– Глянь-ка, у него стрела за ухом…

– А ты думал, он от твоей страшной рожи сознание потерял? Или ты в последний момент так сильно пукнул, что сразил его наповал? Вестимо, деревянная голова, что у него болт за ухом, а наконечник в черепе… Иначе мы с тобой сейчас дохлые были бы…

В этот момент я снял пелену. Близнецы уставились на нас, открыв рты. Повисло молчание. Мы с Данилой улыбались, а два друга в колпаках, не в силах вымолвить ни слова, нас разглядывали.

Наконец Желтый колпак, видимо более сообразительный, заметил в моих руках арбалет, закрыл рот и лихо провел рукавом под своим здоровенным курносым носом.

– Выходит, это твоя стрела?… – не то спросил, не то констатировал он. – Ну вы, ребята, вовремя появились…

– Могли бы и побыстрее прибежать… – заворчал Синий колпак. – А то нас уже почти съели, а они чухаются там с прохладцей…

– Вы на него внимания не обращайте, от него «спасиба» вовек не дождешься…

– Это от кого «спасиба» не дождешься!… – сразу взвился Синий. – Это от меня «спа…»

– От тебя, от тебя, деревня необразованная. Ты и слова-то такого, наверное, не знаешь… – Желтый явно дразнился.

– Это я такого слова не знаю! Да я все слова знаю, какие на свете есть! Да я сам половину этих слов придумал, пока ты нос рукавом утирал!…

– Это кто нос рукавом утирал!… – обиделся Желтый, потом спохватился и, метнув в нашу сторону растерянный взгляд, заорал: – А кому мой платок понадобился?… Сам мой платок кровью засморкал… Забыл, как нос вчерась расквасил?… «Я на корешок наступил… я на корешок наступил». Кто тебе сопли кровавые утирал… морда!

– А мне и не нужен был твой платок! У меня свой есть! Вот!… – И Синий ловко выхватил из кармана штанов огромный грязный платок в синюю и коричневую клетку.

Физиономия у его товарища стала такой же желтой, как его колпак.

– Ах ты рожа пошкарябанная!… – заорал он в голос. – Мой платок весь окровянил, а свой заныкал!… А ну отдавай платок!…

И, ловко ухватившись за болтавшийся конец, он рванул грязную тряпку к себе. Не ожидавший такой прыти Синий кувырнулся вперед, лицом в траву, и выпустил платок из рук. Желтый стал тут же запихивать добычу к себе в карман, а Синий перекатился на спину и сел. По его облепленной старыми желтыми иголками и свежими зелеными травинками физиономии катились горькие слезы. Он широко разевал рот, но плакал совершенно беззвучно.

Желтый, увидев состояние своего товарища, тут же снова выхватил из штанов платок, кинулся к нему и стал заботливо стирать с его лица и травинки, и иголки, и слезы, приговаривая:

– Ну вот, опять упал… Ну не плачь… Ну вот он твой платок, я его просто отряхнуть хотел. На, забирай…

– Ребята, – вставил я наконец словечко. – Может, вы расскажете все-таки, кто вы, как сюда попали, куда направляетесь? Может, нам по пути?…

– Конечно, по пути… – проворчал Желтый колпак, не переставая вытирать Синему нос. – Неужели ты думаешь, что мы бросим вас одних в этом лесу? Что мы – гады неблагодарные какие-нибудь. Мы же понимаем, что без нас ты с пацаном пропадешь! А с нами… О-го-го!… – Он наконец запихнул клетчатую тряпку своему другу в карман штанов и, сурово меня оглядев, продолжил:

– Ты видел, сколько здесь зверья накрошено?… – Он широко обвел вокруг рукой. – И все этими вот руками… – Он протянул вперед свои напоминающие совковые лопатки ладошки.

– Ага!… – тут же вступил Синий. – А я что, не крошил, скажешь?… – И тоже протянул вперед руки, показывая, что ладошки у него ничуть не меньше.

– Крошил, крошил… – отмахнулся от него Желтый и снова уставился на меня: – Так что мы с вами до конца! А куда вы направляетесь?

В этот момент Ванька решил покинуть свою ветку, с которой наблюдал за беседой, и, бесшумно рухнув вниз, улегся у моих ног.

Гномы снова раскрыли рты и уставились на нашего черного кота. Снова повисло молчание. И возобновил разговор, естественно, Желтый колпак.

– Ага… Значит, этот черный зверюга тоже с вами… – Он очень уважительно почмокал губами.

И тут Синий неожиданно сказал:

– Как хорошо, что вы нас спасли!…

Мы все четверо, включая Желтый колпак, разинув рты уставились на его товарища, а тот сидел в траве и радостно улыбался.

Наши физиономии непроизвольно растянулись, а через минуту мы все уже неудержимо хохотали.

Несколько успокоившись, мы уселись на травке и приступили к знакомству.

– Меня с детства, а это значит – очень давно, все называют Опин, – заявил гном в желтом колпаке. – А этого плаксу зовут Зопин… – ткнул он пальцем в своего товарища.

Тот немедленно завел:

– Это кто плакса… кто плакса…

– Ладно, не плакса! Помолчи!… – оборвал его Опин. – Мы возвращаемся в место своего временного проживания, в Безумные горы…

– А почему «временного проживания»? У вас что, постоянного дома нет? – вмешался любопытный Данила.

– В том-то и дело, что есть, только мы никак до него добраться не можем…

– Уже несколько тысяч лет… – добавил Зопин.

– Сколько?… – изумился я.

– Да… – почесал нос Опин, – он правду говорит. Случилось так, что когда небо стало багряным и мир разделили границы, мы были в этих самых Безумных горах. И с тех самых пор мы ищем проход в границах, чтобы вернуться домой, но пока не нашли. И вот три недели назад до нас дошел слух, что какой-то человечек совершенно свободно уходит из этого мира и приходит в него. Мы, естественно, решили, что он знает проход в границе. Вот мы и отправились искать этого человечка…

– Постой, постой!… Я правильно понял, что когда-то этот мир был огромным, а потом каким-то неведомым способом он был разделен на маленькие мирки, и границы между ними непроходимы?

– Ну да, ну да! Я про это и говорю… – обрадовался Опин.

– А почему это произошло? Есть какие-нибудь сведения на этот счет?

– Вот этих… которых ты сказал… «свендиньев на этот счет»… я не знаю, где есть, а только перед разделением была страшная война. Эти люди такое вытворяли, что даже мы, гномы, боялись им на глаза показываться! Вот как они дрались! И все друг с дружкой, и все между собой! А как только границы встали, вся война сразу прекратилась! Вот только живут теперь все люди поврозь!… – Он опять утер рукавом нос, подумал и добавил: – Может, они потому и не дерутся, что их сразу мало стало?…

– Ну и нашли вы этого человечка?… – поинтересовался я. – Того, который через границу проходить может?

– Нет, брехня это все оказалось. В этом Некостине и границы-то нет. От него до любой границы топать-топать, не перетопать. И противно в нем, в Некостине. Прям можно подумать, они там гномов сроду не видали. Эти, в коричневых одежках, сразу приставать начинают: кто такие да откуда?…