— Неважно. Я в бешенстве, — заявила бабушка. — Брайс ведет себя глупо.

— Неправда, — возразила я. — Мне грустно и обидно, и ты должна сейчас утешать меня печеньем и объятиями.

Бабушка указала на меня пальцем, покрытым мукой, пока дедушка доставал из холодильника бутылку воды.

— Тебе не нужны объятия и печенье. Тебе нужен прямой совет, и я собираюсь его тебе дать. У нас с твоим дедушкой все в порядке. Тебе не нужно жить в Уиллоудейле ради нас. Мы не собираемся умирать, и даже если бы это случилось, твое присутствие здесь или в Хейвенпорте с твоим мужчиной не помешает нам уйти из жизни. Если придет наше время, то оно придет.

— Перестань так говорить, — попросила я. — Что, если ты снова заболеешь? Что, если…

— Жизнь полна всяких «что если», Птичка, — наставительно заметил дедушка. — Ты не можешь жить ради других, в том числе ради нас с бабушкой. Ты уже однажды изменила свою жизнь ради нас, и мы не желаем, чтобы ты делала это снова. Мы хотим, чтобы ты была счастлива.

— Да, именно так. И то, что ты здесь без Гриффина, не сделает тебя счастливой. — Бабушка размяла тесто. — Гриффин не может здесь жить. Для него это слишком сложно, и это просто факт. А значит, ты должна поехать к нему.

— Уиллоудейл — мой дом, — защищаясь сказала я. — Я люблю это место, и мысль о том, чтобы уехать, заставляет меня грустить.

— Так же грустно, как не быть со своим мужчиной? — спросил дедушка.

— Я не знаю. Я не… то есть нет, я так не думаю… Я не знаю! Дерьмо! — воскликнула я.

— Банка ругательств. — Дедушка сделал глоток воды.

— Иногда любовь требует жертв, — проворчала бабушка. — Я знаю, что ты счастлива здесь и наслаждаешься своей работой, но уверяю, если ты хотя бы не попробуешь с Гриффином, ты об этом пожалеешь.

— Ты не понимаешь, как тяжело покидать место, которое называешь домом, — не сдавалась я.

— Отмена! Отмена! — воскликнул дедушка.

Бабушка уставилась на меня и шлепнула тесто так, будто оно ее лично оскорбило.

— Брайс Мэри Уотсон. Что ты мне только что сказала?

— Ты не понимаешь, — повторила я.

— Гребаное дерьмо, я не понимаю. Ты забыла, что я выросла не в Уиллоудейле?

Я моргнула. На самом деле, я совершенно забыла.

— Бабуля, я…

— Думаешь, мне было легко оставить дом и всех, кого я любила, ради твоего дедушки? — спросила бабушка.

— То есть… это было так трудно? — Дедушка задумался. — Я был настоящей находкой, Аннабелль.

— Тише, ты, — прошипела бабушка и снова посмотрела на меня. — Я переехала в Уиллоудейл, потому что любила твоего дедушку. Это не всегда давалось легко, я очень скучала по маме, а твой дедушка тогда много работал. Но я ни о чем не жалею. Знаешь, почему?

— Почему? — спросила я.

— Потому что знала, твой дедушка — единственный для меня. Тот самый мужчина. Он любил меня до чертовой луны и обратно, и я могла жить в чужом городе и не чувствовать себя чужой из-за этой любви. Я бы отправилась за твоим дедушкой хоть на край земли, лишь бы быть с ним.

— Аннабелль, — прочувствованно проговорил мой дедушка, — ты — самая большая любовь в моей жизни.

Моя бабушка улыбнулась ему.

— И ты мой, дорогой.

Она бросила тесто на стол и встала рядом с моим стулом. Обхватив мое лицо своими прохладными, покрытыми мукой руками, она сказала:

— Гриффин любит тебя, а ты любишь его. Не отбрасывай это, потому что боишься, милая птичка.

Я уставилась на нее, сердце грозило выскочить из груди.

— Я люблю его, бабушка. Я так сильно его люблю.

— Я знаю, что любишь. А теперь иди и скажи ему об этом.

— Он уехал. Он отправился в Хейвенпорт.

Она сжала мое лицо.

— Хейвенпорт — это не гребаный остров Хот, милая. Садись в машину и поезжай за ним. Если ты поторопишься, то быстро догонишь его на шоссе.

— Перестань поощрять нашу внучку превышать скорость, — проворчал дедушка.

— Это ради настоящей любви, Питер! — заявила бабушка, отпуская мое лицо.

— Мне пора, — быстро сказала я.

— Да, чертовски верно, пора, — торжествующе подняв кулак в воздух, воскликнула бабушка. — Иди за своим мужчиной, Птичка!

Я схватила свою сумочку и побежала к входной двери. Распахнула ее и выбежала на крыльцо, нащупывая в сумке ключи.

— Ну же, где эти чертовы… о!

Я наткнулась на твердую стену из теплой плоти и мышц. До боли знакомой рукой меня обхватили за талию и поймали, когда я пошатнулась. Я в немом шоке уставилась на Гриффина.

— Гриффин?

— Привет, Брайс.

— Привет. Что ты здесь делаешь? — Спросила я.

— Надеялся найти тебя, — ответил Гриффин.

— Надеялся?

— Да. У тебя на щеках мука. — Гриффин провел по моему лицу своими грубыми пальцами.

— Бабушка печет хлеб, — глупо сказала я.

Мы несколько секунд смотрели друг на друга, прежде чем я выпалила.

— Я люблю тебя. Я хочу быть с тобой. Я брошу свою работу, чтобы быть с тобой. Я перееду в Хейвенпорт, чтобы быть с тобой, если ты согласишься. Черт возьми, я перееду в Сибирь, если это будет означать, что мне больше никогда не придется тебя покидать. Я люблю тебя, Гриффин Моррис.

Мое сердце ухнуло вниз, когда он ничего не сказал.

— Гриффин? Скажи что-нибудь. Пожалуйста?

— Ты моя опора, — выдохнул он.

— Что?

— Ты моя опора, и я люблю тебя, Брайс Уотсон. Я не могу и не оставлю тебя.

Я начала плакать, и Гриффин крепко обнял меня.

— Не плачь, Принцесса.

Все еще плача, я спросила:

— Ты вернулся, потому что любишь меня?

— Да. И я не хочу, чтобы ты бросала свою работу или переезжала из Уиллоудейла.

Я покачала головой.

— Я не смогу общаться на расстоянии, Гриффин. Это не…

— Я тоже не смогу, — заявил он. — Именно поэтому я переезжаю сюда.

— Что? — Я уставилась на него. — Ты не можешь… Я имею в виду, ты ненавидишь этот город.

— Нет, я ненавидел своих родителей, — пояснил он. — Но их здесь больше нет, а те плохие воспоминания, которые у меня связаны с этим местом, — это всего лишь плохие воспоминания. Я хочу создать здесь новые воспоминания с женщиной, которую люблю. Хорошие воспоминания.

Господи, я превратилась в сопливое, рыдающее, обсыпанное мукой нечто, но Гриффин смотрел на меня так, словно я самая прекрасная женщина в мире.

— Гриффин, я не знаю, что сказать. Ты уверен? Ты абсолютно уверен, что хочешь переехать сюда, чтобы быть со мной?

— А ты твердо решила, что хочешь уехать из Уиллоудейла, чтобы быть со мной? — спросил он.

— Да, — ответила