– Кто из вас отец ребёнка? – обратилась она к нам обоим.

Я успел заметить, как Игорь сжал челюсти.

– Я, – выступил я вперёд.

– Пройдёмте, – медсестра сделала приглашающий жест. Посмотрела на Игоря. – Только отец ребёнка. Все остальные посещения завтра.

Глава 17

Агния

Почему после нескольких минут пути я назвала адрес родителей, не знаю сама. Чтобы отогнать горечь и похожее на покрывшее сердце нефтяную плёнку чувство вины, мне нужно было что-то жизнеутверждающее. Любовь. Любовь сына, любовь мамы и, я надеялась, любовь отца. Только знание, что я нужна, было способно стереть разочарование.

– Агния? – удивилась мама, открыв дверь. – Я думала…

– Я тоже, – вздохнула я.

Мама посторонилась, не став задавать лишних вопросов. Утром при разговоре с ней я упомянула, что встречаюсь с Игорем. Без сомнений, она всё поняла. Но на её лице не было сожаления, только немой вопрос. Волосы её были распущены, накинутый халат наспех подпоясан. Но, как и двадцать лет назад, она оставалась подтянутой и элегантной. Если бы не лицо, никто бы не дал ей её возраст.

– Мирон спит?

– Конечно. Ты видела, сколько времени?

– Извини, что разбудила. Я заберу его, ладно? Уложу дома.

– Агния, – она посмотрела с укором. Кивком указала в кухню.

Я почувствовала себя девочкой-подростком, задержавшейся на свидании. Немая мольба на маму не подействовала. Ничего больше не сказав, она скрылась в кухне.

Я осмотрела холл. Ночью, при тусклом свете висящих по обеим сторонам от зеркала бра, он казался печально пустым и покинутым. Был бы Влад жив, всё бы было иначе. И дом тоже был бы другим. Новая волна вины, теперь уже перед родителями, лизнула сердце. Мало того, что я не уследила за братом, так ещё лишила их внука. Но последнее хотя бы можно было исправить.

Когда я вошла в кухню, мама заливала кипяток в белый фарфоровый чайник.

– Смородина и мята, – сказала она. Наши взгляды встретились. – Останься на ночь, Агния, – попросила она тихо. – От кого ты бежишь? От меня, от Володи?

Вздохнув, я присела за стол. Мама рядом. Коснулась моей руки и ласково погладила.

– Я купила обратный билет няне Мирона. Подумала… – я дёрнула плечом. – Подумала, что, если мы остаёмся насовсем, надо найти другую.

– Ты всегда можешь оставить его со мной, знаешь же.

– Знаю, – я посмотрела на мамину руку. На неё саму. – Но няня тоже нужна.

– Иди ко мне, – мама подалась ко мне раньше, чем я к ней. Только подумала, как хочу обнять её, – и оказалась прижатой к материнской груди. Я чувствовала себя неразумной девочкой-подростком.

– Мам… – шепнула я, не зная, что хочу сказать. Как же мне не хватало её там, в чужом городе, в чужой стране.

Слова маме не требовались. Она погладила меня по голове и отпустила. Нежно улыбнулась и налила чашку чая. Повернулась ко входу.

Щурясь от света, в кухню вошёл отец. Хмуро глянул на стол, на маму, на меня. В первые секунды мне показалось, что он чем-то недоволен. Молча он взял ещё одну чашку, поставил рядом с маминой.

– На меня хватит? Или у вас женские посиделки?

Я и не помнила, когда видела его таким в последний раз: в домашнем халате и тапочках. Слёзы почти выступили на глазах. Но раньше, чем это случилось, я встала и порывисто обняла его. Ткнулась носом в ворот. Большая тяжёлая рука легла мне на спину, вторая на голову.

– Я люблю тебя, – выдавила я. – И… я очень скучала по тебе.

Суровый, обычно скупой на эмоции, он вдруг поцеловал меня в макушку. Даже раньше он так не делал. Взял за плечи и, отстранив, посмотрел мне в глаза. Пальцы его сжались.

– Такая взрослая…

Я шмыгнула носом. Отец коснулся моих волос и показал на стул. Речи о том, чтобы поехать к себе, уже не шло.

– Как тебе Мирон? – спросила я, нарушив тишину.

Отец встал позади мамы. Положил ладони на края спинки её стула.

– У меня прекрасный внук, – сказал он уверенно и спокойно. Как умел говорить только он. – Мне жаль, Агния, что я потерял столько времени. Это моя ошибка. Но я человек, а людям свойственно ошибаться.

В ответ я промолчала. Смалодушничала, не сказав, что в этом есть и моя вина. Но если бы мне дали отмотать назад семь лет и что-то изменить, я бы всё равно ждала от него хотя бы повода, чтобы это сделать.

– Агния останется на ночь, Володь, – вмешалась в разговор мама.

– Само собой. Кто её отпустит в такое время.

Я улыбнулась уголками губ. Подвинула к себе чашку. За ночью обязательно придёт утро. Холл дома наполнится жизнью. Пусть даже я не вернусь сюда жить, это мой дом, и я сделаю всё, чтобы он был живым.

Зайдя к себе в комнату, я, не включая свет, прислонилась спиной к двери. К Мирону поднялись вместе с мамой. Я-то думала, она уложит его тут, но за несколько дней они с папой переделали в детскую одну из гостевых спален. В темноте я различила постер с мультяшными машинками на стене, наваленные на низком детском диване игрушки…

– Отец больше вас не отпустит, – тихо сказала мама за секунду до того, как мы разошлись по спальням. – И я тоже не отпущу.

Сердце моё сжалось от её слов. И всё-таки этого мне было мало. Присев на постель, я взяла в руки миниатюрную копию «харлея». Погладила прохладный металл и, сжав обеими ладонями, положила на колени.

– А ты отпустишь? – тихо вздохнула я.

Взяв телефон, написала Игорю.

«Встретимся завтра. Нужно поговорить».

Отправив сообщение, отключила звук. У меня замечательный сын, родители, которые, несмотря ни на что, любят меня; дело, приносящее удовольствие. Меня ценят, меня хотят. А я… Я сижу в своей старой спальне и думаю о том, кому никогда не была ни родной,