– Ты не виновата в его смерти, – негромко сказал Ярослав, дотрагиваясь до спины Миланы.

Девушка напряглась.

– Виновата, – её глухой голос, в котором слышались едва сдерживаемые слезы, резанул по сердцу Дикого неожиданной тупой болью.

Сжав губы, чтобы не выказать лишних эмоций и более не усугубить ситуацию, Ярослав постарался, как можно мягче произнести:

– Мила, послушай меня. Я постараюсь тебе объяснить, что сейчас творится в мире перевертышей. Только прошу – повернись ко мне.

Он мог применить силу.

Мог, но не стал.

В первые мгновения Дикий подумал, что она его ослушается, останется лежать, замкнутая в своем пространстве. Даже успел испытать небольшое раздражение – всё-таки как же неудобно, когда ты не можешь манипулировать человеком! С другой стороны – её способность ставить блок их отношениям шла на пользу. Он не мог манипулировать Миланой. Она оставалась для него недостижимой. Внутри Валгара разгорался пожар – пожар страсти с одновременным желанием подчинить, завоевать недоступную женщину.

Сделать её своей.

И физического контакта тут, видимо, было мало.

Он, как при замедленной киносъёмке, наблюдал, как разворачивается Мила. Как взмокшие от напряжения пряди прилипли к вискам. Как нервно подрагивают длинные ресницы. Как в уголках глаз скопились слезы.

Захотелось сразу же прижать её к груди, успокоить.

– Объясни, – негромко попросила она.

Миле требовалась правда. Она балансировала на той тонкой грани тьмы, где добро смешалось со злом, и ей необходимо было, чтобы чаша весов качнулась в сторону добра.

– Ты знаешь, кто я, – издалека начал Дикий, внимательно наблюдая за мимикой Милы, готовый мгновенно отреагировать на малейшее изменение. – Я – берсерк, член Ордена Четырех. Считается, что Орден – это некий оплот справедливости, что-то по типу суда среди перевертышей. Берсерки, наделенные ментальными способностями и сверхсилой, следили за порядком среди перевертышей испокон веков. Опять же – так принято считать. На самом деле, наша роль и задача куда как глубже.

Милана слушала его внимательно, не перебивая и не задавая вопросов. Её дыхание становилось более ровным, нервозность уходила. Девушка с немалой долей удивления отметила, что появление Ярослава успокоило её. Несмотря на то, что на взлетной площадке они поссорились, он без видимой причины вспылил, его присутствие рядом оказывало на неё благотворное влияние. Давало ощущение защиты. И означало, что она не одна.

Её не бросят.

Не оставят.

– Первоочередно, Орден создавался для защиты перевертышей от самих себя. Ты, наверняка, ничего не знаешь о Войне, – Дикий сделал небольшую паузу, и, дождавшись, пока Меняющая покачает головой, продолжил: – Веками шла борьба между истинными перевертышами и нечистокровками. Как ты можешь догадаться, нечистокровками считали тех, кто мог обращаться и долгое время находиться в облике человека. Тысяча лет назад это приравнивалось к уродству среди перевертышей, к слабости, к предательству. Каралось смертью. Переворачиваться запрещалось. Но шли времена, и среди оборотней начали появляться те, кто в жизни на ногах находил множество преимуществ. Преимуществом было и умение балансировать между звериной и человечьей ипостасью. С годами все больше и больше перевертышей перекидывались и уходили бытовать среди людей. Их находили, наказывали, рвали на части. Но процесс остановить было невозможно. Разразилась Война, которая длилась более двухсот столетий. Сложно представить, сколько оборотней полегло за те годы. И конца края не было вражде между нечистокровками и истинными. Оборотни оказались на грани вымирания, – увидев, как удивленно распахнулись глаза супруги, Валгар кивнул, подтверждая свои слова. – Да, было такое дело. Выжившими оказалось несколько глав стай да самые сильные оборотни. Им ничего не оставалось делать, как сесть за стол переговоров. Те, кто называли себя истинными, были в меньшинстве. И они с горечью осознавали, что технологический процесс необратим, что с каждым годом появляются новые возможности, привлекательные для молодежи. Здесь уже встал вопрос о выживании самого рода. Среди глав стай было четыре оборотня-берсерка. Они предложили объединиться и провести ритуал. Кровавый ритуал. Нет, жертвоприношения не требовались, но требовалось создание клятвы на крови, о которой ты, возможно, наслышана.

– Да, кое-что слышала. Клятва на крови нерушима. Кто предает её, умирает.

– Да, происходит полное отравление организма. Процесс необратимый, тем он и страшен. Каждый понимает – назад дороги не будет. Свернул с пути, предал своего вожака, свой род – будь готов к расплате.

– Жестоко.

– Иначе никак. По-другому не создашь крепкую родовую связь.

– С прошлым я немного поняла…

– Нет, Мила, послушай меня дальше. Я хочу тебе более подробнее рассказать про ритуал. Его проводили берсерки. В те темные времена ещё умели извлекать магию из недр земли. Я сейчас говорю абсолютно серьезно. С помощью артефактов. Всё это сложно, даже где-то я не догоняю, как это работало и работает. Наверное, нам разбираться и ни к чему. Просто стоит признать наличие сего факта. Ритуал объединял всех оборотней, – Ярослав, не заботясь о рубашке, рванул ворот и показал на плече небольшую природную вязь. Можно было подумать, что это шрам. Присмотревшись, обнаруживаешь, что это рисунок. – Нечто подобное есть и у тебя, Меняющая.

Милана свела брови на переносице.

– Я думала это знак проклятия, – смущенно призналась она.

Валгар дотронулся по её щеки и нежно убрал прядку волос.

– Нет. Это знак принадлежности к единому роду. Кто называет её меткой, кто вообще не обращает на неё внимания. Но она есть.

– Допустим, про метку я тоже поняла. Она появилась после проведения ритуала. Стала частью оборотней. Правильно?

– Совершенно верно. Ритуал раз и навсегда искоренил из оборотней жажду убивать сородичей, притупил агрессию. Агрессия агрессии рознь. Одно дело, когда ты защищаешь свои интересы, свою семью, свой дом. Оборачиваешься в зверя, выпускаешь клыки и когти. И совершенно другое – когда ты нападаешь на людей просто потому, что они тебя не устраивают, как род. Берсерки объединили оборотней, одновременно дав себе право негласно управлять ими. Хотя и заплатили за это высокую цену… – тут глаза Дикого потемнели.

Мила, не мигая, смотрела на него.

– Я, кажется, догадываюсь, какую.

– Да. Берсерки – могущественные оборотни. С нами не просто сладить даже с помощью древних артефактов, которые нет-нет да всплывают на поверхность в семье какой-нибудь ведьмы. Но истинные берсерки практически не рождаются. Потому что родить их может только Меняющая Облик, и только от берсерка. Такие союзы не встречались уже несколько столетий. И почему твой отец не пришел к нам, когда ты родилась – к одному из Ордена – непонятно вдвойне. Или у него были на тебя определенные планы, или он вел какую-то свою игру. Честно? Меня уже не интересуют его мотивы. Ты – моя! – В его голосе послышались вибрирующие нотки, словно он сдерживал эмоции, рвущиеся наружу, а глаза потемнели. Он так же не отводил от Меняющей пристального взгляда. – Я тебя никому не отдам. И не надейся.