– Когда открыли квартиру, – наконец начал Ярцев, – Эмму нашли в гостиной на полу, рядом лежала диванная подушка. Дура, которая спит на твоем диване, стала визжать, она раньше всех въехала, что подружка мертва, но, знаешь, не это главное…

– А что? – встрепенулся Артур, так как «не это главное» он произнес с нажимом, к тому же не закончил фразу. – Что главное?

– Твое алиби.

– Мое алиби?! Хочешь сказать…

– Запросто! – не дал договорить ему Савелий. – Тебе придется подробно вспомнить, по каким улицам ты ехал и в какое время. Потом мы проверим, где именно висят камеры видеонаблюдения, вычислим весь маршрут по времени – это и будет твое алиби. Ну, чего приуныл? Есть и хорошие новости. Эмма открыла дверь убийце сама, следов явной борьбы не было, следовательно…

– Убийца ее знакомый?

– Верно. – И задумчиво повторил: – Убийца знаком ей, Эмма его не боялась… А теперь порассуждаем. На том диване спит ракушка Микулишна, дура в квадрате, но! Она подруга Эмми и твоей Клары, ее выгнал папик, впрочем, если б и не выгнал, я в любом случае привез Мики сюда, потому что не исключаю покушений на нее. Короче, будем теперь жить вместе и осмотрительно. Договорись с ЧОПом о круглосуточной охране твоего дома…

– Может, нам и личную охрану нанять?

– Не-а, не стоит. Ракушку не выпустим, посидит взаперти. Она будет выползать в свой тухлый свет только в сопровождении нас, а мы… Будем ловить убийц и на себя, и на Мики.

– Ей твой план не понравится, – заметил Артур.

– А мы не скажем.

– Мне тоже не нравится.

– Переживешь. Микулишна отлично подойдет на роль приманки, собственно, она и есть приманка, ее единственная задача – ловить на себя богатых и старых дураков. Мы ничего не нарушим, наоборот, мы используем ее же оружие.

Иногда цинизм друга приводил Артура в замешательство по одной простой причине – наглость и плевое отношение к чему бы то ни было несвойственны Савелию, скорее это бравада, чем суть. Но иногда он шокирует высказываниями. Какие внутренние стихии заставляли его вдруг опускаться до планки заурядного нигилиста, сложно сказать, несмотря ни на что, Артур уверился: ему можно доверять, он не сдаст. И параллельно другая мысль посещала: хорошо бы не ошибиться. Мда, противоречия и сомнения стали обычным состоянием, это изматывало. Однако пауза заставила Савелия взглянуть на часы, он ахнул:

– Четвертый час… Все, пора по койкам! А ты не смей спать, вспоминай маршрут. Я пошел… я устал.

Артуру и без приказов не до сна, какой сон в его-то положении! Он проводил взглядом Савелия, послушал мерное хрюканье Мики и призадумался. Мучил его чисто риторический вопрос, не трудно догадаться какой: почему выбрали его и какую миссию на Артура возложили?

Как же тяжело бывает, когда просыпаешься…

…с похмелья, да после жуткого стресса, да в незнакомом доме, да ни черта не помнишь после определенного момента. Такое состояние присуще кому угодно, только не Мики. Она открыла глаза, водила ими, изучая пространство с обстановкой, ничуть не испугалась, обнаружив себя в незнакомом месте, через некоторое время села на диванчике. И, осматривая заново бежевую гостиную, выпятила нижнюю губу, а также в знак одобрения кивала.

– Круто… Кажется, я вчера немножко набралась…

Голова побаливала, жажда мучила – все признаки алкогольного перебора. А с памятью ничего, прекрасно помнила вчерашний вечер, Савелия, его девчонку в нищебродском прикиде – и где-то же такую откопал!

– На улице подобрал, что ли? – хрипло выговорила Мики.

Не надо было соглашаться ехать с ними к Эмке, полночи провели у покойницы – это так неприятно. Человек живой и мертвый – две большие разницы, с первым можно обниматься и целоваться, ко второму подойти противно и тем более вдохнуть запах смерти – фу!

Однако следовало поискать туалет и чем поживиться. Тихо стеная и охая – голова напоминала погремушку и трещала нещадно, недосып хуже перепоя, – Мики поплелась на разведку, скоро обнаружила ванную комнату. Там она заперлась, чувствуя себя почти счастливой, но, глянув в зеркало, ужаснулась – по лицу потеки всех цветов, будто годовалый ребенок порисовал пожухлыми красками. В душ, в душ…

Намотав на голову полотенце и облачившись в махровый халат, который нашла тут же в шкафу, она двинула искать пропитание, главное – воду. Ой, как пить хотелось… Конечно, кухня тоже на первом этаже, на второй Мики не полезла – делать там нечего. И вот, напившись «стреляющей» минералочки из холодильника, соорудив бесподобной величины сэндвич с различными колбасами, только присела… Звонок!

– Кого это принесло так рано?

Однако ни разу не рано, часики в прихожей показывали без пяти одиннадцать. Мики взяла трубку домофона, рассматривая образину на крошечном мониторе, сильно искажающем физиономии, и по-хозяйски спросила:

– Вам кого?

– Хозяина, – сказал мужик. – Майского. От– крывай.

Значит, она у Майского! Это радовало, раньше в его доме Мики не была – Артур не пускал, потому что жлоб.

– А с какой радости я должна вам открыть?

– Ты кто, домработница?

– Еще чего! – оскорбилась Мики.

– Так, девушка, либо открывай, либо зови хозяина. Сообщи ему, что приехал следователь из прокуратуры.

– Так бы сразу и сказал!.. – В этот миг сигнал поступил: а вдруг врет? – У вас корочка есть, что вы следователь? Покажите. А то я тут в гостях, открывать кому попало не могу.

Скрипнув зубами, Черновол поднес к глазку удостоверение, потом раскрыл и снова подержал перед глазком. Щелкнул замок, Арнольд Петрович стремительно, словно дух ветра, прошел к дому, дернул за ручку… а дверь заперта. Поискал звонок, не нашел, тогда постучал.

– Это вы там? – спросила Мики.

– Я, я. Открывай.

– Да вот… – послышался женский голос за дверью. – Не знаю… как эти замки… Ничего не получается! Я позову кого-нибудь… ну, кого найду.

– Зови! – рявкнул Черновол.

Беспринципные тупицы, бесстыдно прыгающие в постели богатых вдовцов после недавних похорон жены, его раздражали, именно так он воспринял появление девицы в особняке Артура. Отсюда Арнольд Петрович не считал обязательным придерживаться по отношению к этим девкам каких-то там правил хорошего тона. Услышав удаляющийся топот ног внутри дома, Черновол нетерпеливо заходил по крытой площадке перед входом, неслышно цедя сквозь стиснутые зубы ругательства. Да, он был зол, потому что, идя к цели, не любил задержек. И ходил долго, минут пять! Случается, когда и одна минута длится вечность, а тут пять, Арнольд Петрович дорожил своим временем.

Между тем Мики бегала по уровням дома в поисках хозяина и, к ее радости, попала в комнату Савелия. Он безмятежно спал на животе, сунув под большую