подберусь поближе к папе! Но в следующее мгновение ее восторг улетучился. Она вдруг вспомнила, что солгала отцу, пообещав больше никогда не возвращаться.

Хэтфилд казался Роуз призраком своего былого «я». В комнате для высокопоставленных особ находилась всего одна фрейлина. Она сидела с пяльцами рядом с Кэт Чампернаун, теперь уже бывшей наставницей Елизаветы. Несмотря на то что возраст ее сгорбил, Кэт подняла голову, когда Роуз проходила мимо.

– О, Роуз! Так приятно встретить тебя снова. Я слышала, что ты прибудешь с образцами ткани.

– Да, мадам.

– Боже мой, я так давно тебя не видела! Ты не стала старше ни на день, чем в тот первый раз, когда приехала в Хэтфилд. Думаю, принцесса будет рада тебя видеть. – Она сделала паузу. – И подчинится любым приказам королевы касательно соответствующего наряда на свадьбу.

– Да, – тихо ответила Роуз. – Могу я спросить вас, мадам, здесь еще работает Фрэнни Кори?

– Фрэнни… Фрэнни, – хмуро пробормотала Кэт Чампернаун. – А, ты имеешь в виду посудомойку, которая хромает?

– Да.

– Уверена, что так оно и есть. Думаю, она выполняет еще пять работ в дополнение к мойке посуды, так как у нас значительно поубавилось слуг. – Она вздохнула. – Плохие времена.

Другая дама, которая вышивала на пяльцах, подняла голову. «Шпионка!» – подумала Роуз. Лысая Джейн предупредила ее перед отъездом из Бьюли, что в Хэтфилде шпионов больше, чем слуг. Шпионов и многочисленной стражи, так как Елизавета, в конце концов, под арестом.

– Но я думаю, что принцесса тебя ожидает. Она так взволнована свадьбой своей дорогой сестры. – Кэт бросила взгляд на подставную фрейлину. – Так что лучше поторопиться. – Она кивнула в сторону двери апартаментов Елизаветы. – Возможно, ты найдешь, что принцесса немного изменилась.

* * *

«Изменилась» – это мягко сказано, подумала Роуз, когда столкнулась с принцессой. По ее собственным подсчетам, принцессе Елизавете было двадцать два года. Но сейчас она выглядела намного старше. Болезненно худая, с ужасной желтовато-бледной кожей. В уголках ее глаз появились мелкие морщинки, которые называют «гусиные лапки». Принцесса смотрела прямо на Роуз, ее губы были сложены в угрюмую линию.

– Как видишь, тюремное заключение в Тауэре не пошло мне на пользу. Апартаменты, которые мне предоставили, были сносны, но жить так близко к реке вредно. В легкие попадают миазмы.

Миазмы? Роуз понятия не имела, о чем говорила принцесса. Нужно рассказать об этом слове мистеру Россу для списка на следующей неделе.

– Воздух настолько плохой, что вызывает катар… – Она закашлялась. Потребовалось несколько секунд, чтобы кашель прекратился. – Катар[28] приводит к избытку слизи в горле, как можно понять по моему голосу. Кэт говорит, что мне нужно сделать кровопускание.

– О, я так не думаю, – с тревогой сказала Роуз.

Елизавета посмотрела на Роуз со смесью любопытства и подозрения:

– Почему ты так говоришь? У тебя есть медицинский опыт?

– Нет… нет, но моя мама… – Роуз начала придумывать на ходу. – Моя мама, у нее был такой же катар, как у вас.

– Прямо как у меня? – сказала принцесса несколько цинично. Будто никто не смел иметь такую же болезнь, как у королевских особ.

«Ой, я вас умоляю!» – подумала Роуз. Хотя и жалела принцессу.

– Да. Ей решили пустить кровь, и мама умерла, вот так, – сказала Роуз, щелкнув пальцами. Она ни за что не станет свидетельницей еще одного кровопускания. Черт! Каким-то образом нужно втянуть этих людей в медицину двадцать первого века. Что, если она заболеет и ей тоже решат пустить кровь? Этого не должно случиться.

– Ну что, продолжим? – быстро сказала принцесса. – Покажи, что я могу или не могу надеть на эту… свадьбу. Я так понимаю, что красивый принц наконец написал ей, а еще подкинул несколько изумрудов, рубинов и бриллиантов?

Роуз кивнула, но удивилась. Письмо и подарок пришли всего лишь за день до ее отъезда из Бьюли в Хэтфилд. У Елизаветы, должно быть, тоже есть свои шпионы. Могла ли это быть Лысая Джейн или Беттина? Роуз давно уже подозревала их обеих.