он и воспользовался, чтобы увезти труп на пустырь и спрятать его в заброшенной канализации. Тщательный осмотр багажника криминалистами выявили следы убитой, такие как волосы и слюна. Затем, при обыске квартиры, в столешнице, где Колодин хранил свои вещи, был обнаружен ремешок — чокер, принадлежавший убитой. Доказательства были столь весомые, что сожительница Колодина перестала его выгораживать и защищать. Из-за охватившей ее истерики, пришлось прибегнуть к помощи врачей, которые вкололи ей успокоительное. Придя в себя, она тихим, но решительным голосом, заявила, что больше ничего не хочет иметь общего с Колодиным и отказывается забирать его тело из морга.

Жители Малых Берез также высказали свое решительное требование о запрете захоронения тела убийцы на местном кладбище. Совету трех сел — Старых Вязов, Малых Берез и Плакучих Ив — пришлось договариваться со своими городскими коллегами о погребении Колодина на городском кладбище. Те выделили землю на участке, где хоронили таких же преступников и самоубийц.

До погребения, тело оставалось семь дней в морозильной камере морга. Именно мне пришлось омывать труп, зашивать резаные и колотые раны. Родители Марины Федосеевой вновь попытались прорваться в прозекторскую, только в этот раз, желая поквитаться с трупом убийцы их дочери. Как и прошлый раз, их не пустили силами городской полиции. Но за час до приезда катафалка, я, выкатив из морозильной камеры тело, для его одевания, заметил странные следы на лице Колодина. Нос трупа был искривлен, а на щеках искрились пенистые образования, похожие на плевки. Я стер следы и выровнял по мере возможности нос, ничего и никому не сообщив о случившемся. Я понимал, что в этом деле не обошлось без Федосеевых и Безбородова. И мне совершенно не хотелось призывать к ответу родителей убитой девочки по статье 244 УКРФ. Касательно Безбородова, я не знал наверняка, взял ли он деньги с них за такую услугу или же он руководствовался альтруистическими позывами, в тот момент мне это было не интересно. Придет время и наши пути с Безбородовым разойдутся из-за конфликта на нравственной почве, но это будет потом.

После смерти Сергея Колодина жизнь в Старых Вязах вернулось в привычное русло, люди успокоились, тема убийства в дружеских посиделках свелась до минимума, родители ослабели контроль над детьми, позволяя тем гулять до позднего вечера. Справедливость восторжествовала, и в поселение вернулся покой.

И, тем не менее, где-то в закромах души жителей Старых Вязов продолжала жить память о Вязовском душителе, чей след остыл, но раны, оставленные им, превратились в глубокие шрамы. Не забыл о нем и я. И каждый раз глядя ночами в окно, я с опаской ожидал увидеть среди деревьев или под тусклым фонарем темную фигуру.

Одинокую. Молчаливую. Выжидающую сезона для начало новой охоты.

Глава 3

Дела сердечные

1

Утром я проснулся в отличном настроении. И не то чтобы был для этого серьезный повод. Просто мне удалось выспаться и встать с легкостью. Спина не болела, ноги держались крепко, голова была ясной, и окно светилось теплым светом.

Я принял душ и почистил душ, не прекращая напевать себе под нос веселый мотивчик. Казалось, день должен был пройти удачно и преподнести мне парочку приятных неожиданностей. Забегая наперед, хочу сообщить, что неожиданности последовали. Но были ли они приятными? Вот в чем вопрос.

Прежде чем я успел выйти из дома и направиться на работу, мне позвонил главврач Селин и попросил зайти к нему. В подробности он не стал вдаваться, но я был уверен, что речь пойдет о моих успехах и о Безбородове.

Прежде чем направиться в больницу, я зашел в магазин, поздоровался с ранними посетителями, которые знали меня больше, чем я их. Я купил себе на обед бутылочку кефира и калач. Уж не знаю почему, но сегодня я был предрасположен именно к этой еде. Подумав немного, я купил еще плитку шоколада. Раз у меня было хорошее настроение, я решил поделиться им с той, кто мог мне его немного подпортить.

Сегодня была смена Мады, и я прекрасно понимал, что пройти мимо нее незамеченным было сравнимо с фантастикой. Она стояла у регистратуры и что-то чиркала в журнале, одновременно разговаривая с пациентами.

— Доброго утра и крепкого здоровья всем! — громко и воодушевленно поздоровался я с присутствующими.

— Доброе утро, Алексей Дмитриевич!

Нет, ответ я получил не от Калинкиной. Отозвалась на мое приветствие одна из пациенток. Буквально пару месяцев назад я помогал ей с оформлением всех документов на усопшего мужа. Она уже тогда была безумно благодарно из-за того, что я сделал все это абсолютно безвозмездно. Теперь она всегда, завидев меня, старалась здороваться как можно экспрессивнее, чуть ли не кланяясь.

Мада же медленно подняла взгляд и уставилась на меня своими черепашьими глазами. Прежде чем она успела что-либо сказать, я достал плитку шоколада из кармана и положил перед ней на стол.

— Это вам.

— Оттобрали у мерттвеца? — язвительно затарахтела она.

— Почему же? Купил в магазине. Специально для вас.

— Не сттоило уттруждаться. Я не ем сладдкого.

— Но внуки-то у вас есть, — уже с нажимом произнес я, чувствуя уже легкое раздражение.

— Естть, да ттолько какой ттолк им отт вашей шокколадки? Лишшний раз к сттоматологу ссходить?

Внутренний солнечный свет, согревающий теплом мою душу с раннего утра, постепенно померк. Над моей головой начали скапливаться тучи, и вот-вот должен был загудеть гром. Захотелось забрать презент обратно, да только я не решился. Что обо мне подумают остальные присутствующие, которые, мне хотелось верить, были хорошего обо мне мнения? Я рисковал нажить себе если не врагов, то, как минимум, с десяток недоброжелателей.

— Я к Селину, — бросил я, и направился к нужной мне двери.

Постучавшись, и получит одобрение на вход, я открыл дверь.

Главврач стоял у окна и поливал комнатные цветы в горшках. Честь из этих цветков были неприглядного вида — с пожелтевшими листьями и припавшими к земле стебельками. Остальная часть представляла собой кактусы, которые были неприхотливы в заботе. Хотя мне доводилось видеть цветущие виды данной флоры, но только не в этом кабинете.

— Доброе утро, Алексей.

— Доброе утро, Сергей Степанович.

— Проходи, присаживайся. Как самочувствие?

— Спасибо, не жалуюсь.

— Прекрасно! — Селин отставил в сторону лейку, которая, судя по тяжести, успела опустеть, после чего сел в свое кресло. — Сколько ты уже у нас работаешь? Полгода?

— Через месяц будет год.

— Год? — искренне удивился главврач. — Как же быстро летит время.

— Соглашусь с вами, мне самому кажется, что я только вчера впервые